Оборотень
Шрифт:
Сказать хотите нам, - прошу скорее,
Пока способность слушать есть во мне
И в этом сломанном ребре Адама.
Вермандеро
О! Враг, ворвавшийся в мою твердыню,
Не поразил бы так! Джоанна, дочь!
Беатриса
Не подходите, чтоб не замараться.
Я - кровь дурная, что для вашей пользы
Врач выпустил. Не надо и глядеть,
Скорее выплеснуть ее в канаву.
Нет, мне не звезды путь предначертали,
А этот падающий метеор {56}.
Я не могла судьбы своей
Хоть отвращенье было мне намеком
Пророческим. С ним пала честь моя,
А ныне жизнь. Послушай, Альсемеро,
Ты был обманут в свадебную ночь.
Не я была с тобою, а другая,
Убитая за это.
Альсемеро
Диафанта!
Де Флорес
В то время как с невестой под кустом
Погрелся я. Теперь в аду нам греться.
Вермандеро
Мы все повержены в кромешный ад!
Де Флорес
Ее любил я, вопреки всему.
И заслужил ее любовь, убив
Пиракуо.
Томазо
А, вот убийца брата!
Де Флорес
Да, и она со мною расплатилась
Невинностью. Благодарю судьбу
За эту лишь единственную радость
Столь сладостную, что я выпил все,
Другому не оставив даже капли,
Чтоб чокнуться со мною.
Вермандеро
Негодяй!
Ты не умрешь без пыток и мучений!
Де Флорес
Как бы не так! Мой нож еще при мне.
Одну лишь нить осталось перерезать.
(Закалывается.)
Сеньоры, я избавил вас от мести.
Как я учил, Джоанна, ну же!
– вместе.
(Умирает.)
Беатриса
Прощайте, мне не страшен приговор.
Смерть - избавленье, если жизнь - позор.
(Умирает.)
Вермандеро
О небеса! Какой ужасный час!
Теперь навеки я покрыт позором.
Альсемеро
Да не коснется вас молва худая,
Да не посмеет ни в глаза взглянуть,
Ни за спиной шептаться. Справедливость
Так метко поразила виноватых,
Что сняты подозрения с невинных,
И радость жизни вновь им отдана.
(Томазо.)
Сеньор, теперь вы знаете всю правду,
Для скорби вашей утешенье есть.
Томазо
Сеньор, я этим удовлетворен:
Враги мои мертвы передо мною.
Чего же больше? Разве что душе
В погоню броситься за беглецами,
Чтобы настичь их вновь в стране теней
И отомстить вторично. Но чужда,
Страшна моей душе такая ярость!
Альсемеро
Как мутен и изменчив в этот раз
Лик полнолунья! {57} Сколько превращений!
Краса оборотилась безобразным
Прелюбодейством; преданность слуги
Ужаснейшим из всех грехов, убийством;
Я сам, себя воображая мужем,
Распутничал. Но счеты сведены.
(Томазо.)
А вы, сеньор, вы от слепой вражды
Отныне обратились к зрячей дружбе.
Ну, кто еще?
Антонио
Я,
Франциск
Выходит, что я тоже превратился
Из сумасброда - в сущего безумца
По воле тех же самых обстоятельств.
Изабелла (Алибиусу)
Лишь ты не переменишься никак,
А надо бы, ревнивый дурачина,
И впрямь ты создал школу дураков
Да их на голову себе же учишь!
Алибиус
Жена, я образумлюсь и отныне
Столь оборотистых учеников,
Как эти двое, в шею буду гнать.
Альсемеро (Вермандеро)
Сеньор, я к вам привязан долгом сына,
Не отвергайте преданность мою.
Пускай печаль, из ваших глаз излившись,
И сердце ваше тоже облегчит;
С печалью нас могила разлучит.
ЭПИЛОГ
Альсемеро (к зрителям) {58}
Не в наших силах возместить утраты,
Смягчить печаль горюющего брата,
Утешить безутешного отца;
Мы этим лишь разбередим сердца.
Но ваше доброе расположенье
Исправить может это положенье,
Оно способно мертвых воскресить
И брату снова брата подарить,
Отцу - дитя родное, и так дале.
Коль будет так, примирены печали.
Все уходят.
КОММЕНТАРИИ
Самое раннее из дошедших до нас изданий пьесы относится к 1653 г. Большинство исследователей считают, что "Оборотень" был написан в первой половине 20-х годов XVII в., вскоре после опубликования произведений, послуживших основными литературными источниками трагедии: сборника назидательных "мрачных" новелл Д. Рейнолдса с характерным названием "Торжество божественного отмщения за вопиющий и богомерзкий грех коварного и преднамеренного убийства" (1621), а также переведенной с испанского Л. Диггсом анонимной повести - "Герардо, несчастный испанец" (1622). Есть основания считать, что все сцены, относящиеся к главной интриге, принадлежат перу Т. Мидлтона, а те сцены, которые составляют побочную линию, написал известный комический актер и комедиограф У. Роули.
Перевод сделан Г. М. Кружковым по изд.: Three Jacobean Tragedies, ed. by G. Salgado. Harmondsworth, 1976, p. 259-344.
1 В трагедиях эпохи Шекспира говорящие имена используются в целом непоследовательно (в этом смысле нарочито условная "Трагедия мстителя" представляет исключение). В "Оборотне" говорящими именами наделены два персонажа, участвующие в шутовской побочной интриге. Это Алибиус "отсутствующий" (от лат. alibi "в другом месте"; с ироническим намеком: пока Алибиус отсутствует, его жена привлекает внимание кавалеров) и Лоллио - его имя происходит от англ. loll "высовывать язык" (признак шута).