Обитель душ 2. Эфемерность величия
Шрифт:
— Семьсот пятьдесят тысяч, я бы сказал. — Второй мужчина — лысеющий человечек в черном, почти похоронном сюртуке, — сдержанно улыбнулся. — Не в обиду, дорогая Сирша, но ценовая категория — моя стезя.
— Я ничуть не обиделась. — Женщина кивнула. — Хотелось бы мне добавить этот гобелен в свою коллекцию.
Удача! Коллекционеры. Хонор устремился вперед.
— Если вас интересуют гобелены, то у восточной стены между колоннами висит гобелен, чье качество, несомненно, на порядок выше, — благожелательно улыбаясь, сказал он, вежливо кивая всем троим. — Изделие мастеров
— О да, вот именно, только полюбоваться. — Сирша быстро оглядела юношу. — Правитель Джонасон не захочет продать мне свои сокровища, сколько бы милых улыбок я ему не посылала. А вы, юноша, позвольте поинтересоваться, кто?
— Обычный студент, чей интерес вызывают произведения искусства высших мастеров. — Хонор плавно взмахнул рукой, указывая на гобелен льва за их спинами.
— Мои глаза ощущают боль, едва завидев дешевые подделки, но душа поет при одной мысли о любовании шедевром. Я из местных.
— Полагаю, вы весьма неординарны, раз удостоились честью быть приглашенным на этот прием, — заметил усатый мужчина, с недоверием поглядывая на распущенные волосы Хонора. Судя по всему, он ему показался более похожим на бедного художника, нежели на талантливого студента престижного университета.
— Благодарю за ваши предположения. — Хонор сдержанно поклонился, лихорадочно придумывая быстрый способ перейти на обсуждение редкостей, блуждающих среди коллекционеров, например, того же Альманаха Братства Стихий.
— Кстати, я слышала, у закадычного друга правителя Джонасона, того мальчишки, правителя Клемента, совсем нет вкуса, — прощебетала Сирша. — Говорят, его дворец словно темница с голыми стенами — ни произведений искусства, ни изысканной мебели. А еще он сторонится общества и не любит устраивать празднества. Вот скупердяй!
Хонор поперхнулся и закашлялся. Альманах тут же вылетел у него из головы под напором гнева. Как она посмела столь пренебрежительно отзывается об Аселине, его архэ!
— Вы ошибаетесь! — горячо заспорил с женщиной Хонор. Сирша и оба мужчины замерли, пораженные злобными интонациями юноши. — Мой архэ не такой!
— Кто, простите? — Сирша жадно подалась вперед, словно акула, почуявшая кровь.
— Ваш... кто? — За ней в наступление пошли и ее спутники.
Хонор растерянно смолк. Интуиция подсказывала ему, что он оступился.
— Шампанского?
Под нос Сирше заботливо подсунули поднос с пузырящимися бокалами, а Зарина, широко улыбаясь, встала между атакующими и Хонором.
— Шампанского?! — снова жизнерадостно предложила Зарина и выставила вперед поднос. Хонору даже показалось, что девочка вот-вот опрокинет булькающую жидкость на ошарашенных гостей.
— Благодарю, — неуверенно поблагодарила ее Сирша, силясь разглядеть Хонора за бокалами на подносе, который все еще трясла перед ее лицом Зарина. — Молодой человек?
— Э... — Хонор отступил на шаг, чувствуя некоторое облегчение от того, что между ним и этими людьми затесалась Зарина.
Внезапно та шагнула в его сторону, и ее острый локоток впился ему под ребра. Хонор вытаращил глаза,
— Прошу меня простить. — Юноша слегка поклонился и поманил за собой Зарину, делая вид, что желает дать ей какое-то поручение.
Девочка мило улыбалась ему, ловко обходя стоящих на пути людей. Когда они оказались в боковом коридорчике и гигантская пародия на пальму в керамическом горшке скрыла их от глаз гостей, Хонор едва сдержался, чтобы не схватить ее и не треснуть хорошенькой мордашкой об стену. Пыл ему охладил взгляд Зарины — отсутствующий, ледяной, ничего в нем не осталось от прежнего приветливого настроя.
— Какого черта ты делаешь?! — Хонор все-таки нашел в себе силы выплеснуть злость на Зарину. Это плюс. Минус: вместо возмущенных и злобных интонаций вырвалось какое-то нейтральное шипение.
— Это ТЫ какого черта чудишь? — спокойно поинтересовалась она.
— А что не так?!
Зарина одарила его презрительным взглядом.
— Как можно просить на тебя полагаться, если ты нас всех закладываешь с налету?
— Когда это такое было?! — возмутился Хонор.
— Да только что.
— Поясни!
— Ты сам буквально час назад разглагольствовал о том, что прибывшие гости нам не союзники. То бишь им корзинки с информационными яблочками не полагается. И тут же сам выдаешь им, на чьей ты стороне. Забыл про конспирацию? Никто бы не назвал Аселина «архэ», не признавая его господство и власть. Уж точно бы ни один из этих бахвалящихся индивидов не признал его за архэ. А вот ты практически признал. Так что если тут информация распространяется с той же скоростью, что и по бабьему телеграфу сплетниц, то, считай, вся эта ватага уже в курсе, за какую футбольную команду ты играешь.
Хонор уставился на Зарину.
«Дьявол!»
— По глазам читаю, про себя сейчас несусветно ругаешься, — сказала Зарина с оттенком удовлетворения в голосе.
— А ты прекрати мои глаза читать, может, и поладим, — огрызнулся Хонор.
Но тут он уже злился только на себя. Зарина была ни при чем. Змеюка ни при чем, а он облажался. Где справедливость, спрашивается?
— Иногда я жалею, что отправился с тобой, — надрывно выдал Хонор. — Единственное радующее меня обстоятельство — это то, что удалось покинуть Королевство Водолея, вырваться подальше от Гарольда Жженного и его бдительного ока. Надеюсь, Святая Инквизиция не придумала какую-нибудь новую грандиозную кампанию по отлову стихийников.
Зарина прикусила губу. Новая дилемма. Сказать или не сказать Хонору про карточку с изображением, которую Гарольд Жженный передал мэру Кромски? Сообщить, что в Наркиссе разгуливает войд, ранее работавший на Святую Инквизицию? И сколько еще таких в запасе Организации?
«Нет, пожалуй, не стоит, — решила она. — Парень сейчас весь на нервах. Пусть лучше мысли его будут заняты поиском Альманаха».
— От тебя, оказывается, никакого проку, — буркнула Зарина, оправляя подол платья.
— Простое задание: расспросить всех про Альманах. Но нет, надо болтать о чем угодно, но только не о нужном!