Оборотная власть
Шрифт:
– Понимаешь, я уверен, тебе такая серьезная терапия не нужна. Дело в твоем отрицании, с ним мы сами справимся, без сторонней помощи. Твоя проблема в неумении делиться, раскрываться. Случились события перевернувшие твой мир, не веришь никому, теряешь ориентиры, кажется, словно совсем одна и помочь некому.
Так неожиданно слезы набегают, не успеваю взять под контроль, скатываются по щекам.
– Юля, прости, я не хотел, по-другому не знаю как объяснить. Аристарх точно меня пристукнет, - искренне сокрушается.
Вытираю влагу с лица тыльной стороной
Снова на часы смотрит.
– Еще немного посидим и можно будет сдаваться. Потом пойдем подышим, если жив останусь.
Громкий стук в дверь заставляет подскочить обоих.
– Борис Семеныч, открывай, мы знаем, что вы там.
Психолог мой встрепенулся, обречённо провел ладонью по лицу, пригляделся к часам на запястье.
– Максим Николаевич, скажите, Бронивицкий уехал?
– задает вопрос, скрещивая руки на груди и подходя ближе к двери.
– Ты там умом тронулся? Сейчас же дверь открывай. Безумие, а не день, сговорились что ли.
Прижав палец к губам, Борис усердно что-то обдумывает, сказать даже лихорадочно, гипнотизируя дверь. У меня по внутренностям крадутся сомнения, по покровам мурашки. Не с проста спасать кинулся, значит обладает информацией.
– Это был глав, дальше будет служба безопасности, ну, а потом Аристарх. Должен быть уже в курсе, - бубнит себе под нос спаситель.
Мы будто заговорщики взглянули друг на друга и одновременно повернулись к окну. Оно сейчас казалось единственным спасением. Аристарха боятся все и я в том числе. Мандраж, страх, дикое облегчение, странное ощущение радости вспыхнувшее совершенно не к месту, перемешивались в коктейль.
– От Аристарха бежать нельзя, хуже будет, - говорю шепотом, отметая идею побега.
– Я пробовала, стала все только хуже.
Борис подскакивает ко мне, и хватает за руки, сжимающие опустевший стакан.
– Юля, обещай, что мы с тобой будем работать. Больше никаких байкотов. Я клянусь хранить все твои тайны усерднее своих собственных. Даже Аристарх, пусть хоть пытает, ничего не узнает от меня. Иначе все это сейчас напрасно.
Тут я звука произнести не успеваю, от удара мощного дверь распахнувшись, влетает в стену. Как не отвалилась совсем, останется загадкой. Бедный психолог отскакивает от меня и пятится к столу, пока не упирается в него подгорающим местом.
Лишь мазнув по мне взглядом Молчанов проходит внутрь, буквально за шкирку одной рукой сгребает Борю и выводит из кабинета.
– Никого не впускать, - отдает распоряжение.
От которого даже я не буду никого впускать. Настает тишина, обнимаюсь с пустым стаканом и пялюсь перед собой, а самое главное дышу, немного учащенно, но без перебоев. Позволяю себе прикрыть глаза на мгновение, мысленно перевести дыхание и дальше, почти отважно, ждать приговора. Неминуем, неизбежен... Неправильный настрой, я дала обещание верить. Может не подходящий момент вспомнить об этом. Пропускаю, когда Аристарх появляется в проеме, вижу как смотрит на меня в упор, медлю столкнуться взглядами. Я столько мыслей прогнала пока...
Останавливается
С виду ничего не изменилось, только глаз наметан, замечаю неестественно выпрямленные спины снующего персонала, застывшие улыбки на лицах, острые взгляды. Перед выходом оборачиваюсь на портрет, знаю заметил, не хотела, удержаться не смогла. Учтиво открывает мне дверь, скользит медленно глазами по лицу пока сажусь в машину и обходит вдоль капота. А вот сейчас начнется страшное, сердце колотится, пульс по вискам бьет. И все равно дышу. Иначе напрасен подвиг психолога. Мне то бояться нечего - Борис был в этом уверен.
Опускает стекло, прикуривает, швыряет пачку куда попало, плавно отъезжает.
– Вы издеваетесь надо мной? Я не понимаю какого происходит.
Наблюдаю за каждым его движением, глупости лезут в голову. Разве оборотным можно курить? Но раз можно потреблять алкоголь, значит и никотин. Тим пьет, Аристарх курит, алкоголь так же за ним замечен.
За время, что гоняю в мыслях глупости, успевает добить сигарету и выбросить окурок.
– Глупая надежда. Был уверен именно ты будешь меня понимать, ценить мой покой.
– Арис...
Его телефон заставляет умолкнуть. Хмурится, рычит сквозь зубы ругательства и принимает звонок.
На меня смотрит, прижавшись к обочине, тормозит зверя.
– Сейчас будем, - бросает и отключается.
– Телефон включи, - это уже мне прилетает.
Разворачивается через две сплошные и несется, выказывая всем своим поведением агрессивный настрой. Особо пугливые уступают дорогу, разлетаясь в разные стороны.
– Твоя мать в больнице, отец не смог дозвониться.
Глава 35
Пустое помещение, приглушённый белый свет, нагоняют на меня ужасу, подогревают панику. Стоять или ходить сил нет, ноги подкашиваются. Дышу глубоко и надрывно, сердце болезненно бьется, разгоняя жар по телу.
Папа расхаживая туда-сюда, негромко ругает.
– Даже не смей, не смей себя винить. Мать сама виновата. Сказано было не лезь, Юля наша не дура, разберется. Случилось так, что теперь убиваться. Не смей сказал, слезами ей не поможешь. Говорил уймись, нет...
– махнул рукой, продолжил мерить шагами коридор.
Утираю щеки спешно. Папа прав, плакать нельзя, все будет хорошо.
Все будет хорошо.
Давно мама оказывается отцу рассказала о моей порочности, а он не обвиняет, не презирает, только маму ругает за впечатлительность, за неугомонность. Может и сама виновата, но она мать, не может не переживать за меня. Последние несколько дней пыталась со мной разговаривать, по-итогу я стала игнорить звонки и сообщения. Как не винить себя? Мой любимый родной человек, я должна была опустив голову виновато выслушивать, не смотря на дискомфорт израненной души.