Облепиховое пламя
Шрифт:
Какая-то я рассеянная сегодня…
В принципе это вполне нормальная реакция для человека, у которого изменилась жизнь в одно мгновение.
Насчёт бытовой магии: если такая и наличествует в нашем мире, то мне про неё ничего не известно. Но, видимо, маменька ей вполне себе обладает. У нас чародеи подразделяются на боевых магов, на знахарей и на ведунов. Про остальные виды магии я не ведаю. Хотя «ведунья» от слова «ведать», но вот я не ведала. Вообще. Нисколько. Чародейка из меня так себе, да?
Мы наконец приехали. Бричка остановилась. Фыркнули лошади.
Вот оно — министерство иностранных дел!
Внутри,
Зал практически круглый, с минимальным количеством углов, как будто находишься внутри огромной белой чашки для чая. Заметила я и наличие зеркал, в которые то входили, то выходили работники министерства. Белоснежный пол из мрамора, на котором был изображён, по словам директрисы, огромный герб Россонтии.
Трёхглавый дракон.
Я, увлечённая рисунком, остановилась и начала разглядывать герб.
Все три головы дракона разной формы и цветов. Посередине дракон был тонким, вытянутым, как змей, и белого оттенка, с длинными усиками и маленькими, малюсенькими такими крылышками. Мне мгновенно вспомнилось существо, замеченное в облаках возле больницы.
Справа от белого — голова красного дракона, ну знаете, такого каноничного дракона из средневековых баек, с огромной клыкастой пастью, из которой разъярённый ящер извергает алое пламя, крылья у него были мощные, размашистые!
Слева — голова дракона синяя, напоминающая гибрида какого-нибудь морского существа и ящера. Дракон не такой тонкий, как белый, но и не такой крупный, как красный. Словом, что-то среднее. Но тем не менее такой же вытянутый, как белый дракончик. Чешуя синего дракона переливалась также голубыми, фиолетовыми и зелёными, как водоросли, красками. Вместо крыльев, как у двух предыдущих собратьев, у ящера наличествовали многочисленные плавники — острые, как шип акулы.
Драконы. Они, кажется, повсюду.
— Почему драконы? — полюбопытствовала я. — Разве они существуют? — в голосе отчего-то прозвучала лёгкая ирония.
Впрочем, не удивлюсь, если таковые реально существуют.
— Их существование реально, — услышала я подтверждение. — Драконы — источники магии. Белый дракон, — начала объяснять Елизавета, — символизирует стихию воздуха. Дракон красный олицетворяет собой пламя, солнце, великое светило всех миров, это самый сильный дракон. Синий же дракон обозначает водную стихию — стихию жизни. Драконы эти вечны и бессмертны, как и сами стихии. Повелевают ими так называемые повелители драконов: королевская правящая династия Россонтийских. Самым сильным — красным драконом — также способны повелевать поцелованные огнём.
Драконы, источники магии, стихии, повелители этих самых ящеров и поцелованные огнём — информация, которую так сразу не переваришь. Я задамся этими вопросами позже, когда немного, но приду в себя, когда осознаю окончательно, что Россонтия отныне мой дом. И, кажется, я снова приуныла. Или я всё-таки не выходила
— Елизавета Николаевна, какие люди! — прозвучал радушный вскрик.
К нам направлялся мужчина на вид лет сорока, низкорослый, с тёмно-каштановыми волосами и усами, тёмно-карие глаза с чёрными крапинками, одет был на нём чёрный сюртук. Единственная ассоциация, которая пришла мне на ум, — таракан. Мужчина напоминал таракана. Весь такой коричневый, энергичный, путающийся под ногами, но, несомненно, ускользающий. Несмотря на приветственную улыбку, он остановился на шаг от нас.
— Капитон Емельянович! — поздоровалась директриса, также не разделяя между ними расстояние; затем она обратилась ко мне: — Нора, позволь тебе представить нашего многоуважаемого министра.
— Эта леди, я так понимаю, наша попаданка? — Капитон перевёл взгляд с Елизаветы на меня.
Я выдавила из себя подобие улыбки.
— Да, — директриса кивнула. — Телепортировалась на территорию пансиона сегодня утром.
— Сама? — задал наводящий вопрос министр.
— Даже не сомневаюсь в этом, — твёрдо произнесла женщина. — Судя по рассказу Норы, она переместилась своими силами.
— Ведунья, значит… — задумчиво протянул министр.
— Сильная! — как бы подсказала Елизавета, чуть наклонившись вперёд. — Впрочем, это лишь предположение, — если первые слова прозвучали с неким даже возбуждением, то последние слова она произнесла чуть небрежно.
— Ваша протеже? — предположил Капитон.
— Нет-нет, — поспешно ответила директриса. — В пансионе не осталось мест.
— Разве? — министр нахмурился.
Я сделала вид, что меня не интересует тема их разговора. Однако, судя по искренне удивлённому лицу министра, можно предположить, что для него отсутствие мест в пансионате оказалось весьма неожиданной ситуацией. Кажется, Капитон до последнего думал, что я стану воспитанницей женского магического пансиона имени Эвы Россонтийской.
— Право, Капитон Емельянович, не смотрите на меня так! Вы же знаете, я бы лгать не стала, в конце недели предоставлю подробный отчёт.
Министр кивнул.
— Получается, МагИнститут. Елизавета Николаевна, полагаю, вы свою миссию выполнили. В пятницу жду от вас или от вашего секретаря отчёт, — затем он обратился ко мне: — Нора, идёмте, введу вас в курс дела, так сказать.
Повернувшись к Елизавете, я попрощалась:
— До свидания!
Директриса, казалось, почувствовала облегчение. Не нравится мне она. Первое впечатление оказалось обманчивым. Если они с мамой и были когда-то подругами, то, возможно, между ними произошло что-то такое, после чего их связь разорвалась.
Я только сейчас поняла: слишком уж фальшивой была радость Елизаветы от встречи с моей матерью. Фальшивая радость, фальшивые улыбки, даже блеск в глазах — и тот был фальшивым! И ведь совершенно не факт, что за красивым фасадом её внешности может скрываться красота внутреннего содержимого. Впрочем, я могу и ошибаться.
Глава 2
Первое сентября
Россонтия, МагИнститут
Покинув отель, я остановилась перед министерской повозкой и глубоко вздохнула полной грудью. Осень в Этенбурге пахнет для меня грибным дождём и — едва уловимо — облепихой.