Обитель теней

Средневековые убийцы

Время исцелило его. Он нашел милую Изабель — прекрасную супругу, родившую ему маленького Уильяма и еще двоих детей, и звезда Уильяма восходила, потому что его покровитель, Пирс Гавестон, приобретал все больше влияния. Сам король знал Уильяма в лицо.

А потом Гавестон был схвачен врагами и убит. То был страшный удар. Тогда Уильям узнал, что значит остаться без покровителя. Всего три года спустя разразился голод, Изабель и дети умерли. Кости Христовы, черные были времена! Всего восемь лет прошло, а прежней жизни как не

бывало.

После голодных лет Генри стал входить в силу. И всего полтора месяца назад Уильям впервые увидел его дочь и узнал в ней черты женщины, на которой когда-то мечтал жениться. Джульетта захватила его в плен своей спокойной тонкой красотой, быстрым умом и веселым нравом. Он не мог устоять.

В дверь загрохотали, и он очнулся от раздумий.

— Пирс, посмотри, кто там.

В молодости они с Генри были неразлучны. Буянили в тех же кабаках, увивались за одними девками, даже вместе дрались с пиратами. Но когда Генри отбил у него женщину, вся любовь к другу развеялась, как дым на ветру. Ничего не осталось.

Со двора послышался вопль, и Уильям, развернувшись на каблуках, увидел ввалившегося в дверь Пирса. Тот споткнулся, зажимая ладонью висок, шагнул вперед, как слепой, и медленно, словно подрубленное сбоку дерево, повалился на пол, развернувшись в падении и упав навзничь.

Люди, оставленные сторожить и защищать его, стояли в дверях, но против силы, рвавшейся в дом, они выступать не желали.

— Ну вот, Уильям, — сказал сэр Генри, засовывая за пояс боевой молот и оглядываясь кругом, — думаю, тебе лучше отправиться со мной.

Лоуренс шел по дорожке к мосту, но мыслями оставался рядом с рыцарем, поджидавшим у ворот. Кончилось тем, что он, вздохнув, разъяснил возчику, куда доставить рыбу, и с тяжелым сердцем повернул назад, направившись вдоль реки к садкам. Там еще расхаживал рослый парень. Он подоткнул полы за пояс, чтобы не замочить их, а ходули были скрыты под мутной водой.

— Джон? Поди-ка сюда на минуту!

Веревка снова стиснула Уильяму горло, но он мало что мог сделать. Лошади шли рысью. Хорошо еще, он не совсем обессилел.

Какая ирония! Его, не виновного ни в каких преступлениях, хочет погубить злейший враг только за то, что когда-то они любили одну и ту же женщину, а после он полюбил ее дочь. И женился на ней, а что вышло? Она умерла, и его сын мертв, а теперь и он тоже умрет. Уильям не сомневался в намерениях Генри. Этот человек твердо решил избавиться от него.

Он был зажат между двумя лошадьми. Конец веревки, перехватившей ему горло, сэр Генри держал в кулаке, а вокруг ехала стража. Руки ему связали за спиной, запястья уже саднило, но горе потерь заглушало боль.

Они покинули поместье, едва Уильям позволил связать себе руки, а те, кому полагалось его охранять, перед лицом Генри вели себя на удивление смирно. Кто станет отстаивать

преступника ценой своей жизни? Что ж, это понятно. Уильям не прошел и ста ярдов от ворот своего дома, когда маленький отряд обогнал их. Один скакал на его же лошади. Глянув на Уильяма, он сплюнул на дорогу и понесся к мосту в город.

— Возвращается, — сказал Саймон.

Брат Лоуренс нес большую плетеную корзину, поверх которой лежали ходули.

— Еще раз добрый день.

Он поставил корзину, из которой стекала бурая жижа, на землю. Ходули скатились с нее.

— На вид удобная штука, — заметил Саймон.

— Они хороши на равнине и на отмелях.

— А если кто хочет распугать местных жителей, они очень помогают увеличить рост.

— Этого мало…

— Верно. Нужен еще серый плащ с капюшоном.

Лоуренс кивнул со вздохом.

— Вы много узнали.

— В ночь, когда мятежник Мортимер бежал из Тауэра, он высадился здесь. Мы это знаем. Кто-то вышел на болота, чтобы отпугнуть народ призраком. Вы.

— Да, признаюсь. Я несколько ночей до того расхаживал по болотам, чтобы напомнить народу о призраке и разогнать по домам.

— Мужа Элен убили. Ты? — резко спросил Болдуин.

— Я? Нет. Но там были и другие, и если он случайно наткнулся на них, могла пролиться кровь.

— Ты утверждаешь, что это сделал один из людей Мортимера?

— Я говорю, что один из его людей мог убить мужа Элен. Я этого не знаю. Готов поклясться на Писании.

Болдуин, прищурившись, смотрел на монаха. Тот говорил убежденно и казался честным, и Болдуин не считал его убийцей, однако брат Лоуренс чувствовал свою вину. Придуманная им уловка — напомнить людям о страшном призраке — косвенно привела к убийствам. Муж Элен, девушка, Пилигрим. Все умерли зря.

— Где Джон?

— Теперь? Не знаю. Думаю, уже далеко.

— Ты посоветовал ему бежать?

— То, что он сделал, он сделал из добрых побуждений.

— Не думаю, чтобы ты решился убить девушку, даже если она и выдала вашего настоятеля. Это сделал человек моложе тебя и более страстный.

— Думайте, что хотите, — невозмутимо отозвался Лоуренс, — это между ним и Богом.

— Джульетта рассказала отцу, что монастырь помогал бегству Мортимера, а тот уведомил людей короля. Что и привело к аресту настоятеля.

— Думаю, ты прав.

— И послушник об этом знал. Он слышал, как Джульетта тебе рассказывала.

— Она гордилась, что рассказала отцу о побеге, а мне призналась, думаю, чтобы извиниться. Она не ожидала, что схватят настоятеля. Она была очень молода.

— И простодушна. Но такой юнец, как Джон, воспитанный в понятиях чести и послушания, мог взглянуть на дело по-иному, не так ли? Он счел ее поступок подлым предательством. За доброту монахов, устроивших ее венчание, она отплатила тем, что погубила настоятеля.