Облака среди звезд
Шрифт:
Пока я подглядывала в замочную скважину, из сада донесся странный шум, и Марк-Антоний стрелой промчался мимо меня в мансарду. Я глянула вниз и увидела у лестницы Брона, удерживающего обеими руками на поводке бело-рыжую собаку. Она отчаянно лаяла, не слушая криков Брона, и пыталась сорваться с привязи.
— Тише, тише! Кто этот гость? — крикнула я сверху брату и тут же побежала вниз. Как только я оказалась на последней ступеньке, собака встала на задние лапы и принялась лизать мне руки, выражая свою симпатию.
— Он хороший. Не бойся. Это Дерек.
—
— Можешь звать его как захочешь. Но откликается он на Дерека, если, конечно, немного успокоится.
— А почему я вообще должна его как-то звать? — У меня мгновенно зародились серьезные подозрения.
— Потому что я привел его для тебя. Я вчера так и не смог показать его тебе, вернулся слишком поздно, напившись, да еще с папой случилась такая скверная история.
— Но… Брон, ты что, с ума сошел? Разве можно так делать? Ты же знаешь, как папа ненавидит собак.
— Но ты же всегда говорила, что хочешь завести собаку. Ну вот, пока папы нет дома, у тебя есть такая возможность.
— Брон, но что будет, когда он вернется домой? Мы же не сможем бросить собаку на улице. Конечно, я всегда мечтала о собаке, но сейчас столько проблем…
— Знаешь… — Брон расстроено опустил голову, — это так обидно, я ведь хотел сделать тебе подарок. Думал, это отличная идея. Хотел тебя порадовать. И потом, он такой маленький, мне кажется, и папа не стал бы возражать… — добавил он упавшим голосом. — Очень жаль, что так вышло…
— О, Брон, послушай, я совсем не хотела тебя обидеть, и он мне очень нравится…
— Стоп, ни слова больше! — Брон сделал вид, что смахнул слезу. — Я отдам его обратно.
— Хорошо, хорошо, — Брон так умело описал мне горестную историю несчастного существа, что я едва не разрыдалась, — оставлю его, но только до тех пор, пока папа не вернется домой. — Я почесала Дерека за ухом, и он тихонько заурчал. Шерсть у него была мягкая на ощупь и очень красивого светло-коричневого цвета, а нос совсем черный. — Спасибо тебе. — Вряд ли я смогла скрыть, что на самом деле была ему не так уж благодарна.
— Хорошо, что он останется, — отозвался Брон, сделав вид, что не заметил моего неудовольствия.
— Лучше скажи, какой он породы? Я надеюсь, он не вымахает в полкомнаты?
— Совсем нет, он почти вырос. Так мне сказали. Это корнуоллский терьер.
— Да? — Я в недоумении посмотрела на Дерека. — Ничего о них не слышала.
— Вот видите, и вы кое-чего не знаете, мисс Хэрриет Бинг, — саркастически заметил Брон, — хотя и специалист-кинолог.
— Но Дереком я его звать не стану.
— Как хочешь. Я ухожу. Скажи Марии-Альбе, что вернусь только к ужину.
— Но ты же хотел поехать к папе, Брон? Мама отправилась в клинику, Офелия скорбит о предательстве Креспена, Порция вообще пропала, а с Марией-Альбой я не могу ехать — она и так вчера настрадалась.
— Господи, незачем ездить в тюрьму всей компанией, будто это какая-нибудь вечеринка. Это нетактично. — Брон назидательно поднял голову и посмотрел на меня
Глава 7
— Буду звать его Байроном, — сказала я, — в честь поэта…
— Он совсем не похож на престарелого занудного писаку, — возразила Корделия, угощая Дерека вишневым муссом, который он с удовольствием уписывал, — жаль, что Брон подарил его не мне, он такой хорошенький. Я бы звала его Конфеткой.
— Ну уж нет! — взорвалась я. Дерек, наевшись, из благодарности положил голову на колени Корделии.
— Почему? Это гораздо лучше, чем давать ему имя какого-то противного брюзги.
— Байрону было всего тридцать шесть, когда он умер. Он был очень привлекателен, от него сходили с ума все женщины в высшем свете, хотя он и хромал. И к тому же он был талантливым поэтом, — пояснила я, находя свои аргументы весьма убедительными.
— Хромал? Это очень романтично, — мечтательно заметила Корделия, — точно как Ричард Третий? — Это был любимый фильм Корделии, и с ним она сравнивала все театральные и телевизионные постановки. Лоренс Оливье произвел на нее когда-то неотразимое впечатление, и она даже приделала всем куклам орлиные носы из пластилина, чтобы они походили на него хоть немного. Дерек в это время уже начал приставать к Марии-Альбе, несколько раз обежал вокруг стола и наконец запрыгнул к ней на колени.
— Ну-ну, тише! — Она отодвинула подальше от края стола тарелки и миски. — Le cose vanno di male in peggio. (Час от часу не легче.)
Ситуация действительно становилась все более запутанной и тяжелой. Дерек спрыгнул на пол и сел у ее ног, надеясь получить еще какое-нибудь лакомство.
После ланча, который даже по меркам Марии-Альбы был слишком изобильным, — макароны с томатным и мясным соусом, жареная курица, рис и овощи, — Байрону досталось всего понемногу, и он стал весело носиться по дому и лаять, напоминая, что теперь ему пора на прогулку. Все, что мне было известно о собаках, — с ними нужно гулять три раза в день. Кроме того, я увидала, что мой питомец повсюду сует свой нос, а значит, без присмотра вполне способен свалить на пол вазы с цветами и сгрызть ножки у мебели.
Прогулка получилась тоже не слишком приятной. Прежде всего я сожалела, что из-за меня прибавилось забот Марии-Альбе. Теперь ей придется изо дня в день следить за тем, чтобы Дерек не покушался на ценные вещи в доме. Погода, когда мы вышли на улицу, оказалась промозглой и холодной, журналисты кружили вокруг дома, как мухи вокруг меда, Байрон носился по парку до тех пор, пока не свалился от усталости, и я никак не могла его затащить его обратно в дом.
— Дайте ему побегать, мисс! — крикнул мне один из репортеров, когда я отказалась отвечать на их вопросы. — Нехорошо все время держать собаку на привязи.