Обнаженная модель
Шрифт:
— Хорошо. Ты работай спокойно. Надеюсь, что к декабрю картина «Путь к единству» будет окончена. Вчера видел Сережу Кузина. Он плохо чувствует себя, болеет, но продолжает постоянно писать, краски на палитре у него не бывают сухими. Он обрадовался, узнав, что в твоей картине будет и его портрет, среди многих других художников, — рассказал Павел. — Я всегда слышу добрые слова в твой адрес от Сергея, он передает большой привет. Я посоветовался с Кузиным и по поводу Ильича. Сережа, в отличие от тебя не одобрил моего желания соединить усилия с этим человеком.
— Что конкретно
— Ответил, что не доверяет Ильичу и не советует с ним связываться.
Все лето и осень я простоял у мольберта. До самых сумерек продолжал работать, дел короткий перерыв на обед, и вновь брался за кисти, пока Римма не отнимала их у меня. Поздно вечером замертво падал в постель, чтобы с шести утра вновь стоять у картины.
Павел стал редко появляться у нас в мастерской. Правда, иногда звонил, держа в курсе всех дел, а порой советовался. Подробно рассказывал о трудностях, с которыми приходится сталкиваться. Организационных вопросов было очень много: нужно было поехать в Иваново и закупить сотни метров ткани, чтобы обтянуть щиты для будущей экспозиции картин в ЦДХ, найти приличную типографию, чтобы напечатать каталог, выйти на государственные и общественные организации, и главное — найти деньги.
— «Много шума из ничего», все обещанное Ильичом оказалось блефом, приходится самому вкалывать, — рассказывал мне Павел, заглянув однажды в мастерскую, чтобы посмотреть, как идет работа над картиной. — От Ильича толку никакого, однако тянуть одеяло на себя он умеет прекрасно, в этом он преуспел, — горячился Павел. — Вот от Масута я получаю поддержку, он выделил для предстоящей выставки центральный зал второго этажа ЦДХ. Фаткулин интересовался, куда ты пропал, Володя. Я ответил, что ты занят, пишешь картину большого размера, по вертикали — под два метра, для предстоящей выставки.
— Рад, что он до сих пор не потерял форму, — ответил мне Фаткулин. — Картина, написанная специально к выставке дело нужное и серьезное. Володе не привыкать к таким полотнам. В моем запаснике в Подольске есть его работы, закупленные с выставок еще в советское время. Так они почти все такого же размера и даже больше. Передавай ему привет, мне жаль, что давно не видел его.
Закончив картину «Путь к единству», я пригласил в мастерскую известного художественного критика Юрия Нехорошева, автора монографии о моем творчестве. Юрий Иванович много лет писал статьи и рецензии о моих картинах для периодической печати. Нехорошев принес в подарок только что вышедшую книгу о художниках «Шестидесятники».
— Володя, тебе первому дарю свою новую книгу. Следом выйдет второй том.
Он открыл книгу на страничке с оглавлением.
— Здесь написано о больших мастерах искусства. Назову только несколько имен: Церетели, Акритас, Моисеенко, Мыльников, Нисский, Оссовский, Стожарови ты, Артыков, попал сюда. Хорошая компания?
Юрий Иванович взял ручку и подписал книгу: «Владимиру Артыкову — живописцу, с глубоким почтением, радостью и надеждой на будущие творческие встречи — автор Юр. Нехорошев».
— Спасибо, Юрий Иванович! Не ожидал.
— А теперь показывай свою новую картину, — сказал он.
После просмотра работы, Юрий Иванович предложил:
— Быстрее сделай большую хорошую фотографию и обязательно покажи Зурабу Константиновичу еще до открытия выставки. Я уверен, что ему она понравится.
Я исполнил просьбу Юрия Ивановича, а заодно захватил репродукции прежних своих работ. В кабинет Церетели меня провела помощник Президента Ирина Владимировна Тураева.
Церетели сидел за массивным столом. Несколько женщины, по всей вероятности, искусствоведы, расставляли на стулья планшеты с эскизами монументально-декоративной росписи, как видно, для предстоящего обсуждения.
Я положил на стол свою большую папку с репродукциями и открыл ее. Президент Академии стал внимательно разглядывать картины.
— Знаю, помню, — иногда говорил он, одобрительно кивая головой и задерживая свое внимание на некоторых из них.
Вдруг громко сказал:
— Вот, посмотрите, как надо работать, — и поднял над головой репродукцию «Каракумский канал».
Искусствоведы повернули головы к Президенту.
— Вы говорите, что у нас не пишут тематические картины, а это, по-вашему, что?
Церетели показал им еще несколько репродукций.
— Говорите, что некого в Академию принимать. Вам надо больше общаться с художниками, тогда будете лучше знать их работы.
Дойдя до последнего листа, он увидел «Путь к единству».
— Это и есть новая картина, специально написанная к предстоящей выставке, — пояснил я.
Церетели стал внимательно разглядывать ее, пальцем водя по портретам.
— Узнаю… Акритас, Салахов, Зверьков, Сидоров. А вот и Юра Нехорошев.
Он оглянулся на меня, улыбаясь и показывая пальцем на свой портрет, сказал:
— Это я? Похож!
Я нагнулся над столом и стал называть фамилии остальных персонажей.
— Это Ахмадулина, ее муж Мессерер.
— Я люблю Беллу Ахмадулину, умная и талантливая поэтесса.
Во время всего нашего диалога около стола продолжала стоять Ирина Владимировна.
Церетели сказал ей:
— На выставке картину повесить туда, куда укажет Артыков.
На прощание Церетели пожал мне руку, и мы с Ириной Владимировной вышли из кабинета.
22 октября 2008 года в Центральном выставочном зале, на фоне картин признанных мастеров Церетели, Акритас, Никогосяна, Зверькова, Салахова, Сидорова, братьев Ткачевых, Савостюка, Назаренкои других академиков состоялось торжественное открытие выставки «Путь единства». Цветы, приветствия, поздравления от иностранных гостей.