Обман Розы
Шрифт:
– Ты неисправим! – она притворно вздохнула, но глаза ее сияли ярче драгоценных камней.
– Разреши, я спрошу? – Этьен подошел к ней, и она с готовностью подняла голову, будто подставляя губы для поцелуя. – Помнишь, в Санреже ты сказала, что к извинениям надо прилагать цветы? Почему цветы? Прости, но на мой взгляд – это бессмысленный подарок. Завтра они завянут, и от них ничего не останется…
Она погрустнела, но потом улыбнулась и сказала:
– Да, все так. Цветы – они ведь не вечны. И умирают так быстро. Вот они есть – прекрасные и свежие, а вот их
– Какие философские мысли в голове моего маленького водителя, - прошептал Этьен, целуя ее в уголок губ. – А у меня вот сейчас совсем другие мысли…
– Наверное, неприличные? – прошептала она в ответ.
– Ужасно неприличные, - признал он.
– Этьен… - она вдруг словно вспомнила о чем-то и попыталась отстраниться, но он ее удержал.
– Да? – он целовал ее щеки, глаза, наслаждаясь каждым прикосновением.
– Я была у месье Вандербильта вчера… Он сказал, что тебе все известно обо мне…
Она прятала глаза, и Этьен замер, понимая, что сейчас услышит правду. И тогда… А что будет тогда?..
– Ничего не говори, - он хотел закрыть ей рот поцелуем, но она отвернулась.
– Этьен! – начала она решительно. – Я не твоя…
– Я знаю, - сказал он и прижал к себе еще крепче.
Она обхватила его за пояс и забормотала:
– Я не обманщица… Так получилось… Твоя жена заставила меня.. Ты мне веришь?..
– Верю, - сразу же сказал граф. – Только обман не удался. Ты никудышная притворщица, моя… Кстати, может назовешь свое имя? Все это время мне так хотелось его узнать. Но я боялся, что стоит заговорить об этом – ты исчезнешь. Улетишь. Ты улетишь?
Она отрицательно замотала головой и залепетала что-то о розах.
– Я рад, что ты решила остаться со мной, - Этьен погладил ее по голове. – Я разведусь с Розалин, очень скоро разведусь. И хочу, чтобы моей женой стала ты, и… Ты мне так и не назвала имя.
– Роза!
– воскликнула она и засмеялась, уткнувшись ему в грудь.
– Роза? Вот так – просто Роза? Бывают чудеса на свете, - граф усмехнулся. – Что ж, Роза. Если ты согласна выйти за меня, я обещаю, что буду примерным мальчиком еще полгода, пока император не подпишет прошение. Но потом ты от меня не отвертишься – я буду очень голодный и очень злой.
– Не надо терпеть, - она произнесла эти слова еле слышно. – Этьен, не будем терпеть. Я хочу тебя очень сильно, и прямо сейчас.
Этьен замер, стараясь унять сердце, которое вдруг бешено забилось – как у мальчишки, когда он впервые увидел в лунном саду женское колено под кружевными оборками.
– Я не ослышался? – спросил он медленно, а тело уже отозвалось, требуя близости – немедленно, сейчас.
– Нет, не ослышался, - она погладила его по щеке, и он поймал руку Розы и поцеловал в ладонь – уже возбужденный, горящий, а она сказала тихо и ласково: – Я все приготовила в спальне –
– С тобой все не так как с ней, - сказал он. – Роза… Рози…
– Согласна на «Рози», - кивнула она со смешком. – Меня всегда называли так дома.
– Я бы тебя на руках унес, но сейчас не смогу, - Этьен помахал гипсом. – Ты хорошо подумала? У тебя ведь… в первый раз?
Она покраснела так мучительно, что он понял, что не ошибся, и тут точно было отчего спятить. У нее никого не было. Только он. И это – совсем не обман.
– Подумала и решила, - сказала она смущенно, но твердо. – И ни в чем не сомневаюсь.
Этьен плохо помнил, как они добрались до спальни в крыле для гостей, и лишь мельком заметил приспущенные шторы и свечи, зажженные в канделябре… Одеяло было откинуто, словно приглашая любовников окунуться в шелковые объятия, и Роза помогла ему снять рубашку, а он расстегнул ее платье, попутно целуя нежную кожу и пьянея от ее тонкого аромата – она и в самом деле была душистой, как роза.
– Когда ты догадался? – робко спросила она, когда он уложил ее на спину, начиная целовать, как раньше, во время их ночных забав.
– Не бывает двух одинаковых цветов, - сказал Этьен. – Ты ни на кого не похожа. Ты такая одна.
Она ничего не сказала, и граф понял, что ей мало, что она ждет ответа.
– Догадался почти сразу, - он ласкал ее груди, пощипывая соски, скользнул ладонью по животу и спустился ниже, заставляя девушку выгнуться всем телом и томно вздохнуть. – Когда ты отказалась принимать ожерелье. Так что всё, что я говорил, что я делал с тобой после этого, - он наклонился, легко кусая бархатистую мочку, нашептывая, успокаивая, - это все было с моей милой Розой… Только с ней… Ни с какой другой… И никакой другой больше не будет… Я клянусь…
– Прости, я не хотела тебя обманывать, - она всхлипнула, но Этен тут же снял губами слезинки с ее глаз. – Я не хотела… Но твоя жена…
– Умеет убеждать, - закончил Этьен. – Не говори ничего. Не сейчас, милая…
Он долго ласкал ее, подготавливая, распаляя, хотя сам уже был на пределе, и, наконец, вошел – медленно, проталкиваясь вперед и ощущая, какая она внутри горячая, истекающая любовным соком… Сдерживая собственную страсть, он двигался не торопясь, давая Розе привыкнуть к новым ощущениям, и снова и снова клялся ей в любви, пока она не зажала ему рот ладонью.
Этьен никогда не испытывал такого телесного восторга – это было как полет, как мечта, которую, наконец-то, удалось поймать. И еще была беспредельная нежность, и ответственность за эту прекрасную, удивительную женщину, так щедро подарившую ему себя.
На самом пике, когда он уже почти не владел собой, она со стоном выдохнула, выгибаясь ему навстречу и лихорадочно гладя его плечи, призывая убыстрить движения:
– Этьен… люблю тебя… люблю… тебя…
Это оказалось последней каплей, и Этьен потерял голову на несколько восхитительных, поистине, божественных мгновений.