Обольститель и куртизанка
Шрифт:
Бормоча про себя проклятия, Эрит свесился с края кровати и, вытянув руку, подобрал с ковра свою рубашку.
– Наденьте это, – проворчал он, швырнув рубашку Оливии.
Поймав рубашку, куртизанка посмотрела на него как на умалишенного. Может, он действительно сошел с ума?
Прежние любовницы не доставляли ему хлопот. Эрит с грустью подумал о милой бесхитростной Гретхен.
Впрочем, малютка Гретхен наскучила ему задолго до того, как он ее оставил. – Вы наденете, наконец, эту чертову рубашку? – глухо
Губы Оливии насмешливо скривились, взгляд Эрита задержался на родинке в уголке ее рта. Эти губы таили в себе столько соблазна. Эрит с изумлением почувствовал, как в опустошенном теле вновь пробуждается желание.
– Кажется, вы раздражены, милорд?
Оливия послушно накинула на плечи рубашку. Эрит надеялся, что теперь, когда она скрыла от его глаз свое восхитительное тело, ему удастся успокоиться, но природное изящество, с которым куртизанка отбросила на спину густую гриву волос, лишь подлило масла в огонь.
Оливия вовсе не думала его обольщать, и это распаляло Эрита еще сильнее. Эта женщина сводила его с ума. Все в ней околдовывало: цветочный аромат кожи, хрипловатый голос и даже, черт возьми, ее пристрастие к спорам.
Ее крупный чувственный рот влажно блестел. Оливия рассеянно поднесла к лицу руку и вытерла губы тыльной стороной ладони.
Эти губы дарили ему наслаждение. Они сжимали его плоть теснее, чем сжимает руку новая перчатка. Что он почувствует, проникнув в ее тело? Ту же упругую жаркую мягкость? Эрит с усилием сглотнул, отгоняя от себя навязчивые видения.
– Я не хочу прерывать игру, если вы об этом, – хрипло произнес граф и, подхватив с пола брюки, поспешно натянул их.
Оливия обеспокоено нахмурилась. Ее насмешливость исчезла.
– Здравый смысл подсказывает мне, что нам лучше расстаться, милорд.
У Эрита упало сердце. Расстаться? После того, что она вытворяла с ним? Нет. Он не даст ей уйти. Только не сейчас, когда он открыл, сколько удовольствия способна доставить ему эта женщина. Он был бы последним глупцом, позволив ей ускользнуть.
«Попробуем сыграть на ее слабостях», – решил Эрит. Придав голосу твердость, хотя сердце его отчаянно колотилось от страха сделать неверный ход, он выложил на стол свой главный козырь.
– Что скажет свет, если я вышвырну вас на улицу после первой же ночи? Выдержит ли подобный удар репутация неотразимой Оливии Рейнз?
Куртизанка сжала губы.
– Думаю, свет сочтет, что вы переоценили свои возможности.
– Я признанный знаток женщин, мисс Рейнз, и пользуюсь славой прекрасного любовника. Боюсь, слухи обратятся против вас.
Оливия озабоченно сдвинула брови.
– Сплетни меня не волнуют.
– Лгунья. Все мужчины в Лондоне у ваших ног, и вам это нравится.
Оливия не стала спорить. Ее невозмутимость восхищала Эрита, как и многое другое в этой непостижимой
– Мои чары оставили вас равнодушным.
– Пустите в ход свои губы еще раз, и увидите, как я равнодушен.
Куртизанка издала сдавленный смешок. Улыбка сделана ее моложе и живее. Растрепанная, в вольной позе, Оливия напоминала арабского мальчишку возле лавки с коврами. Хотя арабские оборванцы не могут похвастать такими роскошными рыжевато-каштановыми волосами и изумительными топазовыми глазами. И едва ли найдется хоть один уличный мальчишка в измятой дорогой мужской рубашке с открытым воротом.
Соски дерзко просвечивали сквозь тонкое белое полотно. Эрит с трудом подавил желание наклониться и прижаться к ним губами, хотя в висках у него уже стучала кровь.
Увлекательная игра за первенство продолжалась. Этой ночью Оливия победила, но Эрит рассчитывал в следующий раз взять реванш.
К его удивлению, высокие скулы куртизанки порозовели.
– Это был прощальный жест, лорд Эрит.
Эрит не смог бы припомнить, когда его в последний раз бросала женщина. Возможно, никогда. Неудивительно, что Оливия обвинила его в заносчивости.
Он мучительно подыскивал доводы, способные убедить ее остаться. Малейшую зацепку. Как ни странно, деньги здесь не играли роли, хотя речь шла о содержанке.
«Чего же хочет эта ведьма? Заполучить его душу? Нет ничего проще!» Эрит не слишком дорожил душой, не видя в ней особого проку. Но едва ли искушенная дьяволица вроде Оливии захотела бы взять этакую пустую безделицу.
Ее не волновали ни деньги, ни роскошь. Ни плотские удовольствия, черт возьми.
Какая жалость. Он мог бы дать ей все это разом и в избытке. С легкостью.
Но его Оливию не так-то легко было покорить.
Однако граф Эрит не привык к отказам. Он всегда получал то, чего хотел. Впрочем, Оливии ни к чему было об этом знать. Чутье подсказывало Эриту, что гордость и только гордость могла заставить капризную куртизанку пасть в его объятия. И он не собирался упускать свой шанс.
У Эрита возник план. Коварный, ловкий, восхитительный план. Охваченный ликованием, граф едва не рассмеялся в голос.
– Лорд Эрит? – с подозрением нахмурилась Оливия. – Что вы задумали?
– Я заметил, что вам нравится подражать светским джентльменам.
– Иногда я нахожу удобным переодеваться в мужскую одежду. Но стремлюсь ли я подражать моим друзьям – вопрос спорный.
– Вам случалось заключать джентльменское пари? – Эрит нарочно принял не слишком заинтересованный, чуть легкомысленный тон. Слава Богу, он был отменным картежником и умел блефовать. Если бы Оливия знала, как отчаянно он хочет ее заполучить, то убежала бы без оглядки.
Куртизанка настороженно прищурилась – Эрит почти слышал, как ворочаются мысли у нее в голове.