Обманный Дом
Шрифт:
— Вы убивали людей во имя этой высокой цели.
В это мгновение на стол были поданы тарелки с дымящимся мясом и кувшины с вином. Человек в Чёрном уселся на стул и жестом пригласил Даскина и Грегори.
— Садитесь! Угощайтесь! Я знаю, как вы соскучились по настоящей еде. Это вам не ваши несчастные походные припасы. Даскин сел неохотно, но ни к еде, ни к вину не притронулся.
— Верно, мы убивали людей, — не стал спорить Человек в Чёрном. — Во время любой революции проливается кровь. Разве патриоты Нианара не выступили с оружием в руках против поработившего их Китинтима? Разве в Узе не вешали аристократов? А ведь наша
— Звучит весьма убедительно, — язвительно проговорил Даскин. — Но чего вы хотите от меня? Зачем вам нужно, чтобы я перешёл на вашу сторону?
— Во-первых, ты наш по крови. Во-вторых, этому Дому, как и Эвенмеру, нужен Хозяин, тот человек, который сможет показать кулак Богу и всем святым, который крепко сожмёт в руках поводья и, хлестнув ими, погонит вперёд упряжку цивилизации, помчит кричащее от восторга человечество в Золотой Век.
— Вы богохульствуете, — заметил Даскин.
— Может быть. Но если Бог есть, то он создал мир неудачно. В нем слишком много тоски. Думаю, он бы только благословил тех, кто попытался бы изменить такой мир. И если Эвенмер, как говорят, сотворил Он, зачем же Он допустил, чтобы кто-то сумел отыскать Краеугольный Камень? Разве из этого не следует, что Он сам замыслил так, чтобы люди нашли Камень и воспользовались им для создания нового, лучшего мира? Не этап ли это нашей эволюции? А если так, то разве, противостоя нам, ты не противишься самой воле Божьей? Ты мог бы стать предводителем, повести всех к свету, к последнему мятежу перед окончательной победой.
— Вы предлагаете мне роль Люцифера. Я думал, эту роль вы приберегаете для себя.
— Ты недопонимаешь меня. У меня есть другие планы, куда более грандиозные, чем обретение власти. Никому из вас не под силу оценить моих амбиций. Я всегда был умнее и глубже тех, кто окружает меня. Простым смертным меня не понять.
— Но зачем вам я? Любой из ваших приспешников может стать Хозяином. Грегори, к примеру. Способностей ему не занимать — какой спектакль разыграл по пути к этой комнате! Наверное, время тянул, чтобы постараться провести со мной агитацию.
— Ты ошибаешься, — покачал головой Грегори. — За исключением потайного входа дом разительно переменился с последнего раза, как я побывал здесь. Но что правда, то правда: я пользовался любой возможностью уговорить тебя.
— Управление силой, заложенной в Краеугольном Камне, оказалось очень трудным, — признался анархист. — Эвенмер избирает Хозяев, но и этот Дом, как выяснилось, тоже. Мы испробовали… других Хозяев. Результаты отрицательны. Думаем, тебя этот Дом примет, если ты дашь согласие служить ему.
— Понятно, — сказал Даскин, мысленно содрогнувшись от смысла, который Человек в Чёрном мог вложить в слово «отрицательны». — Ваше создание обрело собственный разум. А тернии тоже вы задумали?
Верховный анархист мрачно скривился.
— Мы — не чародеи, мы всего лишь люди, пытающиеся создать Вселенную, которая зиждется на научном,
— Значит, она — ваш катализатор? Человек в Чёрном пожал плечами:
— Да. Мы знали, что вы это заподозрите. Мы направляем силу Краеугольного Камня через неё. Этот дом — не только наше создание, но и её. Мы держали её в одиночестве в пустом доме, чтобы из Нового Творения ушли все страсти. Единственным учебником жизни для неё стала книга «Грозовой перевал», дабы она познала тщетность человеческих страстей.
— И вы используете её как орудие для создания вечной зимы?
— Да. Я не стану просить у тебя за это прощения. Мы пользуемся любыми средствами для борьбы с лордом Андерсоном, дабы отвлечь его, пока наш труд не будет завершён. Жаль, что должны страдать невинные.
— Став Хозяином, я уподоблюсь механическим мутантам, что стоят на равнине?
— И да, и нет, потому что они не всегда будут оставаться такими, как сейчас. Признаю: они страшны и отвратительны, но они — всего лишь шаг на нашем пути, шаг к победе над смертью. Этого мы должны добиться прежде всего, ибо жизни одного поколения мало для достижения окончательного совершенства. Мутанты, которых ты видел на равнине, как бы ни были они отвратительны, — бессмертны, если только не станут жертвой несчастного случая. Впоследствии мы избавимся от любых случайностей. И когда их изменения свершатся в полной мере, они будут прекрасны. Прекрасны! Я говорю о полной метаморфозе, подобной той, что происходит с бабочкой, появляющейся на свет из кокона.
— Вы говорите об ограничении свободы выбора.
— Да! — Голос Человека в Чёрном зазвучал страстно, увлечённо. — Никто не станет выбирать Зло и Смерть. Какой человек не избрал бы для себя только Добро, если бы знал как? Все, что мы совершили, мы совершали ради высшего блага.
— Вот видишь, кузен, мы вовсе не чудовища, какими ты нас себе представлял, — вступил в разговор Грегори. — Анархисты во все времена были воинами-интеллектуалами в борьбе за благородное дело.
— А мой брат в таком случае кто? — прищурившись, спросил Даскин, думая о том, что Картер скорее всего уже в доме. — И какую судьбу вы уготовили ему?
— Он — человек непросвещённый, — небрежно отозвался Человек в Чёрном. — Однако со временем мы готовы и его принять в наше братство. А теперь Грегори проводит тебя в отведённую тебе комнату, там ты и подумаешь обо всем, о чем мы здесь говорили. В комнате ты найдёшь книгу под названием «Культ сопротивления», написанную основателем анархического движения Людвигом Принном. Может быть, тебе захочется полистать се.
— Может быть, — неохотно проговорил Даскин. Человек в Чёрном проводил Даскина и Грегори до двери, за которой стояли двое вооружённых анархистов.
— Прежде чем мы уйдём, брат, — обратился Грегори к Человеку в Чёрном, — мне хотелось бы узнать, каково положение дел? Почему в доме так пусто? Ведь из Шинтогвина полным ходом отправляются строительные материалы. Куда их отвозят? Когда я вернусь в Эвенмер, я должен что-то сообщить нашим товарищам, которые озабочены отсутствием сведений.
— Материалы складируются на будущее. Что же до вновь прибывших людей, то их я отправил на равнину, — ворчливо отозвался Человек в Чёрном.
Грегори от удивления ахнул.