Обман
Шрифт:
– Скажу-скажу, не волнуйся, – поспешила ее успокоить Марина.
– Тогда вы идите пока, я тут все закончу быстренько и вам уже все дела нацело сдам, – направила ее из кухни Наташа. – Хозяин говорил, гости часам к семи будут, да еще опоздают, как водится, так что времени еще час с лишним, вы и оденетесь спокойно, и макияж успеете, и я вам все покажу. Ой, Арин Николавна, какая ж вы добрая!
Немного смущенная, Марина ретировалась в спальню. Может, она и вправду что-то не то делает? Прием, блюда подавать... А вдруг она не справится без Наташи? «Да перестань, – одернула Марина сама себя. – Тарелки готовые на стол поставить, мясо нарезать – с чем тут справляться?
С одной стороны, вещей в шкафу было полно, с другой – разнообразия большого вроде и не наблюдалось, потому что все было или черным, или серым. Немного поразмышляв, Марина решила подойти к выбору не с точки зрения цвета, а чтобы было красиво. «Гости придут, – рассуждала она, – человек шесть. Это много. Да еще такой стол парадный. Значит, можно платье длинное надевать. С другой стороны – мясо резать. Длинное платье и вправду заляпать можно. Значит, надо найти покороче».
В результате поисков ей удалось подобрать премиленькое, как раз подходящее платьице – без рукавов, с большим вырезом и короткой присборенной пышной юбкой. Оно даже оказалось – ура! – не черным, а темно-синим. Немного посомневавшись, Марина выбрала к нему бежевые босоножки на каблуке. Пальцы на босоножках были открытыми, поэтому пришлось искать еще и колготки, но это как раз оказалось несложно – их у Арины был целый ящик. Поколебавшись, Марина выбрала черные – под цвет платья.
С макияжем она долго не мучилась: провела по губам помадой, самой яркой из тех, что были, – нежно-розовой, а глаза накрасила синей тушью. К этому, конечно, было бы неплохо голубых теней положить, но их почему-то у Арины в заводе не оказалось, все какие-то коричневые, да бежевые, да серые, очень тусклые. Зачем такие вообще покупать? Марина махнула рукой и оттенила глаза серыми тенями. Получилось все очень славненько. Прическу она трогать не стала – укладка от Алика Петровича почти сохранилась, только разве помялась чуть-чуть за два дня.
Сняв на всякий случай нарядный туалет, Марина вернулась в кухню – получать от Наташи ценные указания. Все внимательно уяснив, она отпустила Наташу домой, заверив ее не прощанье еще раз, что отлично со всем управится. «В крайнем случае, – заметила она, – мне Валя поможет». Последняя ремарка почему-то совсем не успокоила Наташу, а скорее наоборот, взгляд ее стал каким-то нервным, но она стояла уже в пальто, и Марине все-таки удалось отправить ее восвояси.
Оставшись одна, Марина еще раз обошла свои владения, проверила, все ли она помнит (жульены в печке, ростбиф в духовке, блюдо и доска на столе, кофеварка заряжена – только включить за десять минут, а пирожные на блюде в холодильнике), и отправилась одеваться. Оделась, повертелась перед зеркалом, довольная своим видом, поправила в ванной макияж, и только успела зайти в спальню и присесть в ожидании на кровать, разложив вокруг складки платья, как уже послышался шорох открываемой двери и голос мужа.
– Фу, как хорошо, что первыми подъехать успели, хоть выдохнем. – Говорил он шедшему за ним высокому мужчине в темном пальто. – Проходи, Григорий, раздевай... – Тут муж попал взглядом на появившуюся в прихожей Марину и осекся на полуслове. Уронив пальто, муж, не снимая уличных ботинок, подлетел к ней, крепко схватил за руку выше локтя и со словами: «Дорогая, на минуточку», утащил обратно в спальню.
