Обитель чародеев (Белгариад - 4)
Шрифт:
Дерник посмотрел на длинные тени, которые отбрасывали камни в лучах встававшего солнца
– Разумно распоряжайся этим, вот и весь секрет. В твои годы я обнаружил, что сильнее многих молодых ребят в нашей деревне... вероятно, потому, что работал кузнецом. Я старался никого не обижать, поэтому не боролся с друзьями. Но как-то раз один решил, что я трус, и не давал мне проходу шесть месяцев, пока у меня не лопнуло терпение.
– Ты проучил его?
– Поединок получился короткий. И он понял, что я не трус. Мы даже стали друзьями... после того, как у него зажили ребра и он
Гарион усмехнулся, и Дерник смущенно улыбнулся в ответ.
– Мне было, конечно, стыдно.
Гарион очень тепло относился к этому простому и сильному человеку, который был его старым другом, тем, на кого всегда можно было положиться.
– Я хочу сказать, Гарион, - серьезно продолжал Дерник, - что нельзя всю жизнь бояться того, что в тебе есть, иначе рано или поздно появится кто-то, кто неправильно тебя поймет, и придется доказывать ему, что ты не трус. Когда дело заходит так далеко, кончается оно обычно плохо для тебя... и для него тоже.
– Как с Эшараком?
– Лучше всего, конечно, оставаться таким, какой есть. Не годится преувеличивать свои силы, но и преуменьшать тоже не стоит. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Все дело, видимо, в том, чтобы установить, какой ты на самом деле, заметил Гарион. Дерник снова улыбнулся.
– Многие от этого лишаются покоя, - согласился он.
Внезапно улыбка сползла с его лица. Глаза раскрылись, и он повалился на землю, схватившись за живот.
– Дерник!– закричал Гарион.– Ты что?!
Но Дерник, катавшийся в грязи, не мог вымолвить ни слова. Его лицо стало пепельно-серым и исказилось гримасой.
Гарион почувствовал странное и непривычное давление в голове и мгновенно понял, в чем дело. Видя, что их попытки разделаться с Миссией сорвались, иерархи принялись за окружающих в надежде заставить тетю Пол убрать свой барьер. Страшная ярость охватила его, кровь закипела, и с губ сорвался неистовый крик.
– Спокойно, - послышался опять внутренний голос.
– Что мне делать?
– Выйди на свет.
Ничего не соображая, Гарион мимо лошадей бросился к тому месту, где пробивался утренний бледный свет.
– Войди в свою тень
Он взглянул на тень, вытянувшуюся на земле, и повиновался голосу. Не совсем понимая, как это получается у него, он всю силу воли сконцентрировал на своей тени.
– А теперь следуй к ним по направлению их мысли. Быстро.
Гарион почувствовал, как летит по воздуху. Слившись в одно целое с тенью, он коснулся корчившегося на земле Дерника и, как гончая, почуявшая запах добычи, устремился по следу мысли, которая обрушилась на друга, затем стремительно понесся, преодолевая лигу за лигой, над равниной к руинам Рэк Ктола, различая окружающие предметы в довольно странном розоватом свете.
Ощущая в себе огромную силу, он проник в комнату с трещиной в стене, где сидели девять укутанных в черное стариков, которые пытались совместными усилиями убить Дерника. Их глаза были устремлены на огромный, с человеческую голову, рубин, мерцающий в центре стола. Косые лучи утреннего солнца вытянули тень Гариона, так что ему пришлось согнуться, чтобы не коснуться потолка.
–
Они вздрогнули от слов призрака, появившегося невесть откуда, и Гарион ощутил, что мысль, направленная на его несчастного друга через камень на столе, начинает ослабевать и распадаться на части. Он сделал угрожающий шаг вперед и увидел, как они оцепенели в своих креслах, окутанные светло-розоватой дымкой.
Но вот один из стариков - очень худой, с длинной грязной бородой и совершенно лысым черепом - первым оправился от испуга и приказал остальным:
– Продолжать! Направить мысли на сендара!
– Оставьте его в покое!– грозно повторил Гарион.
– Кто это говорит?– вызывающе протянул тощий старик.
– Я.
– И кто ты?
– Я Белгарион. Не трогайте моих друзей. Старик захохотал, и его хохот был столь же ужасен, как смех Ктачика.
– Ты жалкая тень Белгариона, - поправил он.– Нам известен этот фокус с тенью. Ты можешь говорить, шуметь и угрожать - и не больше! Ты бессильная тень, Белгарион.
– Я приказываю вам.
– А что будет, если не оставим?– Лицо старика выразило презрение и любопытство.
– Он прав?– мысленно спросил Гарион у внутреннего голоса.
– Может, да, а может, нет, - ответил голос.– Немногие переступили через этот барьер. Попробуешь - узнаешь.
Несмотря на сильный гнев, Гариону никого не хотелось убивать.
– Лед!– сказал он, сосредоточивая мысль на холоде и делая волевое усилие. Однако импульс вышел слабым и звучание его было приглушенным.
Лысый старик опять презрительно усмехнулся и затряс бородой.
Гарион собрал всю свою волю в кулак.
– Огонь!– мысленно приказал он, и в следующую секунду взметнулось яркое пламя, которое Гарион направил на бакенбарды упрямого старика.
Иерарх вскочил и принялся отчаянно сбивать языки пламени с бороды.
Сконцентрированная мысль иерархов дрогнула, они повалились на пол в страхе и испуге, и Гарион принялся преследовать гролимов, которые катались по каменному полу и лезли на стену. Крича, они сталкивались, поднимались и, повинуясь воле Гариона, опять падали, тыкаясь в углы комнаты и не находя спасения. Неумолимо Гарион настигал каждого, воздавая должное за причиненные страдания, и одного даже пропихнул в трещину так, что остались торчать только ноги.
Когда все было кончено, он повернулся к лысому иерарху, которому в конце концов удалось сбить огонь с бороды.
– Невероятно... Невероятно, - изумленно шептал тот.– Ты способен на такое?
– Я же сказал тебе: я - Белгарион. Я могу многое, о чем ты даже не подозреваешь.
– Камень, - сообщил ему голос.– Они используют камень для своих атак. Уничтожь его!
– Как?
– Взглядом.
Гарион присмотрелся к камню, мерцающему на столе: он различил тонкие линии, пронизывающие кристаллическую структуру, и устремил весь свой гнев на грозное оружие. Рубин ярко вспыхнул, начал пульсировать, затем раздался оглушительный взрыв - и он разлетелся на мелкие кусочки.