Обольститель
Шрифт:
Он сидел с детьми и рассказывал им о случившемся. Он повел себя решительно; малышам полезно знать, как надо поступать.
Он посадил юную Марию на колено и посмотрел на розовые лица, большие глаза, тяжелые подбородки — все они были похожи друг на друга и на него самого. Он объяснил, как он пришел к своему решению с помощью молитв и раздумий. Им следует решать свои проблемы таким же образом.
Королева заявила, что лорд Георг Гордон, несомненно, сумасшедший; она считала, что безумцев нельзя винить в их поступках.
—
Пятнадцатилетний Уильям при упоминании своего имени обрадовался.— А Шарлотта...— королева улыбнулась четырнадцатилетней дочери,— только собиралась появиться на свет.
Она помнила все даты по рождению детей.
— Да, мы ехали через Ричмонд, ваш папа и я, когда на нас начали кричать мужчина и женщина. И затем... женщина бросила в меня что-то. Этот предмет упал мне на колени. Что, по-вашему, это было?
— Нож! — крикнул Уильям.
— Цветы,— выпалила десятилетняя Элизабет. Семилетний Август начал задыхаться и попытался скрыть это. Он не хотел, чтобы его побили за то, что он не может дышать — король считал трость лучшим средством от астмы.
— Оба ошиблись,— заявила королева.— Это была ее туфля. Она сняла ее, чтобы бросить в меня.
— Разве это не подло? — спросил Уильям.
— Это был дурной поступок, но папа проявил доброту и сказал, что наказания не последует. Ее могли приговорить к смерти.
Уильям свистнул.
— Пожалуйста, не делай этого,— сказала королева.— Ты не мальчик с конюшни.
Король нахмурился, и Уильям немедленно попытался стать незаметным. Он не хотел, чтобы его приговорили к порке. Королева также этого не желала, поэтому она тотчас начала рассказывать другую историю, которая должна была понравиться королю.
— Помню, однажды у ворот оставили корзину. Помнит ли это Его Величество?
Королева Шарлотта посмотрела на мужа и быстро продолжила:
— Конечно, вашему отцу приходится помнить о многом... о государственных делах... он не может держать в памяти такие мелочи.
— Что было в корзине, мама? — спросил Уильям.
— Догадаетесь?
У каждого ребенка была своя версия, но все они оказались ошибочными.
— Крохотный малыш,— торжествующе заявила королева.— Ему было примерно два месяца.
— Это был подарок для папы? — спросила Элизабет.
— О... нет... не именно для папы. Но ваш отец нашел для него дом.
— И малыш жил с тех пор счастливо?
— Если вел себя хорошо,— серьезно сказала королева.— Как, вы думаете, его назвали?
Дети снова начали угадывать; кое-кто назвал свое собственное имя.
— Это был мальчик,— сообщила королева.— Георг... его назвали Георгом. Как вашего папу.
— И нашего брата,— напомнил ей Уильям. Воцарилась тишина. Король обвел взглядом семейный круг, словно впервые заметив отсутствие старшего сына.
— Жаль, что наш старший сын не считает
— Фредерика тоже нет,— напомнила королева, как бы оправдывая принца.
— Где Георг, там и Фредерик,— сказал Уильям. Королева взглядом заставила сына замолчать.
— Ваше Величество хочет послушать музыку?
— Я желаю знать, почему принц Уэльский и его брат ведут себя так, словно они живут отдельно от нас.
— Они растут,— вздохнула королева.
— Им следует находиться здесь.
Король посмотрел по сторонам, и один из пажей тотчас подошел к нему.
— Немедленно отправляйся в Охотничий домик,— распорядился король.— Скажи принцу Уэльскому и принцу Фредерику, что я приказываю им немедленно явиться сюда. Ты меня понял? Немедленно, а, как?
— Да, Ваше Величество.
Паж исчез; в глазах короля горел гнев; попытки королевы развлечь его и болтовня детей не могли погасить вспыхнувшее в нем раздражение старшим сыном.
Настроение Георга не улучшилось, когда вернувшийся паж сообщил королю, что принц и его брат не обнаружены в Охотничьем домике.
Король посмотрел на часы.
— Разве они не должны сейчас учиться?
— В такой погожий день они могли заняться этим в саду,— предположила королева.
— Если они прогуливают уроки...— отозвался король.
Он внезапно испытал разочарование и горечь — если бы он попытался допросить своих сыновей, Георг за несколько минут показал бы ему превосходство своего образования над отцовским и воспользовался бы этим фактом. Он обладал даром, становившимся все более выраженным и заметным, высмеивать отца, не произнося при этом ничего такого, к чему можно придраться. Молодой Георг был весьма умен. Он впитывал знания с большой легкостью; ему действительно нравились греческий, латынь, современные языки, литература и поэзия; он умел говорить о картинах и художниках так, что отец переставал его понимать. Однако в отличие от отца он не проявлял усердия в учебе. Король вспомнил часы, которые он проводил в классе для, занятий, где трудился так старательно и мало что усваивал; однако его сыну Георгу удавалось превзойти некоторых своих учителей. Он делал это как бы невзначай, без усилий, словно главным его занятием по-прежнему было отравлять жизнь отцу.
— Принц — прирожденный ученый,— тихо сказала королева.— Мне кажется, он никогда не пропускает уроки. Они ему нравятся. Возможно, закончив работу, они отправились на прогулку.
— Для прогулок есть свое время,— пробормотал король.— Завтра я поговорю с этим щенком.
Королева успокоилась. Завтра. Да, завтра.
Миссис Папендик, жена флейтиста, прислуживавшая королеве, задумалась. Должна ли она сказать Ее Величеству о том, что в Дауэр-хаусе творится нечто странное? Она видела, как молодые принцы карабкались на каменную стену. Они регулярно уходили куда-то вдоль берега реки.