Обитель Неудачников
Шрифт:
После вчерашнего инцидента у ДК из района мне никто не звонил, мозги не полоскал за непедагогичные методы воспитания. Неужто никто не настучал в район? Уже хорошо. Хотя, если подумать, откуда у районного начальства мой телефон? Они, может и вовсе не в курсе, что у них новый участковый в Царёво. Генералы там наверху относительно моей персоны сговорились, а пока до местных майоров их решение спустится. Ну, да ладно, главное, чтоб жалование не забывали платить, а лучше, чтоб сразу по двум ведомствам, как отец обещал по полицейской и фсбешной. А что,
Прошелся по посёлку из конца в конец. Встречаемый на улице народ здороваясь, улыбался. Раз сразу на вилы не подняли, типа "пионеры наших бьют ", значит ничего, прокатит моё рукоприкладство. Чего это вдруг вспомнилось любимое выражение отца про пионеров. Откуда оно у него и что означает? Почему пионеры должны бить кого-то? И какие пионеры, юные ленинцы или первопроходцы Америки? Отца как-то забывал спросить. Может Царёвские старожилы знают, почему пионеры наших бьют. При случае надо будет выведать у них.
Путешествуя по посёлку, я уже знал, что и где здесь находится, вчера заглянул в бумаги Кузьмича. В тетради участка и на прилагаемой к ней карте всё обозначено: где кафе-столовая, где магазин продуктовый, а где промтоварный, где ферма, а где консервный завод. Оказывается, есть здесь кое-какое производство. Директором там Касьянов, нет, не премьер бывший, с "В.П." инициалами. На карте был даже указан дом Щекочихи местной самогонщицы, с экзотическим отчеством Ромуальдовна, которую мне трогать заказано. Мы и не будем, если её производство не станет проблем создавать.
А, вообще, здесь, кажется, спокойно. Это даже из бумаг бывшего участкового видно. Из поднадзорных - никого. Папка учёта осуждённых тонюсенькая. В ней данные на четырёх человек. Один из них автомастер, Игорь Васильевич Пантелеев, что менял свечки на моём мотоцикле. По какой статье осуждён? Что-то не помню такую, надо будет в УК заглянуть. Судимость снята. И у этого, и у другого. Короче, о бывших сидельцах знаем, до них попусту не домахиваемся. Думаю, Кузьмич обязательно это бы посоветовал. Вон на папке столько пыли, небось с прошлой проверки, знать, невостребованная. Папка условно осуждённых и досрочно освобождённых пустая, как и папка учёта несовершеннолетних правонарушителей. Это что ж выходило, в Царёво - законопослушный народ? Мило, меньше работы. Спасибо, папочка, ты знал.
Променад мой заканчивается у околицы. Дальше - поля, фермы и в стороне, вплотную к лесу - консервный завод. За ним лес. В те края наведаюсь в следующий раз. Надо же себя чем-нибудь занимать. Пока гулял (патрулировал вверенный объект), никто "караул, грабят" не кричал, с просьбами-проблемами не обращался. Неужто и никакого сутяги здесь нет? Такого, с противным голосом, гнусного вида, чтоб он доставал власти и меня, заставляя с утра до ночи заниматься его проблемами.
Налюбовавшись окружающим видом, уже другой дорогой иду к себе в оперпункт, вдруг там какие новости.
После пяти вместе с хозяйкой отправляемся к Вере Палне, дом которой через четыре по улице. Завидев нас в окно, она выходит встречать на порог. Подружки ростом и габаритами примерно одинаковы, то есть с талиями,
– Здравствуйте, проходите, - радушно пригласили нас в дом, при этом выразительно глянув на мои ботинки.
Они совсем не пыльные и даже сияют, но видимо предполагалось их снять. Легко, особенно, когда носки чистые и без дырок. Взамен получаю одобрительную улыбку и тапки.
– Руки мыть там, - по-свойски командуют мне и пока я намыливаю ладони, интересуются:
– Пельмени лепить умеешь?
Пожимаю плечами. По телевизору видел, вроде бы ничего сложного.
– Научится, - вступается за меня Ольга Семёновна.
Она тоже моет руки и первой присаживается к столу, на котором пластом лежит раскатанное тесто. Обычным гранёным стаканом она начинает нарезать из него кружочки. Вера Пална достаёт из холодильника тарелку с фаршем. Обходя меня, продолжающего стоять столбом посреди комнаты, командует:
– Чего застыл, подходи к столу. Хочешь, садись, а хочешь стой, если так удобней.
Иду к столу, присаживаюсь в уголок на табуретку.
– Славик у нас немного стеснительный, интеллигентный, потому как из хорошей семьи, - продаёт меня моя хозяйка, - Я его родителей видела, очень приличные люди.
– Уважаю стеснительных, - одобряет Вера Пална, словно это свойство характера играет немаловажную роль в процессе лепки пельменей, - За это качество, а также за знакомство и чтоб легче лепилось.
С этими словами Вера Пална достает из буфета графинчик с наливкой и рюмки.
– Пасую, - спешу сообщить я, памятуя о предостережении Матвеева не пить с народом.
– Ладно, - не настаивает хозяйка, убирая лишнюю рюмку, - Меньше ртов, полней бутылка.
"Ничего себе училка!" - про себя хмыкаю я.
Заметив чего или прочитав мои мысли, Ольга Семёновна изрекает:
– Трудно представить себе, но учителя - тоже люди...
– Только с более расшатанными нервами, - подхватывает Вера Пална.
Тётки намахнули по рюмке, и началась лепка пельменей. Процедура нехитрая: чайной ложечкой кладёшь фарш в кружочек раскатанного теста и защепляешь края. Работа для женщин и детей. Зачем я здесь? За полчаса, под неспешный разговор, фактически допрос уже со стороны Веры Палны, мы расправились с миской фарша, украсив поднос выложенными на него пельмешками. Но когда хозяйка выставила на стол ещё тазик с фаршем, я понял, что пропал. Ах, Семёновна, ах, удружила, сдав меня в рабство подружке. Все, сейчас встану и под любым предлогом, вплоть до расстройства живота, смоюсь отсюда. Как кто отвёл совершить подобную глупость. Дамы приложились ещё, и наливочка развязала и без того словоохотливой Вере язык. Сплетни Царёва потекли рекой. Через два часа и ещё несколько рюмочек я уже знал, кто на ком и почему. За кем надо приглядывать, кому помогать и кого от кого оградить следует. К какой-то Зайчихе, например, должен на днях приехать жених по переписке.