Обман
Шрифт:
Сейчас я гляжу на всех этих длинноногих европейских красоток и чувствую себя все меньше и уродливее, и все больше нуждаюсь в подкреплении самооценки алкоголем. Но я пью что-то сладкое, со взбитым яичным белком, и оно явно не годится для моей цели.
– Еще я должен признаться. Это не единственная причина, почему мне сегодня захотелось пойти туда, где потише. – Лукас смотрит на меня, и, будь это любой другой парень, я назвала бы такой взгляд сексуальным. Однако Лукас в моих глазах выглядит комично. Он очень хорош собой, но я вся на нервах, и он кажется мне похожим на мультяшного героя.
– Да? Что за причина? – Я ощущаю, что между грудей у меня скатываются противные капельки пота.
– Я хотел поговорить
Он наклоняется ко мне еще ближе, его локоть занимает весь коктейльный столик, и я вдруг осознаю, что бар слишком маленький, а огни начинают пульсировать. У меня кружится голова, меня подташнивает, и хочется поставить ногу на пол, хотя мои ноги и так стоят на полу. Музыка слишком громкая, и кто-то спрашивает меня, не хочу ли я повторить коктейль, и я вот-вот потеряю сознание. Лукас протягивает руку, чтобы поддержать меня; ему знакомо это мое выражение лица.
– Я на тебя не давлю, – врет он. – Я бы просто хотел, чтобы мы снова это обсудили. Да, мне известно, что тебе не нравится идея совместного проживания и ты хочешь быть независимой. Но моя квартира слишком велика для одного, так что там у тебя будет предостаточно места. – Он откидывается назад и отпускает меня.
Я машу бармену, и он кивком посылает официантку к нашему столику. Все ее семь футов приближаются ко мне, нависают, и я едва выдавливаю из себя заказ: четыре шота [4] , «Патрон Сильвер» [5] . Лукас бросает на меня снисходительный взгляд, как это обычно бывает в местах вроде этого. Как будто он не пьет каждый божий день, и вообще это все я. И в заведениях подобного толка ему и вправду удается произвести такое впечатление. А Лукас расцветает, когда у него получается произвести нужное впечатление.
4
Шот (англ. shot) – порция напитка в одну унцию (30 мл), обычно крепкого, выпиваемая залпом, одним глотком.
5
«Патрон Сильвер» – марка текилы.
– Мне нравится, как складываются наши отношения, Сэм. И я думаю, из них действительно может получиться что-то серьезное.
– А мне все нравится именно так, как есть сейчас, Лукас. Я имею в виду, между нами. И мне не кажется, что нам следует что-нибудь менять.
– Почему ты так боишься обязательств и привязанности? – Он скрещивает руки на груди – принимает защитную позу. Люди, как правило, никогда не говорят Лукасу «нет». Это я говорю ему нет.
– Я не боюсь обязательств. И привязана ко всем, кто присутствует в моей жизни, настолько, насколько это возможно. Я очень привязана к тебе, разве нет? Так почему я не могу оставаться независимой? – Может быть, я говорю громче, чем следовало бы.
– Можешь сколько угодно сохранять свою независимость и при этом жить в моей квартире. Одно совершенно не исключает другого. – Лукас уже понимает, что его заход ни к чему не приведет. Так оно обычно и бывает.
Приносят шоты, и я успеваю опрокинуть два еще до того, как один из нас скажет «на здоровье». Лукас аккуратно поднимает третий шот, я хватаюсь за четвертый, и он произносит тот же самый дурацкий тост, что и каждый раз: «За то, чтобы быть лучшим во всем и всегда».
