Обман зрения
Шрифт:
«Поверните направо и идите вдоль желтой кирпичной стены», — обычно напутствовал он тех, кто приходил впервые. Лет семь назад он попытался уговорить соседей скинуться и сменить этот казарменный декор на стильные темно-красные обои с геометрическим рисунком. В результате его усилий жильцы разделились на две враждующие партии, которые Гарри называл «прогрессисты» и «ретрограды». Мой друг обожал всякого рода пустые конфликты. Они позволяли ему отвлечься от более серьезных проблем.
Когда я прошла половину коридора, одна из дверей открылась.
— Вхадите, позалста. Добри вечер! — величественно произнес он с забавным китайским акцентом.
— Очень смешно. Спасибо за заказ, — бросила я, прошмыгнув мимо него в квартиру. — Здесь столько жратвы, что можно накормить целую армию!
— Не стоит благодарности, — ответил Гарри с поклоном, закрывая за мной дверь.
— Ты собираешься весь вечер изображать Чарли Чана?
— Какой вы серьезный женщин, — продолжал в том же духе Гарри, провожая меня на кухню.
Я заметила, что он уже накрыл на стол, поставив бело-голубые китайские тарелки, которые весьма изысканно смотрелись на фоне оранжевых стен столовой. Для Гарри не существовало понятия парадной посуды: он пользовался антикварной посудой и серебряными приборами, даже когда ел один. Его кухня была завалена выщербленным геральдическим фарфором и треснувшими севрскими тарелками восемнадцатого века, на которых он ел свой ежедневный бекон с яичницей или консервированного тунца.
Я стала открывать маленькие белые коробочки с едой и перекладывать их содержимое в тарелки и салатницы из того же сервиза, что стоял в столовой.
— Я заберу кое-что с собой — здесь слишком много даже для двух армий, — сказала я, выкладывая на тарелку третий креветочный салат. На этот раз — с водяными орехами.
Вдруг из спальни донесся приглушенный лай.
— Ты что, опять запер Спенсера в туалете?
— В шкафу, — коротко ответил Гарри.
— Гарри Питт! Я сообщу о вашем поведении в Общество защиты животных! Бедняжка Спенсер! — воскликнула я, выбегая из кухни.
Влетев в спальню, я повернула ключ в замке резного дубового шкафа. Мистер Спенсер, маленький серый шнауцер с клочковатой шерстью и неровной бородой, соскочил с кучи обуви и стал носиться по квартире, лая как заведенный.
— Ты с ним сегодня гулял? — спросила я, стараясь не обращать внимания на весь этот гвалт.
— Пять раз, — простонал Гарри. — Это не собака, а какой-то террорист!
— Ты сам виноват. Никогда не занимался бедной собачкой.
— Я пытался его дрессировать, но он настоящий аристократ, представитель младшей ветви вымирающего немецкого дворянского рода, и не терпит насилия.
Очень скоро визгливый лай мистера Спенсера стал действовать нам на нервы.
— Ты не можешь
— А может быть, секонал? Спенсер, иди сюда, — устало сказал Гарри, ставя тарелку с едой в угол комнаты. — Давай наверни курочки с рисом. Вот умница, настоящий маленький солдат.
Пес умолк и начал поглощать угощение.
— Какое облегчение! — вздохнула я, приступая к нашему китайскому пиршеству.
Мы наложили себе по полной тарелке. Гарри открыл бутылку отличного мерсо, и мы приступили к делу.
12
— Как же тебе удалось разыскать Мади? — спросила я.
— Одну минуточку, — сказал Гарри, подняв указательный палец, словно хотел погрозить мне. — Терпеть не могу, когда китайские блюда едят ножом и вилкой. Извини.
Встав из-за стола, он подошел к маленькому английскому буфету и открыл средний ящик. Достав оттуда две пары палочек, Питт вручил одну из них мне. Поблагодарив, я взмолилась, чтобы он наконец начал рассказывать.
— Я же тебе говорил, — Гарри ловко поддел палочками креветку, — его нашел этот маленький сорванец, сын Родни. Он выудил в Интернете всех Роберто, Робертов и Бобов Мади по их кредитным картам. Гениально, правда? Сам я бы никогда не додумался. Родни сказал, что для сыщика это плевое дело. Потом я стал обзванивать их всех. Кстати, у нашего мистера Мади золотая карта «Америкэн экспресс».
Я оставила всякие попытки ухватить палочками большой кусок курицы в имбирном соусе и прибегла к помощи ножа и вилки.
— Миссис Гриффин лежит в больнице, — сообщила я, беря палочками нарезанные кусочки.
Гарри поднял глаза.
— Да что ты! Что-нибудь серьезное?
— Не знаю. Но думаю, что она еще поживет какое-то время.
Гарри наложил себе по второй порции всех блюд и начал по очереди уничтожать отдельные кучки. Меня поразило его знание дела.
— Ты жил в Китае?
— В Гонконге. Удивительный город. Но ты, я вижу, не слишком интересуешься моей находкой.
— Не в этом дело, — рассеянно сказала я, вспоминая мои приключения в «Хейвене». — Ты знаешь, чем я сегодня занималась?
— Чем? — спросил он, запивая еду вином.
— Бродила по особняку миссис Гриффин и мылась в ее личной ванной комнате.
Гарри поднял брови.
— Зачем? Ты что, так извозилась, что не могла дотерпеть до дома?
Я захихикала.
— Нет. Просто мне захотелось прочувствовать, каково быть на ее месте. Меня застукал дворецкий. Он был в ужасе, но, как воспитанный человек, удалился, не сказав ни слова. Я же чувствовала себя там как дома. С возрастом перестаешь стесняться. А перед этим я обнаружила чердак, забитый новой одеждой, и огромный подвал с антиквариатом, книгами и произведениями искусства — все безумно дорогое и бесполезное.
— А что в этом особенного? Заваленные хламом чердаки и подвалы? В больших домах это обычное дело.