Обитель Разума
Шрифт:
– Ладно, обещаю. Да и не с кем мне говорить.
Марат еще секунду помолчал и начал говорить. Он рассказал обо всем, забыв упомянуть только про цветок, принесенный из долины.
Даниель не перебивал. Черты его лица затвердели, словно окаменели. Он весь подался вперед и замер. Между бровями пролегла резкая складка. Услышанное явно потрясло его.
Наконец он шевельнулся, сделал неосторожное движение и сбил стакан. Стакан опрокинулся, не разбился, но прозрачная жидкость вытекла на стол, образовав неправильной формы лужицу. Аромат
– О, Логос… – прошептал Даниель. – Ты понимаешь, что ты говоришь, Марат?
– Да, – хмуро сказал Марат. – Поэтому я и пришел к тебе.
– О, Логос… – повторил Даниель, резко поднялся со стула и подошел к окну. За окном лежала ледяная пустыня, покрытая сумраком. – Мне было бы легче поверить, что ты сошёл с ума.
– Да и мне тоже.
– Обитель Разума открыта. – Даниель повернулся к окну спиной и сел на подоконник, закинув одну ногу на колено другой. Его тёмные глаза дико сверкнули в неярком свете лампы. – Я не представляю, что с этим делать, Марат. Ты можешь вообразить, сколько там всего?
– Чего?
– Там все разработки, поддерживаемые Тарцини. Может быть, там указания на то, как он планировал развиваться дальше, и планировал ли вообще. Да это сокровищница, понимаешь?
– Отшельники, – сказал Марат.
Вспышка энтузиазма, осветившая лицо Даниеля, погасла. Он кивнул и, опустив голову, так и не поднял её обратно, уставившись в пол.
– Да, – глухо пробормотал он, – отшельники…
Марат взял со стола стакан. Даниель вернулся к столу и кинул на лужицу водки обрывки исчерканной бумаги. Бумага быстро пропиталась влагой.
– Марат.
– Да.
– Дай мне номер телепорта.
Впервые в жизни Марат услышал в голосе Даниеля просительные нотки.
– Да пожалуйста. – Он усмехнулся. – Только не записывай. Запомнишь?
– Запомню.
Марат назвал комбинацию символов и сделал глоток. Огненная жидкость обожгла горло.
– Если сунешься туда, будь поосторожней, – предупредил он. – Может, там и в самом деле опасно, не знаю. Я не заметил.
– А старик твой? – спросил Даниель, садясь на стул. – Он действительно там живет? И сквозь стены ходит?
– Не знаю я, Дань. Я сейчас уже думаю, может, мне померещилось.
Даниель исподлобья взглянул на Марата.
– Чудно как-то все. Знаешь, что мне в голову пришло?
– Нет, конечно.
– Может, сам Штоколов и является злым духом этого места?
Марат нахмурился, вникая в слова собеседника. Думалось плохо. По телу распространилось тепло, добравшись уже до самых кончиков пальцев, гравюра на противоположной стене подрагивала под его взглядом.
– Неужели ты хочешь сказать, что все эти убийства в долине – его проделки?
– А почему нет? – Даниель облизнул губы. – Он был очень близок к Тарцини и принимал непосредственное
– Не верится что-то… – пробормотал Марат. – Не стал бы он этого делать.
– Ну откуда ты знаешь? Заметь – с тобой-то ничего не случилось…
– Я заметил, – сказал Марат, не скрывая иронии. – И о чем это говорит?
– Стосковался наверно по людям. Представь, Штоколов уже много лет ни одного человеческого лица не видел. Он так всех запугал, что туда не суётся никто. А человек нуждается в обществе себе подобных.
Марат изумленно присвистнул.
– От тебя ли я это слышу, Дань?
Даниель хмуро взглянул на него.
– Не об этом сейчас речь. Если бы эти пресловутые защитные системы действовали независимо от чьей-то воли, реагируя на каждого, кто приближается к Обители – тебя бы сейчас здесь не было.
Марат рассмеялся. Он сильно захмелел, и сейчас всё представлялось ему не имеющим особого значения и довольно забавным.
– Может, никаких систем вообще нет, а? – спросил он сквозь смех.
– Перестань, Марат! – зло крикнул Даниель.
Марат глядел вниз. Серый пол стал серою водою и неторопливо потек куда-то вбок. По поверхности пробегала мелкая рябь.
Полярник облокотился на стол, и некоторое время оба молчали. В комнате был полумрак. За окном горел фонарь, освещая ровную площадку между ледяными глыбами. Выхваченные из темноты, эти громадины казались диковинными храмами языческих богов. Сверху сыпались и сыпались бесконечные, хрупкие и твердые снежинки, похожие на мелкие звезды. Все они были разные, и все одинаковые.
– Я рад, что ты пришёл, – тихо сказал Даниель.
– Что? – Марат поднял голову.
– Говорю, я рад тебя видеть. – Он вздохнул. – Я измотался, Марат. Эта станция – единственное место, где я могу жить, только здесь жить тоже нельзя. Да и работа здесь сворачивается…
– Как сворачивается? – изумился Марат. – Совсем?
– Ну не совсем. Количество сотрудников сокращают по распоряжению Тредецима. Я-то останусь, конечно. Мне идти некуда.
Марат покачал головой. Таким подавленным он Даниеля никогда не видел.
– Брось ты это все. Возвращайся домой.
– Домой… – задумчиво повторил Даниель, глядя в пространство. – Да нет. Это болото, эта покорность, полная бездумность какая-то – нет, не тянет меня туда. Не могу. Место мне на Острове, не иначе…
– А мать? – спросил Марат.
– Мать мне жалко. Да не будет ей радости, если я вернусь.
– Я Ингу видел недавно, – небрежно заметил Марат.
– Ну и что? – равнодушно спросил Даниель.
– Она тебя еще ждет.
Марат произнес эти слова и только после этого сообразил, что, сам того не желая, выполнил-таки обещание, данное Герману. Экое диво…