Оборотни космоса
Шрифт:
Слабо мерцающий рассеянным светом зарешёченный зев медленно удалялся в зенит. Тьма охватила Раха туго, как ремни сбруи. Он опускался в невидимой пустоте, словно астронавт, вышедший в безвоздушное пространство, в тень космического корабля. Шорох тросика о решётку, сопение оставшейся вверху компании, шуршание подошв – всё быстро исчезло, глаза напрасно искали хоть искорку света. Уши заложило тишиной, как герметиком. Pax знал, что со всех сторон – стены шахты, но не видел их, и чернота вокруг казалась необъятной, всемирной. Только немой мрак, и Pax
Что это?.. спуск прекратился. Pax мерно вращался на тросике среди безмолвия космоса. Значит, тросик кончился, выбраны все двадцать саженей. Едва теплящийся круг вдали над головой и чёрное ничто кругом.. Если тросик оборвётся – падать придётся долго, очень долго. Братья и сестры обзаведутся семьями, вырастут их дети, а ты будешь лететь, лететь, умирая от жажды и голода, затем будешь лететь мёртвый, затем – высохший, затем рассыплешься на летящие кости, а дна всё не будет.
Надо выкликать. Худо тем., кто лишился чувств в эти минуты! наверху долго ждут, пока не поймут, что ты потерял сознание. Бывает и такое, когда в кладезь натекает мёртвый газ – кто вдохнёт, сразу покойник.
– Выходи, – выдавил Pax сквозь зубы.
Голос тотчас погас во тьме.
– Выходи! – повторил он громче. – Появись!
Звук какое-то время трепетал, отражаясь от стен, потом заглох.
– Иди ко мне!! – закричал Pax изо всех сил. – Ко мне, сюда!.. Я хочу тебя видеть!
Ау-аа-аэээ – загудел кладезь, призрачными волнами разнося крик вверх и вглубь. Pax задержал выдох, вслушиваясь в эхо – нет ли постороннего, чужого звука?.. Воздух недвижим. Если тот, кого зовут, остался недоволен млякой, долго ждать не придётся – снизу тяжело повеет смрадом и...
...иногда из кладезя поднимают только обрывок троса, мокрый от чёрной слюны. Правда ли это? Сейчас Pax поверил, что правда.
– Иди, я здесь! Я Pax! я тебя жду!!
Нечто большое, грузное и мягкое пошевелилось в недрах, далеко внизу; послышались редкие, размеренные и глухие удары, похожие на шаги.
– Я н-не боюсь тебя, – трепеща от страха, прошептал Pax, торопливо доставая из-за пазухи нагретую телом гранату, сорвал зубами предохранитель и, нажав запальную кнопку, бросил взрывчатый цилиндр в глубину. Закрыв глаза, поджав ноги, он считал секунды до того, когда сработает запал.
В бездне раскатисто, гулко грохнуло.
Тросик дёрнулся, поволок Раха вверх – это спохватились испуганные ребята. Когда Pax переполз с решётки на пол камеры, его обступили с лихорадочными возгласами:
– Что там было?
– Что ты видел?!
– Я... – Обессиленный Рах не мог встать. – Кинул ручную бомбу.
– С ума свихнулся!
– Ничего, – выдохнул Pax, – зато живой вернулся.
– Так никто не делает, – уняв стук зубов, пробормотал вожак. – Вот увидишь, плохо будет!
– Видел... – слабо проговорил вернувшийся из бездны, и все замерли, боясь пропустить хоть слово; ведь ради этого и выкликают, чтобы явилось незримое и открылось сокровенное. – Видел... мляки... много-много, они там навалены, а руки движутся, рты говорят... они встают на ноги и смотрят.
– И ничуть не страшно. – Шестигодка Тими, уже довольно развитая девчонка из Гутойсов, тоже тряслась, но уступать пятипалому в храбрости не собиралась. – Мы такую замечательную мляку сбросили, что бояться нечего. Ну-ка, помогите мне расстегнуть его. Теперь я полезу выкликать.
Pax было отключился, но его стали ворочать, чтобы добраться до пряжек сбруи, и он, открыв глаза, увидел совсем рядом пальцы Тими, выглядывающие из сандалий-босоножек. Пальцы нетерпеливо шевелились от беспокойства, поблёскивая розовым лаком ноготков. Этот педикюр, а в придачу выразительность живых пальцев прямо-таки ушибли Раха, и он опять испытал приступ удушья, но не от ужаса бездны, а от счастья лицезреть красивые ноги Тими.
«Ухты!..» – только и мелькнуло у него ослепительное солнечное чувство, и тут он взаправду потерял сознание. С подростками это случается.
Медеро заучивала очень нудный раздел природоведения – о светилах. Её класс ещё не вывозили на поверхность для знакомства с солнцем и луной. Чтобы экскурсии прошли как следует, надо дождаться безоблачного утра и ясной ночи, а пока знакомься со светилами по книжкам и видео.
– Восход Юады в равноденствие происходит точно в десять часов, – твердила она полушёпотом, стараясь запомнить урок, как песню. – С восходом наступает светлый и жаркий период суток...
Она забралась с учебником на самую верхнюю койку, чтобы никто не мешал. Как трудно жить в многодетной семье! если бы папке с мамкой не доплачивали за лишних ребёнков, неизвестно, что было бы.