Обольститель и куртизанка

Кэмпбелл Анна

– Джулиан Саутвуд, ты самый несносный человек из всех, кого я знаю, – сварливо проворчала Оливия.

– Это уж точно, – хохотнул Эрит. – Во внутреннем кармане, дорогая.

Оливия сунула руку Джулиану за борт сюртука

и нащупала сложенный лист бумаги. От ее прикосновения дыхание его на мгновение замерло, затем участилось.

Оливия вытянула документ неторопливо, желая подразнить Эрита.

– Что это?

Джулиан смотрел на нее с непередаваемым выражением нежности и триумфа.

Оливия хотела задеть его, когда говорила, что он утратил мальчишеское очарование. В эту минуту Джулиан казался удивительно юным, взволнованным и... робким. Неужели возможно отнести это слово к блистательному сердцееду графу Эриту?

Глаза его лучились радостью, уголки рта дрожали – на губах расцветала чудесная улыбка. Оливия с трудом удержалась от желания вытянуть шею и поцеловать его, ощутить вкус его губ.

Джулиан кивком указал на бумагу.

– Ну же, читай.

Оливия неохотно развернула лист. Должно быть, Эрит хочет поразить ее своей щедростью, смягчить удар, убедить ее примириться с его женитьбой и вернуться к нему в постель.

День угас, но поздние летние сумерки давали достаточно света, чтобы можно было разобрать размашистые строки.

И

все же Оливии пришлось трижды прочитать документ, прежде чем она поняла, что за бумагу сжимают ее трясущиеся пальцы.

Оливия изумленно подняла глаза от бумаги, и Джулиан крепче прижал ее к себе, будто боялся, что возлюбленная сбежит, узнав, зачем он явился к ней.

– Это разрешение на брак, – растерянно прошептала она.

– Да. – Яркий блеск глаз Эрита почти ослепил Оливию. Или это беспомощные слезы мешали ей видеть лицо любимого?

Джулиан тяжело сглотнул, кадык на его шее резко дернулся, и Оливия вдруг поняла, что этот всегда уверенный в себе мужчина с волнением ждет ее ответа. Щемящая нежность затопила ее.

Тиски, сжимавшие ее сердце, вдруг разжались, ее охватило незнакомое ощущение легкости, безмятежности. Спокойной уверенности.

Протянув руку, она погладила худую щеку Эрита.

– Спроси меня, Джулиан, – шепнула она.

Граф откашлялся, прочищая горло. Раз, другой. Его густой низкий голос звучал уверенно и искренне:

– Прекрасная, мудрая, восхитительная Оливия, любовь моего сердца, ты выйдешь за меня замуж?

[1] В добрый путь, друг мой! (фр.)