Оборотная власть
Шрифт:
– Это другое, моя кровь и плоть, моя семья. Семью не выбирают. Да люблю. А к бабам это другое. Пока хочу, пока тянет, нужна.
Всхлипываю, прикусываю дрожащую губу, в горле ком не даёт продохнуть. Понятнее некуда.
– Моя девочка, нужна ты мне. Это хочешь услышать? Не баба, а моя девочка, родная, - пятернёй обхватив затылок, рывком прижимает к груди.
– Прекрати ломать мне мозг.
Реву как дура. И вроде сказал, что хотела, но это вроде, получается совсем не то, слёзы градом по щекам. Никогда, никогда я не встану на
Отнимает лицо от промокшей рубашки и угрожающе рычит.
– Прекрати, иначе накажу.
– Зацелуешь, потом за...
– Не надейся, серьёзно накажу.
Сжимаю губы, прикусив язык от очередного язвительного предложения.
– Сейчас туда, - тычет пальцем на многоэтажку.
– Как освобожусь, заберу. Я больше не намерен спать один. Хочу целовать тебя по утрам.
Сердце жалобно заскулило, спал один.
"Хочу целовать тебя по утрам..."
Много сказал и нихрена не сказал.
Подкупает же сука! Но я уже решила, встреча последняя. Удерживаюсь от очередного всхлипа, смотрю в глаза и вижу в них, как зарождается подозрение. Как можно быть таким проницательным и одновременно таким... Чёрствым... Не подобрать слова. Хочется коснуться щеки, покрытой тёмной щетиной, держусь, вдвойне будет подозрительно. Почует. Не отлипаем друг от друга глазами. В этот момент я не уверена в своём решении, отрываю, будто кусок себя.
– Юля, - начинает предостерегающе, - если в твоей голове глупости...
Сорвалась с места, хлопаю дверью. Не удержал, уже хорошо. Глупостью было связаться с таким охрененным любовником, вот это было глупостью, а всё остальное в моей голове далеко не глупости.
Значит она тоже семья - его жена. Любит, она же семья. А я баба, с которой по-другому. Девочка, которая нужна, чтобы целовать с утра, пока не надоест. Я значит собственность и не могу быть чьей-то женой, принадлежать никому кроме него, даже на бумажках. А он женат, там семья, любовь.
Настолько внутри всё покрылось инеем, что даже не плачу. И не буду, никогда, достаточно. Ёжусь от озноба сжав зубы, и плетусь по ступенькам в чужую квартиру. В холодные сьёмные стены. Все от меня отвернулись, осталась одна. В прошлом примерная девочка, теперь оказалась позорно распутной. Я нужна только ему, чтобы целовать по утрам. Внутри визжит душа от боли, понимания насколько я среди руин собственной жизни. Что пошло не так и я влезла в тайны о которых теперь до гроба обязана молчать.
– Почему по ступенькам идёшь?
– раздаётся от двери.
Дёрнулась и не могу поверить глазам. Муж подпирает плечом дверь. Что здесь делает? Хочет добавить? Не отвечаю, обхожу и копошусь по карманам в поиске ключей.
– Юль, поговори со мной.
Присматриваюсь, на потолке желтая лампочка дает мало света.
– Пьяный что ли?
– Не важно какой.
– Отойди, пожалуйста, -
Поворачиваю ключ в замке.
– Юль...
– Хочешь мне добавить, или не всё высказал.
– Давай войдём и поговорим.
– Давай без давай.
Решительно меня за предплечье, распахивает дверь и заталкивает внутрь. Пугливо пячусь задом.
– Знаешь же, не трону.
– Не знаю, - мотаю головой.
Подобная выходка ни к чему не привела. Легко, оба знают где я. Сделают со мной, что вздумается.
– Юль, я много думал. Признаю, моя вина не меньше, тяжело признавать, сделал всё, чтобы развалить отношения окончательно.
Он не говорит семью. Для него я тоже не семья и никогда ей не была.
– Просто больно...
– А мне не больно?!
– шагаю ему на встречу.
– Мне замечательно приятно видимо. Вы разнесли меня в пух и прах своими играми. От меня ничего не осталось, я ноль.
Казалось, что всё, а нет, волнует. Да ещё как. Есть, что высказать, предъявить. Обиды продолжают плескать внутри, не улеглись и не смогут.
– Юль...
– Тим, зачем ты пришел?
Молча смотрит, долго, пристально. Подпирает устало стену, я другую напротив.
– Глупый поступок, - вдруг комментирует, обводя взглядом скромное жилище.
– Ваши не лучше.
– Нашла что сравнить. Кто тебя защитит здесь или в любом другом месте?
– Кто защитит меня от вас? Кто защитит меня от него? Никто!
– Я, - твёрдо отвечает.
И меня поражает молния. Правда он, больше никто. Муж замечает смену эмоций, по глазам вижу, знает, победа за ним. А я думаю за мной. Других шансов нет, Молчанов вернет на место и продолжит медленно убивать.
В горле пересохло, сердце бьётся с перебоями, в груди пламя сжигает. Этот выбор станет роковым, конечно для меня.
– Тим, забери меня. Помоги вырваться, - прошу дрожащим голосом, слезы подступают, держу потоп из последних сил.
Обещала ни капли больше, сама не справляюсь. Казалось вся растерзана, а нет, мои внутренности продолжают рвать на куски.
Аритмия глушит организм, когда спешно сгребаю пожитки. Руки трясет, как и всю меня. Он не посмеет, не посмеет... Арис? Не смеши, Юля. Ты его ломала, когда он нарушив уговор забрал, подтолкнул сделать последний шаг, Молчанов отомстит. Захлебнешься страданиями, сотрет с лица земли как личность. Да уже, давненько.
Выходим из подъезда, я одичалым зверьком озираюсь. Ищу присутствие своего господина, которого я несколько минут назад передала. Казнит, не помилует. Страшно...
Идем рядом в соседний двор, тот самый, в котором магазин. Напротив входа стоит машина Тима. Следил выходит отсюда и до подъезда. А пока я говорила с Арисом, он... Поднялся и ждал меня. С трудом верю, что Молчанов не знал о его близком присутствии. Тогда зачем отпустил?
Вдвое страшнее становится.
Испытывает?
Что ты делаешь, Арис?! Что?!