Там он толкнул совершенно растерявшуюся Марину куда-то на диван, навис над ней в позе Отелло и прошипел:
– Бога ради, Арина, что ты
Наверное, у Марины был действительно очень испуганный вид, а может, муж все-таки вспомнил в горячке про ее амнезию, потому что он тоже опустился рядом с ней на диван и продолжил более спокойно:
– Нет, я все понимаю, может быть, жарко, скучно... Но ради Бога, ну захотелось тебе чего-то с декольте, ну отчего не надеть... – Тут он произнес незнакомое слово на иностранном языке, метнулся в шкаф и извлек оттуда длинное до полу черное платье на лямочках. Марина и сама его видела, но отвергла еще в первом чтении по причине длины.
– Я думала про него, – пролепетала она, глядя на мужа снизу вверх. – Но оно длинное, а я буду мясо резать, испачкаю....
– Какое еще мясо? – загремел с новой силой муж. – А Наташа на что?
– Она ушла. Я ее отпустила. У нее... – Тут Марина с опозданием поняла, что Наташину внучку лучше в данной ситуации не упоминать, и сбивчиво продолжила: – Ты сам говорил, что никаких наворотов, только немного посидеть.
Муж снова опустился на диван, уронив руки с платьем между коленями, как будто из него выпустили весь воздух, закатил глаза, выдохнул и тихо, явно сдерживаясь, заговорил.
– Ариша, наверное, я виноват, я все время забываю о твоей болезни, но ты меня тоже пойми. У меня гости, ты тут хозяйка. Так не положено, чтобы хозяйка вокруг стола скакала. Ты должна сидеть за столом и вести светскую беседу, гостей развлекать. У меня эти двое, – он мотнул головой куда-то к двери, – с женами припрутся, а мне с ними поговорить надо, я так на тебя рассчитывал, что ты этих коров на часок-другой отвлечешь... Ты только из больницы, я все понимаю, но не мог я их в другой день позвать... И еще платье это... Что там хоть нужно-то будет с кухни таскать?
– Да ничего почти не нужно, – заторопилась Марина, старательно отгоняя внутри себя мысли о светской беседе с коровами на два часа, – жульен подогреть и мясо нарезать. Ты не волнуйся, я все сделаю. Там и вставать почти не придется.
– Ну ладно, – перевел дыхание муж. – Теперь все равно ничего не поделаешь. Что-нибудь сочиним. Но ты переоденься поприличнее, – добавил он, уже выходя из комнаты. – Эти бабы прямо из музеев каких-то придут, культуры нахватаются.
Последняя фраза явно несла в себе подсказку к тому, что Марине следует надеть, но она была настолько ушиблена предыдущим, что, пропустив указания мимо ушей, почти машинально вытащила из шкафа первую попавшуюся одежду и туфли на низком каблуке. Только потом, уже проходя мимо зеркала в прихожей, она сообразила, что на ней длинная узкая серая трикотажная юбка и мягчайший светло-палевый пуловер с аккуратным вырезом под шею. Вещи отлично сочетались друг с другом и придавали телу, на которое были надеты, холеный и сдержанный вид. Строго говоря, в Аринином шкафу даже наугад почти невозможно было отыскать что-нибудь иное. Муж, увидев ее в новом виде, довольно хмыкнул, исчез куда-то и тут же вернулся, принеся за ниточку жемчужные бусы (каждая жемчужина величиной с фасоль), каковые и застегнул сам на Марининой шее.
Подталкиваемая мужем, Марина вошла в гостиную. Навстречу ей с одного из кресел тут же поднялся высокий светловолосый молодой человек в темно-сером, до боли элегантном костюме и светло-голубой рубашке. Марине он показался ужасно симпатичным, просто красавцем. Кроме внешности внимание ее привлекло еще и то, что взгляд его, устремленный прямо Марине в глаза, был ласковым и одновременно каким-то встревоженным, будто бы он хотел спросить у нее либо же сообщить ей что-то важное втайне ото всех.