Обольщение ангела
Шрифт:
— Я люблю тебя, Горди! Люблю всем сердцем! — пылко воскликнула она, бросаясь в его объятия.
Крепко обняв ее, словно оберегая и защищая, Гордон поцеловал ее черные как смоль волосы и сказал:
— Я знаю это, ангел.
Но он не сказал ей об ответной любви, невольно отметила Роберта, и сердце ее сжалось. Она носила его ребенка, а муж так и не признался ей в любви. Питает ли он хоть какое-то нежное чувство к ней? Или опасается стать слишком зависимым, как предположил отец? Если бы только она была уверена в его чувствах, может, она
Гордон приподнял ее подбородок и, улыбаясь, спросил:
— Ну как, теперь ты готова встретиться с королем? Превозмогая душевную тревогу, Роберта изобразила на лице веселую улыбку и ответила:
— Готова, как никогда.
— Вот и хорошо, ангел, — сказал Гордон и поцеловал ее в губы.
Гордон повел жену по длинному коридору в северное крыло дворца, где располагались королевские апартаменты. Они прошли мимо той части здания, где жил некогда покойный лорд Дарнлей, отец короля, и добрались наконец до зала для аудиенций. Особая лестница вела отсюда в личную приемную короля, которая сообщалась с королевской столовой.
— Это та самая комната, где убийцы оттащили Риччо от королевы Марии и зарезали его у нее на глазах, — прошептал Гордон, когда они перешагнули порог королевской приемной.
Роберта зябко передернула плечами, но ничего не сказала мужу. Все здесь дышало предательством, вероломством; оно было ощутимым, как пол под ногами. Она осенила себя крестом и спрятала руку в складках платья, прежде чем вступить в королевскую столовую. Предательство таилось тут во всех углах, но сознание того, что рядом муж и при ней ее верный кинжал «последнее средство», давало ей смелость твердо ступать, когда она шла по этой запятнанной кровью, пустой и мрачной приемной.
Простота королевской столовой удивила Роберту. Особенно в свете того, что тетка рассказывала ей о роскоши английского королевского двора. А когда она увидела тут Мунго Маккинона, Лавинию Керр и еще двух-трех бывших у нее на подозрении придворных дам вместе с их мужьями, то ее охватили досада и разочарование. Весь вечер ей суждено было встречаться лицом к лицу с героинями былых похождений своего мужа. Однако, заметив Генри Талбота вместе с Роджером Дебре, а также графа Босуэла, она несколько успокоилась. По крайней мере, у нее было здесь три союзника. Четыре, если считать и мужа.
— Сюда, ангел, — сказал Гордон, подводя ее к королю.
Удостоверившись, что левая рука спрятана, Роберта склонилась перед Яковом в низком реверансе и опустила голову.
— Встаньте, — выдержав небольшую паузу, произнес Яков.
С помощью мужа Роберта выпрямилась и подняла взгляд на короля. При виде его мокрых губ ее начало мутить, хотя почтительно-спокойное выражение ее лица не изменилось.
— Значит, вы жена Горди, — сказал король со слюнявой улыбкой.
— Да, государь, — ответила Роберта, подавляя тошноту.
— Горди мне сказал, что у вас скоро будет ребенок, — продолжал
Не зная, что на это сказать, Роберта только кивнула головой.
— Похоже, леди Роберта женщина немногословная, — заметил Яков, обращаясь к Гордону. — Меня восхищает в женщинах эта черта. Достоинство женщины в том, чтобы быть видной, а не слышной.
— Мое мнение полностью совпадает с вашим, — вкрадчиво вставил тот.
Король дружески хлопнул Гордона по плечу и громко прошептал:
— Надеюсь, ты не сказал жене, как много золота мне сегодня проиграл?
Гордон вздохнул и сокрушенно развел руками:
— Увы, государь, теперь ей об этом известно из ваших уст.
Король хихикнул:
— Ну что ж, тогда садись за ужином рядом со мной. Это спасет тебя от головомойки. А леди Роберта сядет слева от тебя.
Гордон почтительно склонил голову.
— Благодарю за честь, ваше величество.
Король Яков направился к столу, уже накрытому на пятнадцать человек. Когда он сел, все тоже заняли свои места.
Роберта почувствовала облегчение, когда рядом с ней сел Генри Талбот, а прямо напротив — Роджер Дебре. В дальнем конце стола расположились Мунго Маккинон и Лавиния Керр. Хорошо, что по крайней мере во время ужина ей не придется поддерживать с ними разговор.
Появились слуги, разнося гостям блюда. Сначала подали салат из чернослива, артишоков и огурцов с маринадом из уксуса, прованского масла и пряностей. Потом появился осетр, а за ним цыпленок, запеченный с я6локами. На десерт был тертый сыр с сахаром, пирог с айвой, марципаны и вафли с вином и пряностями.
Держа левую руку на коленях, Роберта на протяжении всего ужина молчала, позволяя общей беседе как бы обтекать вокруг нее. Сидя между Гордоном и Генри Талботом, она чувствовала себя в безопасности. Если только она не привлечет к себе ничьего особого внимания, то как-нибудь переживет этот вечер.
— Как утешительно во время нашего траура видеть рядом друзей, готовых оказать поддержку, — окидывая всех взглядом, с печальной миной сказал король.
Какой лжец и лицемер, подумала Роберта, взглянув на него. Она всегда считала, что король должен быть благороднее, чем любой другой человек в королевстве, поэтому ей неприятно было видеть и сознавать, что он подвержен тем же человеческим слабостям, что и последний простолюдин.
— Ваш зять, как я слышал, — небезызвестный граф Басилдон, — сказал король, глядя на Генри Талбота, когда ужин уже подходил к концу. — Расскажите мне об этом елизаветинском Мидасе.
— Леди Роберта — его родная племянница и больше года провела у него в доме, — ответил Генри — Возможно, она сможет рассказать вам больше, чем я, хотя я тоже был бы рад поделиться теми сведениями, которыми располагаю.
Когда рассеянный, чуть мутноватый королевский взгляд обратился к ней, Роберта беспокойно заерзала на стуле. Она слегка откашлялась и сказала: