Обитель Разума
Шрифт:
– А-а… – понимающе протянул старик и несколько раз кивнул головой. – А хоть написано-то хорошо было?
– Вам это интересно?
– Пожалуй.
А лёгкий ветер то прилетал, то улетал, гоняя вокруг волны манящего цветочного запаха. Колыхались еловые лапы, по листьям лип и берез, не переставая, скакали солнечные блики. Хотелось сойти с дороги и с головой окунуться в море дурмана… Невысокие травы перешептывались, жёлтые колокольчики цветов явственно звенели. Когда он услышал этот звон?
– Это мутация, – заявил старик, проследив за направлением
– Какая мутация? – недоуменно переспросил Марат.
– Да кто её знает? Рядом с этими цветами вам стоять не стоит. Ближе подойдете – отравитесь. Пойдёмте, молодой человек.
Он двинулся в сторону Обители. Марат пошел рядом, пытаясь вспомнить название этих цветов. Оно ускользало, оно было неуловимо, а его следовало бы знать, потому что именно оно являлось ключом к происходящему…
О, Логос, о чем я думаю?
Старик снова заговорил.
– Да, похоже, не нравится вам это задание.
– Я этого не говорил, – сказал Марат.
– Говорили или нет, а всё равно не нравится. Иначе вас не было бы здесь.
– Вы много знаете, – заметил Марат. Ему не хотелось вступать в бесполезный спор.
– Да, – согласно кивнул старик, – я много знаю.
Он замолчал, искоса поглядывая на Марата. Взгляд его стал странно отрешённым. Губы задвигались, беззвучно шепча какие-то слова. Казалось, он рассчитывал что-то в уме.
– Кто вы? – спросил Марат.
– Меня зовут Григорий Штоколов, – сообщил старик. – Вряд ли это имя вам о чем-нибудь скажет.
Имя действительно было незнакомо Марату, и собеседник понял это.
– Когда-то оно было довольно известно в научных кругах, – произнес он. – Но очень давно.
– Вы что, живёте здесь?
– Да, молодой человек, можно сказать, я живу здесь. Вас это удивляет?
– Честно говоря, да.
Штоколов скупо улыбнулся, не разжимая губ.
– Вы ещё молоды, – сказал он. – Вам ещё не раз предстоит удивляться.
Марат понял, что старик не хочет обсуждать эту тему, и прекратил разговор, хотя любопытство не оставляло его, и вопросов оставалось много. Между тем Обитель была уже совсем близко. Её стены круто уходили вверх. Издали они казались абсолютно гладкими, теперь же Марат разглядел, что их украшают выпуклые барельефы. На одних распускались огромные цветы, скалили зубы фантастические хищники, вскидывали гордые головы олени, извивались змеи, орлы расправляли крылья, порхали бабочки, мчались табуны лошадей. На других барельефах можно было видеть сцены из жизни людей. Короли сидели на тронах, нищие бродили по улицам городов, армии уничтожали друг друга, матери укачивали младенцев, тонули корабли, по небу плыли самолеты, заводские трубы извергали дым, охотник убивал волка, пахарь устало тащился за плугом… Картинки переходили одна в другую, сливались в единое гармоничное целое.
– Ух ты… – восхищённо выдохнул Марат.
– Это было задумано как зеркало истории, – равнодушно заметил Штоколов, – но оно вышло, на мой взгляд, довольно искажённое. Вот главный вход.
Над высокими арчатыми дверями уверенно выступала из стены
“Как они не побились?” – мелькнула у Марата неуместная мысль.
Двери раздвинулись сами, приглашая войти, и чёрный проем показался Марату пастью неведомого чудовища, готового поглотить его и старика.
– Вы идёте туда? – осторожно спросил он.
– Разумеется, я иду туда! – сказал старик, вдруг придя в раздражение от бестолковости Марата. – Я же объяснил, что живу здесь.
Марат нервно сглотнул. Ему страшно не хотелось следовать за стариком в эту чёрную пасть. Но Штоколов заметил его замешательство.
– Там, внутри, не опаснее, чем здесь, – проговорил он медленно. – Если Обитель захочет отпустить тебя, то отпустит, даже если ты заглянешь в здание. Если же не захочет…
Он не договорил, развел руками и со значением посмотрел на Марата…
– Боишься?
– Нет.
Старик с одобрением кивнул.
– Правильно. Глупо бояться смерти. Это всего лишь небытие. Не так уж это плохо – не быть, как ты думаешь?
Марат только сейчас заметил, что Штоколов перешел на ты.
– Не знаю, – сказал он с притворным безразличием. – Я не думал об этом.
Он лукавил, но свой страх показывать не хотелось. Он отвернулся от Штоколова, нарочито равнодушно огляделся вокруг. Солнце неспешно поднималось к зениту. Ослепительно белые облачные сферы сгрудились над холмами близко-близко друг к другу, сложились в правильный треугольник, словно невидимые духи воздуха готовились начать игру в шары.
Помедлив, он снова перевёл взгляд на Штоколова. И тут стало происходить что-то непонятное.
Старик вдруг исчез из поля зрения Марата, через долю секунды появился вновь, но весь он был какой-то расплывчатый, портфель его стоял на земле, а сам он прижимал ладонь к груди, словно клятвенно заверяя кого-то в чём-то. Потом его размытая фигура заметалась туда-сюда, оживлённо жестикулируя, то стремительно кивая головой, то вдруг указывая рукой на Марата.
Марат хотел спросить, что происходит, но у него не получалось. Он вроде бы двигался, но медленно, так медленно, а события вне его сменяли друг друга с такой скоростью, что он не успевал глазом моргнуть – в буквальном смысле этих слов.
Он шагнул к старику, но тот увернулся, был где-то рядом, но догнать его невозможно было.
Паника охватила Марата.
Странное это состояние продолжалось для него около минуты, за которую он успел передумать многое. Потом – тик! – всё мгновенно починилось. Старик стоял к нему спиной, смотрел на Обитель и не шевелился. Травы мирно покачивались потихоньку, а не метались, как волны в бурю. Марат облегчённо перевёл дыхание. Часы мира и его собственные вновь пошли с одинаковой скоростью.