Обольстить грешника
Шрифт:
Она взялась за борта камзола, распахнула их и стянула камзол с его плеч.
— В этой комнате?
— В моей постели, — уточнила она, аккуратно укладывая камзол на кресле.
— А, вот как. — Он свел брови, как будто разгадывая какую-то загадку.
— Вот так, — тихо повторила Мелисанда. Развязав шейный платок, она дрожащими руками положила его на камзол.
— В постели?
— Да. — Она расстегнула его жилет.
Он стряхнул его с себя и бросил на пол. Она покосилась на жилет и, оставив его на полу, принялась за рубашку.
— Я думал… — Он умолк, очевидно,
Она сняла с него рубашку, стянув ее через голову, и посмотрела на него. Он кашлянул. — Что?
— Может, нам лучше сесть.
— Почему? — Она не хотела повторения их брачной ночи. Положила руки на его грудь и осторожно провела пальцами вниз по его животу, наслаждаясь ощущением его обнаженной кожи.
Он втянул живот.
— А…
Она нащупала пуговицы на его бриджах.
— Не спешите.
— Вы думаете, не надо спешить? — спросила она, освобождая пуговицы из петель.
— Ну…
Бриджи были расстегнуты.
— А…
— Так «да» или «нет»? — Она пробралась в его нижнее белье и обнаружила, что его плоть уже ждала ее. У нее потеплело внутри. Сегодня он будет принадлежать ей, принадлежать так, как она хочет.
У него перехватило дыхание.
— Нет.
— О, хорошо, — шепотом проговорила она. — Согласна. И, просунув другую руку в его бриджи, начала ласкать возбужденное естество.
Джаспер слегка покачнулся, но устоял на ногах. А она была увлечена открытиями. Странно, ее руки перестали трястись, когда коснулись самой интимной части его тела. Жесткие волосы щекотали поверхность ее пальцев, а ладони наполнились горячей тяжестью. Она обхватила его одной рукой и стала исследовать его. Мягкая кожа, под ней твердые, как гранит, мускулы. Слегка пульсирующие вены, выступающая головка. Она провела по ней пальцем — чувствительная кожа коснулась другой чувствительной кожи и нащупала маленькую щелку. Что-то сочилась из этой щелки. Сжимая руку, она кругами растерла эту жидкость.
— О Боже, — простонал Вейл, — возлюбленная жена моя, ты лишаешь меня сил!
Она улыбнулась загадочной женской торжествующей улыбкой и приподнялась на цыпочки, не убирая руки с его члена.
— Поцелуй меня, пожалуйста.
Он раскрыл глаза и посмотрел на нее почти безумным взглядом. Затем схватил ее за плечи и склонился, чтобы поцеловать ее. Его раскрытые губы были именно такими, как она хотела, — влажными и твердыми. Из горла ее вырвался тихий звук удовлетворения, а рука сжалась сильнее. Он застонал, и его язык глубоко проник в ее рот, а она, не выпуская его плоти, языком ласкала его язык. Его большие руки опустились на ее ягодицы и сжали их. Волна безграничного наслаждения пробежала по ее телу.
Неожиданно Джаспер, задыхаясь, оторвался от нее.
— Милая моя, может быть, нам следует…
«Нет», — мысленно проговорила она и спустила с бедер его бриджи, изучающе глядя на его великолепную плоть — мышцы ее ног непроизвольно сжались.
— Мелисанда…
Гордо восставшая от возбуждения, его плоть, казалось, требовала немедленного удовлетворения.
— Ты не?..
Мелисанда взглянула на него. У мужа был потрясенный вид.
—
Он вздрогнул и притянул ее к себе, сомкнув руки у нее за спиной.
Она выпустила из рук свою добычу и, упершись ладонями в его грудь, подтолкнула к креслу. Он задержался, нетерпеливо срывая с себя бриджи, нижнее белье и чулки с башмаками. Затем сел в кресло в своей великолепной наготе и, кажется, только сейчас сообразил, что она все еще одета.
— Но…
— Тсс… — Она приложила палец к его губам, ощутив их гладкий атлас и влажное дыхание.
Она отступила назад, руками коснулась кружев на лифе своего платья. Он с жадностью смотрел, как она раздевается. В комнате стояла тишина, нарушаемая только треском огня в камине и его громким дыханием. Свет от камина делал его большое тело более выразительным. Широкие плечи едва помещались в кресле — спинка была для него мала. Длинные пальцы крепко сжимали подлокотники, как будто сдерживая возможный порыв его тела. Мышцы на предплечьях вздулись от напряжения. А ниже…
У нее перехватило дыхание, когда она освободилась от своих юбок. У нее задрожали ноги, все ее существо таяло от охватившего ее жара. Она встретила его взгляд. В нем не было удивления — он смотрел на нее пристальным, сосредоточенным взглядом, строго сжав губы.
Мелисанда перевела дыхание и сбросила на пол корсет. Оставшись в одной шелковой прозрачной, как крыло стрекозы, сорочке, она шагнула к нему, и он стал подниматься со своего кресла. Но она положила руку ему на плечо и уперлась коленом в кресло рядом с его бедром.
— Ты не возражаешь? — спросила она. Он отклонился, перед тем как ответить:
— Нисколько.
Она кивнула и, подняв подол сорочки до бедер, села на его колени и опустила сорочку. Сначала она ощущала нижней частью своего тела лишь тепло его бедер и мягкое щекотание ее самого потайного местечка.
Мелисанда улыбнулась и обняла его за шею.
— Ты поцелуешь меня?
— Боже, конечно… — простонал он. Сильными руками Вейл притянул ее к себе. До чего же это было чудесно — почувствовать наконец, как он вот так обнимает ее! Он прижался губами к ее губам. У него был широкий рот, и, покусывая ее губы, он целовал ее так, будто после долгих дней скитаний по пустыне нашел наконец-то живительный источник и теперь не может оторваться от него. Его руки держали ее с такой силой, что она подумала, не оставит ли он синяков на ее теле.
Она приподнялась, чтобы дотянуться до его соска. Не отрываясь от ее губ, он замер, словно в ожидании. Она немного подвинулась на его коленях, и теперь его мужское естество находилось под ней, крепко зажатое их телами. Она медленно потерлась об него своей тайной плотью и от непередаваемой утонченной остроты этого ощущения закрыла глаза.
Он оторвался от ее губ и попытался просунуть между ними руку.
— Нет. — Она открыла глаза и сурово посмотрела на него. И снова потерлась об него. Его лицо пылало, губы были влажными. Длинные вертикальные складки около его рта становились все глубже, пока его лицо не приобрело странное выражение мрачной решимости.