Обитель Синей Бороды
Шрифт:
Вот и развилка. От развилки – еще налево. О, вот и неприятности начались… Дорога пошла такая, что на колдобине запросто можно было из машины вылететь. «Нет, а как они тут весной-осенью ездят, интересно? – подумала Соня. – Тоже мне, дачные места…
Плюх-плюх, из ямки в ямку, прости меня, красный кабриолет, оскорбила твое достоинство. Вот и указатель нарисовался – «Каменка». Надо направо повернуть… Еще немного – под горку… Ты уж потерпи, гордая машинка, наверняка чуть-чуть осталось. Если картофельное поле пошло, значит, жилье уже рядом».
Действительно,
Соня лихо скатилась с горки, поехала по первой попавшейся улице, досадуя на себя – где ж тут искать эту Наталью, в котором доме?.. Наверняка Майина словоохотливая домработница знает, у нее ж тут этот… родственник какой-то живет, то ли шурин, то ли деверь! Зря сбежала, заторопилась, надо было выпытать все до конца!
Пожилая тетка в сатиновом халате шла от колонки с полными ведрами, разглядывала красную невиданную машину во все глаза. Соня притормозила, спросила вежливо:
– Простите…
– Ай?.. – испуганно шарахнулась тетка, расплескав воду. – Чевой?
– Простите, говорю… Не подскажете, где здесь живет Наталья… Наталья…
– Кака Наталья? Кого ищете-то? Фамилия как?
– Не знаю… Хотя… Оленина, наверное.
– А… Знаю, знаю… В девах-то она Северцева была. Знаю, у ей еще недавно сынок помер…
– Да-да… Так где она живет?
– Так недалеко, недалеко живет! Счас обскажу, как проехать…
Тетка поставила ведра на землю, обстоятельно заправила под платок мокрые от пота жиденькие космы, выставила руку вперед ленинским жестом:
– Значица, так. Сейчас все прямо поедешь, потом около магазина налево завернешь. Потом опять все прямо, прямо, мило лущихиных огородов… И там увидишь – отдельно три дома стоят. Тот, который самый справный, и есть Натальин.
– А как я определю, что он самый справный?
– Ай?..
– Ладно, поняла… Ничего, разберусь как-нибудь. Спасибо…
– А ты кто ей будешь-то, девушка? Что-то не припомню тебя… Не из здешних, нет?
– Нет, не из здешних.
– А за какой надобностью тебе Наталья-то?
– Да я бы и сама хотела знать, за какой надобностью… – вздохнув, пробурчала Соня себе под нос.
– Чевой? Не слышу, чего говоришь… А может, дачу себе присматриваешь? Если так, вон Гороховы дом продают… Хороший дом, пятистенок. Сами-то в город подались, к внукам, а огород бурьяном зарастает. Как зимой уехали, больше и не появились, а мне наказали – если, говорят, Лексевна, будут спрашивать под дачу, так ты покажи… А никто и не спрашивает особо…
– Нет, мне дачу не надо. Спасибо вам, всего доброго! – улыбнулась Соня тетке, трогаясь с места. Надо же, какие они в этих краях любопытно-словоохотливые!
Так. Надо запомнить. Прямо, потом около магазина налево, потом мимо каких-то там огородов… Не заблудиться бы. А впрочем –
Так, эта одноэтажная халупа с вывеской и есть магазин, надо полагать. Теперь налево. Потом, тетка говорила, все прямо и прямо. А огороды где? Может, за этим длинным забором и есть огороды? И спросить не у кого – ни души вокруг. И забор как-то неожиданно закончился… А вот, похоже, и три домика, которые отдельно стоят. А самый справный наверняка вот этот, с резными наличниками, с буйными пионами в палисаднике. Как раз и калитка открыта…
Соня вышла из машины – сердце зашлось от страха, ноги будто к земле приросли. Может, уехать отсюда, пока не поздно?
– Здравствуйте… Вы, наверное, ищете кого-то? Заблудились, да?
Женщина в проеме калитки – улыбчивая, простоволосая. Плечи загорелые, ситцевый сарафан в белый горошек. Но с виду не деревенская, нет. В глазах не любопытство, а обычный вежливый интерес.
– Нет, я не заблудилась. Мне нужна Наталья Северцева. То есть Оленина…
– Это я. Еще раз здравствуйте. Проходите, не бойтесь, собаки у меня нет. Была, да похоронила недавно, теперь вон будка пустая стоит. Проходите, проходите…
И снова – улыбка. И морщинки у глаз – гусиные лапки. Но лица совсем не портят, а будто наоборот, светлее его делают. И глаза яркие, нежно-фиалковые, в обрамлении густых коротких ресниц.
Приятная какая женщина. Про таких говорят – со следами былой красоты. И фигура вполне сохранная, в нужных пропорциях к возрасту располневшая. «Сколько ей, интересно? – подумала Соня. – Лет сорок, сорок пять?»
– Садитесь вон туда, в беседку, там тень… Квасу холодного хотите?
– Да, не откажусь…
– Сейчас принесу…
Наталья взошла легко по высоким ступеням крыльца, скрылась в доме. Соне и правда пить захотелось, горло от волнения пересохло.
Огляделась. Хорошо у нее тут… Дворик маленький, но ухоженный, уютный в своей непритязательности. Аккуратная поленница под навесом, кудрявый ковер аптечной ромашки, выложенная бурым кирпичом дорожка к беседке, увитой плющом. В беседке действительно прохладно, пахнет вялым укропом, хлебом, свежим огурцом. Обедала недавно, наверное…
– А вот и квас. – Наталья появилась в проеме беседки, поставила на стол запотевший глиняный кувшинчик и граненый стакан. – Пейте… День сегодня очень жаркий…
Соня выпила махом два стакана и в изнеможении откинулась на спинку скамеечки.
– Хорошо тут у вас… Тихо, душа отдыхает.
– Да, хорошо. И лес рядом, и речка. Я по утрам купаться хожу.
Замолчали обе, глядя друг другу в глаза. На губах Натальи по-прежнему застыла приветливая улыбка, но взгляд был немного тревожным – так смотрит человек, ожидающий не очень приятных вестей. Соня подумала, что надо как-то начать разговор, объяснить цель приезда. Но какая ж у нее цель-то? Нет никакой цели. Не заявит же она Наталье: вот, мол, потянуло с вами поговорить… Даже и не поговорить, а просто увидеть.