Когда он склоняется ко мне, чтобы чокнуться, я делаю вид, что не замечаю этого. Я считаю тосты нелепыми и помпезными. Моментально проглотив свой третий шот, я замечаю, что к столу, идеально рассчитав время, снова подходит официантка с салфетками и каким-то дорогим и редким сортом пива
Ричард сидит в моем кабинете. Когда я пришла утром, он уже ждал меня у дверей. Что-то очень его беспокоит. Я еще только надеваю свою рабочую маску и пахну утренними сигаретами и совсем не уверена, что готова справиться с очевидно назревшим кризисом.
– Это… я не буду больше ходить к ней на сеансы, – произносит он.
– Ричард… – в изнеможении выдыхаю я. Я устала, и у меня адское, абсолютно адское похмелье. – Почему вы не хотите посещать групповые сеансы Джули?
– Да она вообще не понимает, что говорит! Она сообщает мне, что, если я буду есть свеклу, мое дерьмо станет красным. Какое мне дело до свеклы? Я ее не ем. Здесь нам свеклу не дают, так где еще мне ее съесть? И мне ни разу не нужно, чтобы эта женщина рассказывала мне, какого цвета дерьмо. Короче, я не буду ходить на ее сеансы. Ни за что. Дайте мне что-нибудь другое.
– Это занятия, где рассказывают о правильном питании. В принципе о питании. Поэтому, конечно, там поднимают темы вроде этой.
В ответ упрямо задранные брови.
– Ладно, хорошо. Какие сеансы вы хотели бы посещать? С кем вы можете сосуществовать мирно?
– А что вы преподаете? В смысле, в это же время какой у вас сеанс?
– Групповой сеанс, который я провожу в это время, вам не подходит. У нас тут много самых разных пациентов, и некоторым из них требуется особая терапия. Вот этот сеанс как раз для них.
– А у меня может быть свободное время? Или могу я провести его в компьютерной комнате?
– Что ж, полагаю, мы должны поговорить о том, каких целей здесь вы желали бы добиться в плане лечения, и решить, как вам лучше всего провести эти часы.
– Мои цели? Чего я уж точно не желаю, так это знать что-то о свекле и дерьме.
– Фекалии, Ричард. Или кал. Не нужно говорить «дерьмо». – Я чувствую, что проигрываю, но кто тут на самом деле подсчитывает набранные очки?
Ричард откинулся на спинку кресла и не скрестил, а как-то перекрутил руки на груди. Он упорно смотрит в окно.
– Вы же не хотите, чтобы я устроил сцену и заорал на Джули на сеансе?
– Верно, не хочу. Но мне кажется, что вы разумный взрослый человек, способный контролировать себя и уважать других. Если эти сеансы вам никак не помогают, я уберу их из расписания. – Я сажусь за стол и роюсь в ящиках в поисках истории болезни Ричарда. – Что нам нужно сделать – так это вместе обсудить и выяснить, чего вы хотите достичь в результате лечения. И это предусматривает ответы на вопросы, чтобы оценить ваше психологическое состояние и все остальное. – Я трясу перед ним пустыми страницами. – И тогда я смогу подобрать для вас более подходящие групповые сеансы, и это поможет вам добиться намеченных результатов.
– Опять цели и результаты.
– Да. Большинство пациентов «Туфлоса» стремятся к успешному излечению.
– Ладно.
– Ладно? – переспрашиваю я. Голова болит так, что глаза готовы вывалиться из глазниц. Все, чего я хочу, – это прикрыть их и лечь на пол. – Займемся этим сейчас? Обсудим ваши цели?
– Я подумаю над тем, чего жду от времени, что тут сижу.
С этими словами Ричард выходит. Я понимаю, что у меня снова ничего не получилось и я лишь позволила Ричарду перехватить инициативу и начать доминировать. Теперь, пока будет «размышлять», он не обязан посещать никакие сеансы, в том числе назначенные, и я нисколько не приблизилась к тому, чтобы заполнить наконец историю болезни, и к тому же понятия не имею, что этот человек вообще здесь делает. Я глотаю две таблетки обезболивающего, запивая их большим глотком кофе, и готовлюсь встретиться с новым днем.