Оборотни. Медвежья услада
Шрифт:
Прикусив губку от усердия, Пташка старательно приводила в порядок свитки. Помечала, где пропажа, где испорчено…
Вид у девицы был собранный и немного злой. Их Пташка не собиралась рыдать. Она рвалась исправить дело. А уж потом задать трепку виновнику.
Сердце словно в мед окунули — ну и боевая Пташка!
А как их поутру отшила… Бьярг хмыкнул, вспоминая воинственное выражение на милом личике. Решила, что они купить ее хотят. Ну-ну…
— Ладно, будь по-твоему, — проворчал недовольно. — Только
Итого: пять испорченных горшочков меда, исчезнувший мешок со шкурами, пять подпорченных мешков с ягодами и абсолютное непонимание, зачем Клара это сделала.
Эви задумчиво прикусила перо.
Она бы поверила в то, что порча — дело рук Асгерд. Но быстро нашлись доказательства, что это не так. Женщина обронила одну из резных костяных бусин, что болтались на шнурке для кос, и утром ее видели вертевшейся около повозок. Нашелся один свидетель.
Женщина, конечно, все отрицала.
Однако все равно Эви хотела встретиться с ней лицом к лицу. Только закончит подсчитывать ущерб.
Хоть он и не был велик, а все одно — неприятно!
Сбоку между деревьев мелькнула тень.
Эви повернулась и не смогла сдержать гримасы отвращения — крадучись, точно кошка, к ней приближалась Асгерд.
— Вижу, тебе все неймется, — промурлыкала, окидывая презрительным взглядом разложенные на траве принадлежности для письма.
— Вижу, тебе тоже, — передразнила Эви.
О, как же хорошо, что варвары не любили притворства! И Эви с трудом сдерживала брань, глядя на холеное личико стервы. Руки так и чесались проредить растрепанные патлы.
— О да, мне тоже, — ничуть не смутилась гадина. — Пока ты тут счетом баловалась, я занималась кое-чем другим…
И белобрысая сучка очень выразительно облизнула губы.
У Эви перехватило дыхание.
Нет, братья не могли… Или могли? Они ведь мужчины… Красивые и ничего ей не должные. Никаких обещаний и тем более клятв не звучало. А то, что одна глупенькая девка не смогла устоять перед соблазном — так это ее проблемы.
—… Ну, не буду тебе мешать, — самодовольно хмыкнула девка. — У меня тоже дела есть…
— Ага, давай. Тебя пол стойбища заждалось, — кое-как огрызнулась Эви.
Асгерд гневно прищурилась, собираясь брызнуть очередной порцией яда, но почему-то вдруг передумала и быстро пошла прочь.
Удивлялась Эви недолго.
Вслед за гадиной притащились гулящие кобели. Сразу оба.
Эви быстренько сделала вид, что занята свитком.
Но щеки предательски горели, а пальцы сводило от желания схватить медную чернильницу и выплеснуть содержимое на двух медведей-переростков.
Пусть катятся к белобрысой сучке!
Шею кольнул так, что Эви заерзала. Комары, что ли? Но под пальцами не чувствовалось укуса.
—
Вопрос ударил, будто пощечина — неожиданно и резко. У Эви дыхание перехватило.
Но, справившись с удивлением и злостью, она нашла в себе силы посмотреть на мужчин.
— У меня есть повод не верить?
Как бы ни старалась, голос сочился обидой. Ну что за дура! Ей должно быть все равно.
Близнецы переглянулись. Бьярг взъерошил волосы, Бьёрн огладил бороду. А она… Она старалась не смотреть на могучие плечи, укрытые тяжелыми медвежьими накидкам, и красивые одинаково хмурые лица.
— Глупости говоришь, Пташка, — начал Бьярг, но брат оборвал его коротким и многозначительным взглядом.
У Эви сердце так и упало. Ну точно, эта стерва с ними была!
Конечно, что взять с мужиков, все они ко…
— А-а-ай, пусти! — заверещала, когда Бьёрг шагнул к ней и играючи забросил на плечо. — Пусти! — заколотила в крепкую спину. А толку? Все равно что дерево бить.
— Ну-ну, разошлась тут, — ее обидно прихлопнули по заднице. — Умная вроде девка, а повелась на брехню завистливой суки.
Эви зашипела от злости.
— Как вы непочтительно о своей ненаглядной!
Ответом стало дружное фырканье.
Братья утащили ее дальше от стойбища и, скинув накидки, усадили Эви в корнях разлапистой сосны, а сами устроились по бокам.
Ну уж нет!
Эви рванула прочь, не жалея сил, но лишь позабавила варваров.
— Гляди какая сердитая, — сверкнул клыкастой улыбкой Бьярг. — А я говорил — нельзя нашу Пташку одну бросать.
— Прощения попросить надобно, — серьезно кивнул Бьёрг.
И ее опрокинули на шкуры.- Я гляжу, ты хорошенько вымылась… Аж целую ночь на это истратила.
Глаза Дарисы хитро блестели. А Сид, оказавшийся двоюродным племянником женщины, кашлянул в кулак, пытаясь скрыть смех.
Эви мучительно покраснела и принялась теребить кончик косы, перевитой разноцветными шнурами — его женщина утром принесла.
— Нормально вымылась… Да и кому какая разница?
Дариса тут же посмурнела:
— Асгерд, например, есть разница. Иль думаешь, что она будет сидеть, нос повесивши? Э-э-э, нет. Та еще лисица подлая, помяни мое слово.
— Она давно метит на роль супружницы, — отозвался Сид. — Только не судьба ей.
И поправил болтавшийся за спиной мешок.
Эви слегка поморщилась, но как бы ни было неприятно слушать про бывшую — или нет? — братьев, однако этими знаниями пренебрегать не стоило.
— Она ж такая, — Эви очертила в воздухе женскую фигуру. — Вся из себя. Любой мужик клюнет.
Ответом стало дружное фырканье.
— Между ног у всех одинаково, Эви-без-прошлого, — важно пояснил юноша. — Но на одной постели семью не построишь.