Оборотень

Ганиева Алеся Алексеевна

— А я и не скрываю, и не вредничаю…

— Да брось! — руки полезли ему под майку.

— Я так хочу тебя, — мурлыкнул на ухо.

Жадно впивается в губы, сжимает до боли грудь. От возбуждения боль невыносимо приятна, начинаю стонать.

— Тише, а то я разделаюсь с тобой прям в машине, — а сам расстегивает мне пуговицу на джинсах.

— Походу, кто-то уже приступил, — смеюсь.

— Вот чёрт! — машина сзади надрывно сигналит, медленно объезжая нас.

— Облом! — закатываюсь смехом.

— Ты у меня еще посмеешься! — рыкнул недовольно.

Сел

ровно за руль, завел машину и нервно тронулся. Выжимает газ, дергает коробку передач и смотрит только на дорогу. Как же эти перепады настроения меня достали! Что у одного, что у второго. Может я ненормальная, но я тащусь от них обоих. Мне стыдно это признавать, и обидно за Джэксона. Еще два дня назад хотела его и бесилась, что у нас ничего не получилось, а сейчас в замешательстве. Я понимаю, желать обоих мужчин — это не нормально, так нельзя, но ничего не могу поделать. Может, поэтому не могу никак обрести покой.

— Мне нужно ехать, меня будут искать! — разрываю тишину.

— Да кто он такой?! — ударил по рулю. — Эмили?! — взревел от нахлынувшей ревности.

— Он тут ни при чем! — тоже психую, хотя уверена, что Джэксон начнет искать, так как знает, что я выехала. — Мне нужно маме отзвониться! — придумываю на ходу.

— Звони! — кидает свой мобильник мне на колени. — Скажи, что доехала! Быстрее, пока я не передумал!

— Что? Я не понимаю тебя! Я что, не попаду в колледж сегодня? — вздрагиваю.

— Ни сегодня, ни завтра…

— Так нельзя! Скажи, что ты пошутил! — пытаюсь принять тот факт, что он просто меня злит из-за смс-ки Джэксона.

— Эмили, ты носишь мое дитя! Моего наследника, моего приемника! Ни о каком колледже и речи не может идти! Ну, по крайней мере, пока он не родиться!

— Это несправедливо, — нахлынули слезы, но держусь, как могу. — После той последней ночи, я весь год провела в психушке. А я ведь так и не увидела тебя! Ты обвинил меня в предательстве. Луна заглядывала в мое окно и напоминала о тебе, во снах каждую ночь играла с тобой в лесу, но ты так и не появился.

— Откуда мне было знать! Ты должна была меня хоть как-нибудь предупредить!

— Я пыталась, Катрина несколько дней не могла тебя подстеречь…

— Я видел ее, — перебил, вздыхая отчаянно. — Я не мог понять, почему она бродит по лесу, и куда делась ты? Некоторое время караулил тебя у дома, но там даже твоего запаха не было.

— За эти отношения я поплатилась годом своей жизни. Меня выписали, постепенно начала входить в ритм обычной жизни, но ты снова появился и тут же исчез. Как только я пытаюсь наладить свою жизнь — появляешься ты и все ломаешь! А теперь, судя по твоему поведению, ты решил меня запереть до рождения ребенка. А ты спросил меня, хочу ли я вообще его? Какого это узнать, что ты беременна, а папаша просто взял и пропал, оставив пустые обещания!

— Я не хочу тебя запирать! Нет! — не поворачивается, будто стыдно показывать глаза. — Я, как и ты, хочу нормальных отношений, но у меня не получилось. Ты не должна была узнать о беременности

до моего возвращения. Так получилось, что задержался дольше положенного. Хотел сначала устроить цветочно-конфетный период, насладиться каждым моментом и только потом сказать. Но сроки подкачали… — выдохнул. — И чтоб не было никаких недоразумений, я больше тебя не оставлю одну.

Слушаю его и не знаю, что ему сказать? По-своему он прав, с кем не бывает — «Хотим как лучше, а получается как всегда!» Ну вот только почему-то мое внутреннее чутье говорит, что не все так просто, как кажется.

— В какой клинике ты лежала? И как ты вообще туда попала?

— Родители сказали, что я брежу волками и в лес бегаю, что неадекватная, ну, и все такое… Не хочу про это говорить! — нахлынули воспоминания, тут же стало не по себе.

— А мое письмо?

— Письмо и розу я получила, они увидели, и это послужило причиной…

— Мистер Браун-младший сдал собственную дочь в психушку, — тихо прорычал.

— Что? Ты знаешь моего отца? — как-то странно прозвучало это из его уст.

— Заочно! — отмахнулся.

На коленях задрожал телефон, зазвенела стандартная мелодия Айфона. На экране высветилось имя — входящий: Джэки.

— Джэки, — беззвучно прочитала и передала телефон Робэрто.

Джэки? Кольнуло в области груди, имя знакомо до глубины души. «Друзья и родные зовут меня Джэки!» — но я так и не решилась Джэксона называть этим именем. Я просто переживаю и накручиваю себя по поводу и без повода.

— Привет, долетел, наконец? — усмехнулся, а мне что-то боязно становится. — Я уладил, с восточной стороны проблем не должно быть. В подробностях с глазу на глаз… Что? Как это тебя не будет? Да что случилось-то?

У Робэрто меняется тон, сильнее жмет на газ, еле перевожу дыхание от скорости. Не проще ли было остановится и все спокойно и адекватно выяснить. Столбы мелькают перед глазами, чуть ли не сливаясь воедино.

— На какой трассе это произошло? Как это? Ты уверен? Я в 20 минутах от станции! — дергает ручник и машина резко разворачивается на 180 градусов.

Все перед глазами плывет, голова кружится, боль в висках. К горлу подкатывает тошнота, болевые спазмы в животе.

— Джэки, в чем проблема, выследи по спутнику. Вне зоны… — слегка притормаживает. — Точно я там не нужен? На связи будь! — выключает телефон. — Поймаю — вырву ноги уроду! — прорычал и кинул телефон на торпеду.

— Робэрто, — еле вздыхаю. — Останови машину, я больше не могу, — глаза закатываются, еще немного и впаду в бессознательное состояние.

— Эй, ты чего? — съезжает с дороги и тормозит машину.

По первому толчку резкого торможения открываю дверь и чуть ли не вываливаюсь из нее, упираюсь руками о землю.

— Эмили! — голос где-то вдали.

Идут рвотные позывы, но ничего не выходит. Может и было бы, если бы с утра позавтракала, но сборы на эмоциях, было не до этого.

— Малыш, — обошел машину. — Как тебе помочь? — мотаю головой, чтоб не трогал меня.