Оборот первый
Шрифт:
— В целом, да, — медленно проговорил я. — Сознание перестраивает посыл под что-то знакомое, так?
Диана кивнула. Я тоже кивнул. И закончил:
— Одна фигня не понятна. Ты сейчас вспомнила Есенина! Его, а не неизвестно кого. Даже про всякую аллегорическую муть. И Мальвину ты знаешь. И не надо мне парить, что в каждом мире бывают девочки с голубыми волосами! Откуда ты это знаешь? Ты из нашего мира?
Не знаю, как называется этот удар. Я драться вообще не люблю, когда пытался заниматься спортом, предпочитал противника, отгороженного
Удар прилетел снизу, точно в подбородок, опрокинув меня обратно на диван. Тян взвизгнула. Что-то вопила, но Диана ее не слушала. Она склонилась надо мной.
Яростно прошипела:
— Никогда! Никогда, слышишь?!.. Не смей спрашивать, из какого я мира.
Я бы врезал в ответ, честное слово. Не посмотрел бы, что девушка — слишком уж подло прилетело. Драться не люблю, но могу, если надо. Не в самом благополучном районе рос, и не с самыми хорошими мальчиками дружил. Но я увидел глаза Дианы. В них не было слёз — и в тот момент я четко осознал, что вряд ли доживу до дня, когда увижу её плачущей. Но понял: задел что-то очень больное. То, что не надо было трогать грязными руками. Это что-то и чистыми, понимающими и исполненными сочувствия руками трогать не стоило.
Мы с Дианой молчали, глядя друг на друга. Ну и тян перестала вопить — фиг ли толку, если никто не реагирует.
— Больше не буду спрашивать, — хрипло, с трудом — челюсть после удара шевелилась неохотно — проговорил я. — Обещаю, — и протянул Диане руку.
Сроду у меня такого с девчонками не было. Чтобы просто руку подать — а чувство, как будто предложение сделал. Взял на себя что-то серьезное. Такое, о чём и вслух-то не скажешь. Предложения делать хоть каждый день можно. А тут… не знаю, что произошло.
«Ты у меня одна, — пронеслось вдруг в голове, — словно в году весна»…
Родители эту песню очень любили. А я фыркал, не понимал, о чём она. И даже не знаю, кто стихи сочинил. А Диана знает, наверное.
Она смотрела на меня так, будто поняла, что я чувствую. Лицо изменилось. Злость ушла. Я увидел другую Диану. Растерянную. Понятную. Свою… Но длилось это мгновение недолго.
Диана встрепенулась, схватила меня за протянутую руку и дёрнула с такой силой, что я полетел с дивана на пол. А в следующее мгновение раздались выстрелы.
— Полиция Альянса! — проорали от входа. — Всем оставаться на своих местах!
Глава 12
— Двое, — прошептала Диана.
За пару секунд она успела превратить диван в баррикаду, развернув его сиденьем ко входу. Мы распластались за ним втроем: она, я и сброшенная с табуретки тян.
Я тоже видел, что нападающих двое. Чёрные костюмы, белые рубашки, темные очки и здоровенные пушки. Пятен от кофе не видно — то ли старых Men
inBlack постирали, то ли новые пожаловали. Но настроены они были так же решительно,
— Встать! — проорали нам. — Лицом к стене!
— А жопой куда? — проорала в ответ Диана. — На восток не могу, религия не позволяет.
На той стороне замешкались. Вероятно, пытались определить, где тут восток. Диана, воспользовавшись паузой, прошептала мне:
— Табуреткой в окно попадёшь?
Табуретка, с которой Диана уронила тян, валялась справа от меня. Окно находилось над ней, метра полтора от силы.
— Я в волейбол играл, — обиделся я, — второй взрослый, между прочим.
— То есть, попадешь?
— Блин. Да!
— Окей. Швыряешь табуреткой в окно. Эти придурки начнут палить. Я выскочу с другой стороны и буду палить по ним.
— Из чего? — брякнул я.
Диана молча показала отобранный мной у предыдущей пары альянсовцев пистолет. А я только сейчас заметил у нее на спине розовый рюкзачок. На спине у тян сиротливо болтался такой же — так и не сняла, видимо.
— А вы прыгайте в окно, — продолжила Диана, — и чешите в сторону леса. Ты первый, она за тобой.
— А не порежемся?
Доводилось мне как-то в бурной юности сталкиваться с выбитыми окнами.
— Там не стекло. Пузырь, вроде мыльного. Саданёшь табуреткой — лопнет. Минут через десять новым затянет, но это ладно, я раньше свалю.
— Круть! — восхитился я.
Диана скромно улыбнулась:
— Разберусь.
Слова «да я про пузырь» умерли, задавленные внутри меня.
— Встать! — снова включили свою пластинку альянсовцы. — Лицом к стене!
Диана выругалась. Деловито спросила:
— Готовы? Три, два, один! Швыряй.
Я на секунду вынырнул из-за дивана, ухватил табуретку за ножку и прицельным броском отправил в окно. Привычно, как волейбольный мяч, хлопнув по сиденью.
Аэродинамика у табуретки оказалась похуже, чем у мяча. Траекторию полёта она изменила еще на стартовом отрезке, но в окно всё же прилетела, воткнулась ножкой в правый нижний угол.
Стекло лопнуло. Реально, как мыльный пузырь. Было — и не стало. И в полном соответствии с прогнозом Дианы, сразу после чуть слышного хлопка начались выстрелы. Палили по окну. Оба агента, или кто уж они там, лёжа на полу и по-идиотски пытаясь укрыться за табуретками, стреляли.
Диана перекатилась через тян. Выстрелила. Раз, другой. Рявкнула нам:
— Пошли!
Мы с тян переглянулись. Я вспомнил, что должен стартовать первым. Пугаться времени не было.
Вскочил на подоконник, краем глаза выхватив то, что творилось в кухне. Один из альянсовцев скрючился на полу в странной позе, второго я не увидел — наверное, успел метнуться в коридор. По крайней мере, Диана, снова укрывшись за диваном, стреляла в эту сторону.
Я спрыгнул. Две секунды — и с подоконника соскочила тян, приземлившись на руки и ноги одновременно. Уши прижаты, хвост торчком — и правда, натуральная кошка.