Оборотень
Шрифт:
Заканчивать не пришлось. Мне на нос опустилась бабочка. Откуда-то из-за моей спины — а по ощущениям, прямо с неё. Лишь немногим больше недавних светлячков, но более яркая и совершенно не светящаяся.
Сын Волчицы-Матери замолчал, сверля эту самую бабочку взглядом.
— Шрам, вы можете идти.
— Снежный.
— Она часть вашей стаи — это бесспорно, — белый волк шумно вздохнул. — И она — не-зверь. Ей надо к двуликим. Иначе она станет как Тамина.
По интонации я догадалась, что это имя. А по
Быстрая ободрительно толкнула меня в бок. Щенки повторили за ней. Остальные ограничились словами.
«Береги себя. Опасайся медведей. Не вступай в битвы с волками. Ты часть нашей стаи».
Чувствовалось, что в нашу следующую встречу они не верят совершенно.
— Да хранит тебя Волчица-Мать! — Быстрая уходила последней.
Я проводила их печальным взглядом и повернулась к Снежному, который успел успокоиться, и теперь смотрел на меня совершенно нечитаемым взглядом.
— Нам надо покинуть остров?
— Хотела смотреть статую — смотри. Время — есть.
Снежный показательно улёгся на траву, всем видом показывая готовность ждать.
Это настолько не вязалось с его реакцией буквально десяток минут назад, что я совершенно глупо уставилась на него, пытаясь понять, всерьёз он или издевается.
— А как же спешка? — уточнила, не скрывая подозрительности.
— Я не соперничаю за территории, — как маленькой, пояснил волк.
Заодно подтвердил мою догадку. Я оглянулась на лес, но моих уже не было видно.
— Почему я должна идти к двуликим?
— Поздно спрашиваешь. Уже осмотрелась? Тогда идём.
Вопреки собственным словам, Снежный даже морды от земли не поднял. Лишь глаз приоткрыл и тут же закрыл.
Я посмотрела на него с недоумением.
Снежный выглядел как большой, взрослый волк. Солидный волк. Сын Волчицы-Матери — это не щенок подросток. И, судя по поведению прочих волков, Снежный занимает свою должность, если это можно так назвать, не первый год.
Но всё же, мне он своим поведением напоминал Териона… Того Тери, каким он был четыре год назад, до отъезда в Академию.
Это сбивало с толку.
Рассуждать над странностями поведения волка можно было бесконечно долго, но, в самом деле, вопросы можно будет задать и в дороге… Или на привале. Не знаю уж как далеко меня потащит Снежный, но вряд ли это будет бег на износ до тех пор пока я не упаду без сил.
А вот второго шанса вернуться к статуе у меня может и не быть. Чутьё — или эгоизм, — подсказывало мне, что двуликим её показывать нельзя. Искать же потом волка, который согласится меня привести… Что-то кажется мне, что это будет испытание похлеще
Я обошла островок по кругу, рассматривая цветы и выискивая бабочек. Но их не было. Даже той, что села мне на нос — я совершенно не помнила момент, когда она исчезла и куда, но нигде на острове её не было.
И вернулась к статуе.
Сейчас, когда начало рассветать, было заметны мелкие выщербинки на лапах и туловище. И янтарные глаза светились едва-едва. И ощущения от нахождения на островке изменились. Уют всё ещё чувствовался, но скорее как от комнаты, куда давным-давно не заходил. Я ощущала такое в спальне Симоны…
От этого стало грустно. Я помотала мордой, отгоняя неприятные воспоминания — сейчас не их время, — и вернулась к Снежному.
— Теперь ты объяснишь, почему мне срочно понадобилось к двуликим?
— Ты землянику съела?
— Ответь.
— Съешь, — ворчливо повторил Снежный, выпрямляясь. — Пропадёт — жалко будет. И дорога всё равно долгая.
Смерив его подозрительным взглядом, я вздохнула. Пришлось напомнить себе, что этот волк — по-прежнему простой зверь. И сколь бы человечными мне не казались его глаза, реакции и речь, он оставался волком. Пусть даже огромным.
Задумчиво проследив, как я съела эти две несчастных ягодки, Снежный поднялся окончательно. Отряхнул свою белую и чистую, словно не на земле лежал, шерсть, и взглядом намекнул, что я должна покинуть островок первой.
«Да продлятся дни твои бесконечно, Арион», — я глубоко поклонилась статуе, игнорируя волка, и лишь после этого ступила на дорожку.
Путь на сушу оказался явно короче, чем дорога к острову. Хотя, возможно, мне так показалось из-за того, что сейчас можно было идти быстрее.
А, когда я обернулась к Снежному, выяснилось, что дорожки больше нет. Дно было чистым, без малейшего намёка на тропу, и сейчас — в лучах рассвета, — было заметно, что глубина там внушительная. Оглянувшись на Снежного, я осторожно коснулась лапой воды и моментально отскочила — вода была ледяная!
— Идём. Не отставай, иначе заблудишься.
В голосе жреца слышалось недовольство, но взгляд выдавал скуку. Неприятная обязанность, которой не избежать. По-моему, даже имена волчатам он давал с большим энтузиазмом.
Фыркнув, я поспешила следом.
— Ты не ответил. Почему мне срочно нужно к двуликим?
— Ты тоже двуликая.
— Только последний месяц. До того я была человеком.
Снежный смерил меня скептическим взглядом, и ускорил шаг, вынуждая меня перейти на трусцу — на его один шаг приходилось штук пять моих, и я просто не успевала.
— А всё-таки. Кто такой Тамина? Почему из-за него я должна срочно уйти? — я сделала ещё одну попытку получить ответ.
— Не он, а она, — ворчливо отозвался волк.