Обитель Синей Бороды
Шрифт:
«Нет, все-таки не романтичная я женщина… Ну что значит – плюнет? Не плюнет, а… Прольет струны серебряные, например… Надо ж настроить себя на романтику, иначе какая ж я после этого… с прерогативами?»
Опа… Хлынуло наконец! Как из ведра! Давай, давай, жги, не останавливайся, еще! А молния – прямо над домом сверкнула, ослепнуть можно! Сейчас еще и гром вдарит… Давай, еще давай! Стихия, мать твою за ногу! Все к черту, к черту! Стихия пройдет, а жизнь останется! Ничего, будем жить дальше, приспособимся здесь как-нибудь… С условиями
Соня стояла, дышала хлестким ветром, пока гроза не ушла, оставив после себя мелкий дождь. Да и тот скоро стих, будто устыдился. Красные лучи солнца, выглянув в прореху меж облаков, торопливо ощупали мокрую землю и скрылись, уступив место ранним сумеркам, влажным, озоново-терпким, тягучим. Прекрасный, прекрасный фон для романтического ужина при свечах… Надо бы в платье переодеться, что ли? Накраситься, волосы феном уложить…
Ага, вот и легкий стук в дверь. Соня подошла, открыла. Марк с улыбкой оглядел ее всю, с головы до ног. Покачал головой, будто извиняясь:
– Нет, Сонечка, нет… Надень лучше вот это платье, прошу тебя.
И протянул ей легкий пакет – лаковый, гламурный. В такие пакеты продавщицы в дорогих бутиках модные тряпочки укладывают.
– По-моему, оно тебе подойдет… Это очень красивое платье, Соня.
– Хорошо, Марк. Ты иди, я сейчас спущусь…
Соня потянула за выглядывающий из пакета крючок плечика – ух ты… Ослепнуть хочется, глаза б не глядели. Переливчатое, зеленое, по-змеиному струящееся. И опять – с голой спиной! Да что ж у него за вкус…
Надела, глянула в зеркало. Хозяйка медной горы, ни больше ни меньше. Соня уперла кулак в бок, нахмурила брови, сделала зверское лицо. «Ну что, Данила-мастер, не выходит у тебя каменный цветок?» Смешно… А вообще ничего. Красиво, конечно.
Спускаясь по лестнице, она элегантно подобрала подол.
Ага, по всей большой гостиной свечи горят… И на полу – свечи. И на столе. Язычки пламени пляшут бликами, образуя трепетное дрожащее марево.
– Ты прекрасна, Сонечка…
– Спасибо.
– Тебе платье понравилось?
«Вопрос, надо полагать, риторический?» – усмехнулась про себя Соня. Хм… Интересно, а если б она сказала: «Нет, не понравилось»?
Она улыбнулась и кивнула. Подошла к изысканно накрытому столику, сделала над собой усилие, чтобы изящно опуститься в кресло. В таком платье с ходу не плюхнешься.
– Нет-нет, не сюда… Вот в это кресло сядь, пожалуйста. Плечи опусти. И голову подними – чуть выше… Вот так…
Это что, она опять играет роль Сони Олениной? Режиссер хренов. А может, и платье это – ее?
Соня чуть скосила глаза в сторону, туда, где висел портрет над камином. О-па… А портрета-то нет. Это как надо понимать, интересно?
– Не морщи лоб, Сонечка… Сосредоточенная задумчивость тебе не к лицу. Или тебя что-то обеспокоило?
– Нет. Ничего.
– Вот и правильно. Не думай ни о чем. Переключайся… Переключайся в беззаботность. Отныне у тебя не будет
– Но я не могу так сразу, Марк. Мне непривычно.
– А ты начни с мелочей… Подумай о чем-нибудь вожделенно-приятном. Ну, например… Тебе понравился кабриолет, на котором мы вчера ездили?
– Ну… Если объективно – допустим. А к чему ты это?..
– Он твой, Сонечка. Я тебе его дарю.
– Ой… Спасибо, конечно, но…
– …Съезди завтра на нем в город, если хочешь. Посиди где-нибудь в кафе… А вечером я к тебе присоединюсь, по магазинам пройдемся. Только чур, я сам буду тебе все покупать! Договорились? Поверь мне – стоит только начать новую жизнь, войти в нее… И весь мир откроется с другой стороны, Сонечка. Ты заблестишь у меня, как бриллиант самой лучшей огранки! Кстати, к этому платью изумруды очень пойдут… Колье, серьги, браслет…
– Ну, и куда я смогу ходить в таком виде? Не надо этого ничего, Марк… Да и не умею я это носить… И вообще я с тобой на другую тему поговорить хотела…
Сказала и осеклась. Может, рановато сейчас с условиями-то? Да и минута неподходящая… «Может, потом?» – засомневалась Соня. Вон как глянул – с едва заметной в глазах досадой.
– Да? Ну что ж, давай поговорим… Но сначала давай выпьем, Сонечка. У меня сегодня был трудный день… Вино для тебя, а я немного коньяку выпью.
Чокнулись. Соня глотнула вина. Какой вкус у него терпкий, даже горьковатый немного. И цвет темный, как кровь.
– Да, вот еще что, Сонечка… Я тоже хочу поговорить с тобой. Наверное, вчера нужно было, но я как-то не смог разворошить этот вопрос… А сегодня, думаю, уже можно. Это я к тому, чтобы ты легче воспринимала свою, как ты полагаешь, трагедию.
– Да? Ну-ну…
Ворохнулось сердце тревожно-болезненно. О чем это он?..
– Дело в том, Сонечка, что я когда-то пережил подобное обстоятельство… Я имею в виду твоего ребенка. Моя вторая жена, мать Марги… Она родила мальчика. Он… Он даун, Соня. Да, теперь представь себе, как я тебя понимаю…
Она похолодела, сильно заломило в висках. Пропали вдруг звуки и запахи, и комната поплыла перед глазами в желтом свечном мареве. Лицо Марка тоже на секунду уплыло из поля зрения, потом появилось снова – говорит что-то, шевелит губами. Сделала над собой усилие…
– …Не могло быть другого решения. Для меня – не могло. В конце концов, у каждого должен быть выбор… И я не жалею, Соня. Представь себе. Просто надо этот узел рубить сразу и понимать, что ты можешь от жизни принять, а чего не можешь. По крайней мере, это честнее, чем дальнейшее притворство-страдание. Да, людская молва меня осудила, я знаю. У нас город маленький, все на виду… Но что такое – людская молва? Время прошло – все забылось. Главное, Марга меня поняла, она осталась жить со мной. Можно, можно жить и без душевных терзаний, Соня. Поверь мне…