Облепиховое пламя
Шрифт:
Я начала паниковать, что незамеченным не осталось.
Мама крепко прижала меня и со вздохом произнесла:
— Как же хочется быть рядом, но нельзя. Что за жизнь проклятая!..
Отчего-то почувствовала себя виноватой, а потому заверила:
— Не переживай за меня, — попросила, — я справлюсь!
— Лиза, я могу рассчитывать на покровительство с твоей стороны для Норы? Хотя бы первое время. Договорись с министерством, пускай зачислят её в этот пансион. Если моя дочь будет
Из лазарета мы телепортировались прямиком в кабинет директрисы, воспользовавшись зеркалом в уборной. Женщина предложила чаю с молоком, который я приняла с опаской, и, лишь когда мама преспокойно сделала глоток напитка, облегчённо пригубила чай. Отказаться была не в силах — горло пересохло из-за продолжительного разговора с матерью.
— Лара, сама знаешь, я бы рада была, если бы твоя дочка обучалась в пансионе, однако мест нет, к сожалению. Думаю, министерство определит её в МагИнститут. Впрочем, неплохая перспектива. Специализированный факультет для попаданцев. У нас в пансионе таковой отсутствует, Норе пришлось бы посещать курсы в министерстве и ежедневно подвергать себя опасности.
— Извините, что прерываю, — вклинилась я как бы между прочим, — но как насчёт моих вещей, мама? Одежда, книги, телефон и ноутбук…
— Нора, в Россонтии нет электричества, только несгораемые свечи. Про прежнюю одежду можешь забыть, сразу говорю, в этом мире тебе придётся одеваться несколько… иначе.
— Насколько иначе? — почувствовала себя нехорошо.
— Длинные платья или юбки в пол. Соответственно леди, скажем, девятнадцатого века. Естественно, в Россонтии своя мода, но за нравами здесь следят. Захочешь избежать общественного порицания — придётся одеваться, как местные, чтобы не выделяться.
— Капец! — ошарашенно выдохнула я.
— Какой ещё капец? — удивлённо полюбопытствовала директриса.
— Ну это который «пипец», «кирдык», «писец», — попыталась разъяснить. — Есть ещё одно слово, рифмующееся с «писец», только оно слишком неприличное, чтобы произносить его вслух, — я покосилась на мать.
— Это она сейчас на каком языке говорила? — директриса обратилась уже к Ларисе.
— Нора, не выражайся, пожалуйста! — укоризненно шикнула мама.
— Ладно, — буркнула. — Есть что-то ещё, что мне нужно знать?
Женщины переглянулись. Я заподозрила неладное.
— Понимаешь, — начала мама, — в Россонтии народ подразделяется на классы.
— Аристократия и челядь, — невозмутимо продолжила за неё директриса.
Мама сверкнула на неё взглядом. Я поёжилась в кресле. Елизавета же пожала плечами, мол, что такого.
— Иначе говоря, — попыталась перефразировать мать, — те, кто не обладает магической силой, являются невольниками.
— То есть, рабами? — переспросила, сглотнув ком в горле.
— Это справедливо, я считаю, — подключилась
— Лиза, ты палку-то не перегибай, — осадила её мама. — «Пред ликом Созидающего все люди равны».
Созидающий… Во второй раз слышу про некоего Созидающего.
— Что это — Созидающий? — я непонимающе посмотрела на мать.
— Не «что», а «кто». Божество. Создатель миров, — объяснила женщина.
— Есть такой предмет, называется «История мироздания», ты подробно узнаешь о Созидающем на лекциях этого предмета, — разъяснила директриса.
После сказанного я чувствовала себя подавленной. Сделала глоток уже остывшего чая, напиток показался безвкусным. Или это просто я, пребывая в таком потрясении, перестала ощущать вкус.
Рабство! Какой ужас!
— Что ж, — мама нехотя поднялась с кресла, — думаю, нам пора прощаться, Нора.
Я вздрогнула.
— Как? Уже?!
— К сожалению, лисёнок, — подтвердила мама, лицо её приобрело опечаленное выражение. — Елизавета сопроводит тебя в министерство. Появятся какие-то вопросы — смело задавай их, Лиза не кусается.
Директриса негромко рассмеялась.
— Не пропадай, Лара. Нам предстоит наверстать упущенное!
— Обязательно! — бодро заверила последняя. — Вот решу проблему и вернусь, — данные слова прозвучали неуверенно. — Ты уж проследи за ней, — попросила мама, взглядом указывая на меня.
— Ответственно заявляю: сделаю всё, что в моих силах! — пообещала Елизавета.
Эта может! В смысле — всё, чтобы свою шкуру спасти!
— Ты единственная, кому я могу доверять в Россонтии, — солгала мать.
Мне бы научиться так лгать, я же ходячая открытая книга, люди узнают о моих тайнах раньше меня самой.
Мама направилась прямиком к напольному зеркалу во весь рост. Прикоснулась к стеклу, приложив ладонь на поверхность. Зеркало завибрировало, пошло волнами, точно вода. Женская ладонь тотчас погрузилась в зеркало по запястье. Она высунула руку и повернулась ко мне.
Приблизившись, я крепко-крепко обняла мать и почувствовала, как глаза застелила пелена из слёз. Отпускать не хотелось, но и остаться мама не могла, а я не имела возможности отправиться следом за ней.
— Лисёнок, ты помнишь наш уговор? — шепнула она мне на ухо.
— Да, — едва слышно ответила. — Не выходить с тобой на связь самостоятельно, ты сама свяжешься со мной, когда это будет безопасно.
— Верно! Береги себя, дочь моя, и не снимай часы.
Женщина отстранилась, с тоскливым вздохом оглядела меня и шагнула в зеркало, исчезая.
После я ещё несколько секунд неотрывно смотрела на собственное отражение. Девушка из зеркала выглядела потерянной, плечи поникли, глаза были покрасневшими из-за слёз.