Облака среди звезд

Клейтон Виктория

— В библиотеке. Он любит подкрепиться перед ужином.

— Не странно ли это? Лорды и епископы всегда так делают?

— Освальд никогда не соблюдает протокол, он предпочитает поступать так, как ему удобнее. А все эти традиции для него не более значимы, чем всякие предания и легенды. И к тому же он слишком привередлив по части напитков и еды — никогда не обедает в чужих местах.

— О, — заметила я, — значит, он довольно эгоистичен?

— Нет, просто предпочитает все делать по-своему. Разумеется,

он очень самолюбив. Сейчас он явно чем-то недоволен, насколько я могу судить.

— Что его рассердило?

— Он постоянно злится после смерти первой жены. Его брак с Мэгги не принес ему облегчения.

— Значит, Джонно не сын Мэгги?

— Нет, у него двое детей от первого брака — Джонно и его сестра Аннабель.

В эту минуту в комнату вошла девушка, ровесница Корделии, держа в руках тарелку и чашку. Дирк, который недавно так недоброжелательно отнесся к миссис Мордейкер, с ласковым ворчанием уткнулся в колени новой гостьи. Глаза Аннабель расширились от радостного волнения, как только она увидела Руперта. Девушка кинулась ему в объятия.

Я знала, что Корделия обязательно станет расспрашивать меня, как она выглядела, поэтому я старалась разглядеть и запомнить ее получше. У Аннабель были темно-русые волосы, разделенные прямым пробором и спадавшие на плечи. Но одета она была в безобразное платье грязновато-зеленого цвета, длинные носки и коричневые ботинки, старые и никак не соответствовавшие ни моде, ни даже ее возрасту. Но зато она была на диво хороша, темные глаза ее, опушенные длинными ресницами, смотрели по-взрослому серьезно и прямо. По всей видимости, она обожала Руперта и была счастлива, что он приехал к ним на Рождество.

— Я весь день ждала, когда тебя увижу. Мэгги обещала мне сразу сказать, как только ты появишься, но так и не сделала этого.

— Она слишком занята, чтобы обо всем помнить. Я надеюсь, ты ей помогаешь?

— Гуляю с собаками. Но я не понимаю, почему должна ей помогать? Это же ее работа.

— Ты неблагодарная бессовестная девчонка.

— А Мэгги такая глупая и занудная. — Аннабель встряхнула кудрями. — Пойдешь со мной гулять завтра? Я выучила наизусть целых две страницы из «Старого моряка», ведь ты говорил, что это твоя любимая поэма.

— Ты знаешь, я терпеть не могу таскаться по глубокому снегу.

— Ну, пожалуйста, Руперт, — умоляюще протянула Аннабель.

— Не приставай ко мне. Займись своим делом.

Аннабель, уходя, посмотрела на Руперта с восхищением и любовью.

— Почему ты с ней так груб? Она же еще ребенок.

— Тебе этого не понять, Хэрри, ты выросла в большой семье и с детства привыкла считаться с окружающими и вести себя подобающим образом. Аннабель — совсем другое дело. Она полагает, что ей все позволено.

Эти слова несказанно удивили меня. Руперт поискал глазами Джонно

и несколько минут молча наблюдал за ним. Надо думать, вечерний костюм Джонно не понравился Руперту, но, в отличие от Арчи, он, будучи человеком сдержанным, не делал комментариев по этому поводу. Внезапно он повернулся ко мне и спросил:

— Ты, наверное, со мной несогласна? Считаешь, что я слишком резок?

— Вовсе нет, — возразила я. И в самом деле я была с ним согласна в том, что касалось Аннабель. — Разумеется, нельзя поступать невежливо с окружающими.

Руперт рассмеялся:

— Браво, Хэрри!

Пока я размышляла о том, что могло так повлиять на характер Аннабель и превратить ее в избалованное и заносчивое создание, в гостиной появился сам хозяин дома. Грузный и довольно пожилой, он начал медленно и торжественно обходить гостей, кивая им с королевской снисходительностью. Когда оказался поблизости от нас, я заметила на его рубашке, туго натянутой на животе, пятна, вероятно оставшиеся от обеда. Прищурив маленькие блестящие глазки, он облизнул ярко-красные губы и направился прямо к нам.

— Познакомь меня, Руперт, — велел он, тяжело дыша и глядя на меня с интересом.

Услышав мое имя, сэр Освальд крепко сжал мне руку:

— Рад вашему приезду, дорогая мисс Банг.

— Бинг. Благодарю вас, с вашей стороны было очень любезно разрешить нам с сестрой погостить здесь.

— Прекрасно! Прекрасно!

Он медленно повернулся и направился дальше сквозь толпу гостей.

— Я чувствую себя бестолковой невежей, — призналась я Руперту, когда Освальд отошел от нас подальше. — Не умею как следует поблагодарить и ответить на приветствие.

— Освальд не обращает на подобные мелочи никакого внимания. Ты ему понравилась, и этого довольно.

— Я не только о нем говорю. Я имею в виду и тебя тоже. Я так тебе обязана: и за помощь, и за все эти шикарные вещи, ты нашел мне работу и взял на себя наши расходы… Даже не знаю, как отблагодарить тебя.

— И не пытайся. Твои родители много сделали для меня. Если бы не они, я бы ничего хорошего не мог вспомнить о своем детстве, — ответил Руперт довольно прохладно. Этот разговор явно был ему неприятен. — По-моему, нам пора спасать оливки! О нет, слишком поздно!

— Дирк, как тебе не стыдно! — воскликнула я, увидев, как под столом мелькнул собачий хвост. — И устрицы тоже! Вот безобразие, у него будет расстройство желудка от жадности.

Руперт подозвал Аннабель:

— Возьми-ка это несчастное животное и отведи на кухню. Накорми. Его зовут Дирк.

Аннабель скорчила недовольную гримасу, но вдруг просветлела:

— А если я это сделаю, ты разрешишь мне разобрать твои вещи?

— Я уже сам их разобрал.

— Тогда я принесу тебе завтрак в постель?