Обитель чародеев (Белгариад - 4)

Эддингс Дэвид

Большие темные глаза Релга удивленно расширились.

– Вы не можете...
– запротестовал он.

– Иного выхода нет.

– Ты справишься, Релг, - подбодрил Дерник истового служителя Ала.
– Ты пройдешь сквозь стену и возвратишься вместе с Таибой - как это было с Силком, спрятанным Тор Эргасом в яме.

– Нет!
– задыхаясь и дрожа всем телом, выпалил Релг.
– Мне придется прикасаться к ней... дотрагиваться до неё руками. Это грех.

– Какая жестокость с твоей стороны, Релг, - вступил в разговор Мендореллен.
– Что за грех помочь слабому и беспомощному? Участие в судьбе несчастного -

первостепенная обязанность всех уважающих себя людей, и никакая сила на свете не в состоянии извести того, кто чист духом. Если сострадание не заставляет тебя устремиться на помощь ближнему, то, может быть, её спасение является испытанием твоей чистоты?

– Как вы не понимаете, - с болью в голосе продолжал Релг, обращаясь к Полгаре.
– Не заставляйте меня делать это, прошу вас!

– Надо, - тихо и настойчиво ответила она.
– Прости, Релг, иначе нельзя.

Различные чувства отразились на лице фанатика, съежившегося под неумолимым взглядом тети Пол. Испустив сдержанный крик, он повернулся и коснулся рукой больших валунов, перегородивших проход. Затем, сконцентрировав всю свою волю, просунул пальцы в камни, демонстрируя в который раз свое необыкновенное умение проникать сквозь самый на первый взгляд неподдающийся материал.

Силк быстро отвернулся.

– Я не выдержу, - простонал он. Прошло совсем немного времени, и Релг целиком погрузился в скалу.

– Почему он так боится прикасаться к людям?
– удивился Бэйрек.

Но Гарион знал, в чем тут дело. Вынужденное общение с человеком, до исступления преданным своей вере, привыкшим говорить напыщенными фразами, во время конных переездов по Олгарии помогло ему глубоко понять, как работает ум Релга. Резкие изобличения грехов окружающих служили главным образом для сокрытия собственной слабости. Гариону иногда часами приходилось выслушивать истеричные, порой бессвязные признания по поводу похотливых мыслей, которые почти постоянно будоражили воображение алгоса. Таиба, пышнотелая марагорка, воплощала в себе наивысшее искушение для Релга, и он боялся её больше самой смерти.

Молча они ждали. Размеренно падавшие капли воды отмечали проходящие секунды. Земля иногда беспокойно вздрагивала под ногами. Томительно медленно тянулись минуты.

Наконец камни в одном месте зашевелились, и появился Релг, таща на себе полуобнаженную Таибу, которая отчаянно сцепила руки у него на шее, уткнув голову в плечо.

Невыразимое страдание было написано на лице Релга. Он, не стесняясь, рыдал, стиснув зубы, словно от непереносимой боли. Его руки тем не менее бережно, почти нежно держали рабыню, и, даже выбравшись из завала, он продолжал крепко прижимать её, видимо, не желая отпускать от себя.

Глава 2

Был полдень, когда они достигли основания базальтовой горы и просторной пещеры, в которой оставили лошадей. Силк остался сторожить у входа, а Бэйрек осторожно опустил на землю безжизненное тело Белгарата, ворча и смахивая пот со лба.

– Он тяжелее, чем я думал. Пора бы ему очнуться.

– Могут пройти дни, прежде чем он придет в себя, - ответила Полгара. Накрой-ка его чем-нибудь, и пускай себе спит.

– Как же он поедет?

– Это моя забота.

– Никто никуда не едет, - послышался из глубины голос Силка.
– Мерги кружат вокруг, как осы.

– Подождем, пока стемнеет, - решила Полгара.
– Все равно надо передохнуть.
–

Она откинула капюшон плаща и подошла к одному из тюков, сваленных в углу накануне ночью.
– Я приготовлю что-нибудь поесть, чтобы всем лучше спалось.

Таиба, женщина-рабыня, завернувшись в плащ Гариона, неотрывно смотрела на Релга. её большие темно-фиолетовые глаза светились благодарностью, смешанной с недоумением.

– Ты спас мне жизнь, - произнесла она звучным грудным голосом, слегка наклоняясь. Это был непроизвольный жест, отметил про себя Гарион, но тем не менее заметный.
– Благодарю тебя, - добавила она, осторожно касаясь руки алгоса.

Релг в испуге шарахнулся в сторону.

– Не прикасайся ко мне!
– прошептал он. Она изумленно посмотрела на него, отдергивая руку.
– Ты никогда не должна прикасаться ко мне, - пояснил он. Никогда!

На лице Таибы отразилось полное недоумение. Почти всю жизнь она провела в кромешной темноте и не научилась скрывать свои чувства. Изумление уступило место обиде и затем сменилось угрюмой застывшей маской. Она поспешно отвернулась от мужчины, который только что грубо отверг её. От резкого движения плащ соскользнул с плеча, обнажив лохмотья, едва прикрывавшие тело. Эта женщина с растрепанными волосами и пятнами грязи на руках и ногах манила к себе, как сирена. Релг невольно уставился на неё и снова задрожал, потом отвернулся и отошел подальше, опустился на колени и принялся страстно молиться, припадая головой к каменному полу пещеры.

– С ним все в порядке?
– быстро спросила Таиба.

– У него свои проблемы, - ответил Бэйрек.
– Ничего, привыкай.

– Таиба, - позвала её Полгара.
– Подойди сюда.
– Она критически оглядела более чем скромную одежду жен-шины.
– Ты должна переодеться. Снаружи очень холодно. Впрочем, есть и другие соображения.

– Я могу порыться в тюках, - вызвался Дерник.
– Не мешает и мальчику что-то подобрать, а то, чего доброго, замерзнет.
– Он бросил взгляд на ребенка, который с интересом разглядывал лошадей.

– Обо мне не беспокойтесь, - сказала Таиба.
– Мне с вами не по пути. Как только вы уйдете, я снова отправлюсь в Рэк Ктол.

– О чем ты?
– резко спросила Полгара.

– Я должна рассчитаться с Ктачиком, - ответила Таиба, проводя пальцем по лезвию ржавого ножа. Силк, охраняющий вход в пещеру, рассмеялся.

– Мы отомстили за тебя. Рэк Ктол рассыпается на куски, а от Ктачика остались одни воспоминания.

– Он мертв?
– задыхаясь, спросила она.
– Как он умер?

– Ты не поверишь...

– Он долго мучился?
– жадно выдохнула она.

– Так, что ты даже не представляешь, - заверила её Полгара.

Таиба испустила протяжный тяжелый стон и заплакала. Тетя Пол раскрыла свои объятия, обняла рыдающую женщину и принялась успокаивать её, как в свое время успокаивала Гариона, когда он был маленький.

Гарион тяжело опустился на пол, прислонясь спиной к стенке пещеры. Навалилась усталость, и ни о чем не хотелось думать. Опять в голове зазвучала мелодия Ока, такая успокаивающая и красивая. Любопытство камня, по-видимому, было удовлетворено, и эта мелодия предназначалась, скорее всего, для поддержания контакта между ними. Гарион настолько устал, что ему даже не хотелось узнать, почему Око находит такое удовольствие в общении с ним.