Обольститель и куртизанка
Шрифт:
Что подумал Джулиан, увидев ее? Оливия похолодела от ужаса и унижения. Сейчас в ней трудно было узнать прежнюю элегантную, блистательную Оливию Рейнз, сияющую звезду полусвета. После целого дня, проведенного за варкой варенья, ее выцветшее полотняное платье и передник измялись, покрылись пятнами. На ногах ее красовались простые рабочие туфли. От работы в саду нежные руки Оливии загрубели, а на коже появились веснушки (когда-то она потратила годы, чтобы их вывести). Вдобавок губы ее были липкими от варенья.
Как
Она выглядела замарашкой, а Джулиан, как всегда, безукоризненно элегантный, был одет по последней моде.
Лондонский денди и деревенская простушка. Едва ли можно было себе представить более разительный контраст.
Высоко вскинув голову, она с вызовом посмотрела на Эрита, что далось ей нелегко, ведь сердце ее стучало, как молот, а кожа от волнения покрылась мурашками.
– Что тебе нужно? – нелюбезно поинтересовалась она, зная, что Джулиан мог явиться к ней только по одной причине: он желал вновь заполучить ее в свою постель. Она поежилась под его пристальным взглядом, словно пугливая молодая кобылица, и едва удержалась, чтобы не вытереть липкий рот рукавом жестом уличного мальчишки.
– Ну, ты и заставила меня поплясать, – беззлобно заметил Эрит.
В его позе не чувствовалось напряжения. Рука, сжимавшая шляпу, свободно висела вдоль тела. Легкий ветерок играл его густыми черными волосами. Глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, сверкали серебром.
Кровь бросилась Оливии в лицо. Какая несправедливость, что Эрит явился без предупреждения, разрушив покой, который ей с великим трудом удалось обрести. Впрочем, если быть честной, это была лишь видимость покоя. Расставшись с Джулианом, Оливия жила с чувством, что ее сердце вырвали из груди и, растоптав, швырнули в ледяную реку.
Будь проклят Джулиан за то, что ее нашел. Теперь ей придется начинать сначала долгую, мучительную битву с собой, пытаясь его забыть. Похоже, эту битву она уже проиграла, несмотря на все свои старания.
– Это Килмор сказал тебе, где я?
Оливия жила в кентском поместье, полученном Килмором в наследство от дальнего родственника год назад. Когда разъяренный Эрит выбежал из особняка герцога, Сорайя и ее знатный супруг предложили своей гостье укрыться в этом уединенном домике. Оливия с благодарностью согласилась: ей хотелось отгородиться от мира и пожить затворницей, пока не утихнет душевная боль. В Лондоне было слишком много мест, где она могла случайно столкнуться с Эритом. Или, что еще страшнее, Джулиан стал бы преследовать ее, крича о своей любви, растравляя ее рану.
– В конечном счете, да. – Губы графа сжались в тонкую линию. – Но только
Знакомый чарующий звук его голоса отозвался дрожью в теле Оливии. На мгновение она сомкнула веки, вспоминая, как этот голос шептал ей слова любви.
Открыв глаза, она заметила, как во взгляде Джулиана мелькнуло понимание, словно он прочитал ее мысли.
Конечно, он догадался. Эрит успел хорошо ее изучить, хотя их связь и оборвалась так быстро.
Джулиан продолжил, словно их короткого безмолвного диалога вовсе не было:
– Мне следовало догадаться, что ты где-то рядом с Лео. Уверен, он говорил тебе, что я приезжал в «Вуд-Энд», пытаясь тебя найти.
– Нет, он ничего не сказал. – Лео все лето был частым гостем в ее домике. – Лео знает, что я его мать.
Серые глаза смотрели на нее, не мигая.
– Я ему не говорил.
– Лео сказал, что всегда об этом знал. – Оливия не смогла сдержать улыбку. Теперь, когда ей не нужно было лгать, ее близость с сыном обрела новую силу и глубину.
– Он умный мальчик.
– Ты пришел сюда не для того, чтобы говорить о Лео. – Оливия выпрямилась и окинула Джулиана угрюмым, непреклонным взглядом.
Она забыла, что хмурые взгляды на графа не действуют. Эрит лишь насмешливо изогнул бровь.
– Я с радостью поговорил бы о Лео, мне некуда спешить. – В глазах его мелькнули лукавые искры. – Хотя путь из Лондона неблизкий, да и дорога пыльная. Не хочешь пригласить меня войти? Предложить мне промочить горло?
– Обычно ты не дожидаешься приглашения, – кисло обронила Оливия.
Ей хотелось разозлиться, разжечь в себе ненависть. Но в глазах сидевшего на лошади Джулиана плясали лукавые искры, и Оливия не смогла ожесточить свое сердце против того, кто был ответом на ее молитвы. Сколько раз долгими бессонными ночами она шептала сквозь слезы его имя.
– Возможно, мне удалось немного исправить свои манеры за те бесконечные, тоскливые дни, что я провел вдали от тебя.
О «бесконечных, тоскливых днях» Джулиан говорил легко и непринужденно, без тени печали в голосе. Казалось, он поддерживает светскую беседу с малознакомой дамой. Оливия перевела взгляд на конскую попону, покрытую грязью и потом, и вспомнила, как далеко от ее дома до Лондона.
– Когда ты узнал, где я? – спросила она, уже догадавшись, каким будет ответ.
– Сегодня днем.
Должно быть, он проскакал галопом весь путь. Значит, его приезд сюда, не случаен. Эрит привык скрывать свои чувства. Как и сама Оливия. Когда-то на краткий счастливый миг они были честны друг с другом. Но время это давно осталось в прошлом.
– Твою лошадь не мешало бы напоить. – Желая скрыть охватившую ее горечь, Оливия резко повернулась к водяному насосу и с излишней поспешностью подставила ведро под кран.