Обнаженная и мертвец
Шрифт:
– До этого утра нет, – ответил он упавшим голосом.
– А ее семья?
– Родных нет. Никакой семьи. По крайней мере, она так утверждала.
– Если не ошибаюсь, доктор, – простодушно заметил я, – вы вербуете себе клиентуру из высших слоев общества: ваш тариф не должен быть слишком скромным. У Нины Росс не было трудностей с оплатой своего пребывания здесь?
Его лицо приобрело цвет солнца, заходящего за облака.
– Ее работодатель, – объяснил он, – который был ее единственным родственником, платил по ее счетам. Именно он и посоветовал ей
– Как его зовут?
– Джеймс Эриот!
– Что вы о нем знаете?
– Немного. Только то, что мне сказала сама Нина. Это, по-видимому, добрый человек и великодушный патрон. У меня не было случая познакомиться с ним лично. Но на другой день после приезда Нины к нам, Эриот позвонил в мою административную службу, чтобы предупредить, что оплатит все время пребывания девушки в больнице.
– Значит, у вас есть его адрес? А адрес Нины Росс?
– Оба адреса, без сомнения, есть в истории болезни, – заверил доктор, поднимая телефонную трубку. – Я попрошу, чтобы их передали сестре в приемном покое, и вы заберете их.
Он положил трубку, а я вспомнил о вопросе, который хотел задать еще раньше.
– Вы говорили о клейме. В чем тут дело?
– А… белые рубцы на ляжке! Они имеют, наверное, какое-нибудь естественное происхождение, но Нина была убеждена, что это дело рук пресловутой ведьмы. Если ее послушать, то выходит, что ведьма приказала черту оставить отпечаток своих зубов на теле жертвы.
– У меня не выходит из головы, что вы назвали рубцы «клеймом», доктор, – проворчал я. – И вся эта история все больше кажется невероятной.
– Лейтенант, испокон веков рубцы являются предметом самых различных суеверий, – снисходительно объяснил он. – В случае с Ниной Росс существует логическая связь между рубцами и убеждением, что она одержима нечистой силой.
– Я скоро вернусь, – внезапно сказал я. – Оставляю у вас сержанта Полника, доктор, он примет все необходимые меры.
У меня было такое чувство, что если я задержусь еще немного в кабинете доктора, слушая эту историю, то сам могу свихнуться.
– Лейтенант, я надеюсь, вы не забудете о том, что я вам сказал о прессе, – напомнил он мне, не преминув закусить ноготь на мизинце.
Я прикрыл глаза и в свою очередь напомнил ему:
– В парке больницы обнаруживают труп абсолютно голой и хорошенькой девицы, которая была клиенткой этой больницы и считала себя одержимой нечистой силой. На ней была маска, изображающая мордочку кошки с дьявольским выражением…
Я открыл глаза и со страдальческим выражением заметил:
– Если вы в самом деле думаете, что эта история не прогремит на всю страну, доктор, значит вы сами нуждаетесь в лечении.
2
Я получил адреса, похлопотав перед костлявой особой, сидящей за бюро из розового дерева. Она дала мне их с явной неохотой, бросив на меня такой взгляд, что я подумал о том, что надо изо всех сил беречь свое здоровье. Во всяком случае, до тех пор, пока эта женщина жива. Когда же я почувствую, что теряю рассудок, то должен тут же вспомнить, что попаду в ее руки.
– Доктор Мойберг освободился? – спросила она ледяным тоном.
– У меня не было ордера на его арест, если вы это имеете в виду.
Она так сжала рот, что ее губы полностью исчезли.
– Вы всегда так неумно шутите в подобных трагических обстоятельствах, лейтенант?
– Честное слово, нет! – признался я. – Но доктор Мойберг подал мне пример, и я подумал, что это традиция вашего дома для поддержки сотрудников. Ваш патрон сказал мне: «Вы возьмете адреса у застенчивой сестры в приемной».
Пересекая террасу, выложенную плитами, я заметил Полника и доктора Мэрфи, направляющихся в здание.
Когда они приблизились, мне показалось, что я читаю на лице Мэрфи скрытое, но безмерное удивление.
– Лейтенант Уиллер! – напыщенно сказал он, поднося руку к воображаемой фуражке. – Принц черной магии, в то время как вы в одиночку готовитесь вести героический бой с ведьмами и демонами, мы приветствуем вас, пока вы не исчезли в клубах черного дыма.
– Для кладбищенского мародера вы слишком смешны, – холодно ответил я. – Однако справедливости ради я должен признать, что вы – единственный из моих знакомых, кто отправляет своих клиентов на кладбище, даже не пытаясь спасти их.
Он с воодушевлением продолжал:
– Сержант в общих чертах описал жертву в резиновой маске. Что мне понравилось в его рассказе, так это подробный анализ выражения вашего лица в разные моменты. Вы, кажется, пережили все стадии: от ужаса в чистом виде до лихорадочного кретинизма.
Полник съежился под ядовитым взглядом, которым я его одарил, и отвернулся. Он отошел на несколько метров, опустил глаза, разглядывая землю, будто нашел трилистник с четырьмя листьями.
– Ну, хозяин, ваше заключение? – весело спросил я доктора. – Не так, как обычно?
– Мне в голову пришли две идеи, – скромно признался он, пожимая плечами. – Субъект мертв, и он женского рода, – и секунду помолчав, добавил: – Не делайте такого изумленного лица, лейтенант. Немножко восклицаний – и достаточно.
– Благодарю вас, доктор, – ответил я с искренним волнением, – ваш диагноз блистателен с точки зрения идиота, изучающего медицину заочно.
Он улыбнулся, закурил, а потом заметил:
– Она милашка, а?
– По словам Мойберга, она порочна, – объявил я. – Она считала, что одержима нечистой силой. Прежде чем это дело закончится, я наверное попаду в одну из палат этого санатория.
– Если я не ошибаюсь, смерть наступила шесть-восемь часов назад, – сказал Мэрфи. – Это должно было случиться между тремя и пятью часами утра.
– По-вашему, это не могло быть самоубийством?
– Вы переворачивали труп?
– Нет, – признался я.
– Лезвие ножа вышло из спины на добрый сантиметр, – сказал он без обиняков. – Невозможно, чтобы она сама это сделала. Тот, кто с ней рассчитался, шел на это сознательно. Вы внимательно осмотрели рукоятку кинжала?
– Черт возьми, нет! – вскрикнул я.