Обожествление

Дедусенко Андрей

Но главным украшением площади была колонна, на которой изобразили простую жизнь: стада, пасущиеся на полях, птицы, летающие в небесах, и сельские работы смертных.

Имелась и другая площадь, называемая площадью Свободы. На ней также стояло много статуй: Дьявол на мраморной колеснице, распростертый на земле Серафим Рассекатель, фениксы, драконы и многие герои. На этой площади находился и крупнейший в городе рынок, где можно было купить все, что угодно, за исключением рабов.

Взирая на великолепие Нового Краснограда, Филипп не мог не отметить про себя, что город прекрасен.

И совсем не похож на то, что он себе представлял. Ксантиппа с легкой усмешкой покосилась на него, видя его удивление.

– А ты думал, что здесь нет жизни?

– Ну… – кашлянул Филипп, – хоть я и понимал, что это неразумно, но все же меня с детства учили, что коммунисты живут в нищете, что они порочны и… прямо на улицах сношаются. А я вижу улыбки, слышу смех и не могу не отметить прекрасную архитектуру.

– Сношаются на улицах? – улыбнулась Ксантиппа. – Публичные оргии у нас проводятся в третий день каждого месяца.

– А? – Филипп открыл рот от удивления.

– Каждый ребенок с двенадцати принимает в ней участие. Ох, и скучала я по этой традиции, – продолжая улыбаться, проговорила Ксантиппа, а затем громко рассмеялась.

– Ха-ха, – Филипп весело расхохотался, – я почти поверил.

– Не так страшен коммунист, как его малюют, – поддержал смех друга Вейж.

Проезжая по широким и чистым улицам, Филипп и Вейж с удивлением отметили, что в Новом Краснограде свободно расхаживают морские жители.

– Вы действительно придерживаетесь принципа всеобщего равенства, – хмыкнул Филипп.

– А чем жители Океана хуже нас? – усмехнулась Ксантиппа.

– Они варвары, – пожал плечами Филипп.

– Ты слишком плохо их знаешь, – покачала головой Ксантиппа, – их культура ничем не уступает нашей. А цивилизация даже старше.

– Пф, посмотрим, – фыркнул Филипп.

– Смотрите, – улыбнулась Ксантиппа, широко разводя руки, – мы процветаем. Совету не удалось изолировать нас от мира, и именно жители морей помогли нам создать такое великолепие.

– Теперь понятно, – кивнул Вейж, – пусть никто с континента и не торговал с вами и не вел никаких дел, Океан предоставил вам новых партнеров.

Стоит сказать, что Филиппа и Вейжа заинтересовали гордо расхаживающие по городу практики, облаченные в доспехи на манер гелиосских. У них был неизвестный штандарт, который удивил Филиппа – могучее древо, позади которого сияет Солнце, распространяя свои лучи во все стороны.

– Кто это? – спросил Филипп, указывая на них.

– Это воины Искандера, – ответила Ксантиппа.

– Какое занятное знамя… – прошептал Вейж.

– Мы привыкли думать, что континент Благоденствия является центром мироздания, – вздохнул Филипп, – но теперь очевидно, что это не так. Быть может, главная угроза действительно исходит не от симдов, а от этого Искандера.

– Что вы о нем знаете? – спросила с интересом Ксантиппа.

– Почти ничего, – покачал головой Филипп, – сначала о нем сообщил Баошенгдади, как о правителе Океана, а недавно к нам явился его посланник. Он заявил, что его господин прибыл на континент, но Солнечной республике ничего не грозит. Искандера, дескать, интересуют пока лишь Дикие земли.

– То

же самое сказал и посланник, явившийся к нам, – кивнул Вейж, – мы думали, что империя Симдов окажется зажата между молотом морского нашествия и наковальней наших армий, но теперь я не уверен, что война закончится для нас хорошо, даже если мы победим симдов.

– Искандер ведь заключил с вами союз, – взглянул на Ксантиппу Филипп. – Почему с вами?

– Этот союз был заключен столетия назад, – усмехнулась женщина, – когда изгнанники из коммуны начали исследовать Океан, они наткнулись на территории, принадлежащие Искандеру.

– Выходит, что он уже давно правит Океаном? – спросил с интересом Вейж.

– Океан до сих пор полностью не покорился ему, – покачала головой Ксантиппа, – могучее государство Атлантида все еще остается мировой державой. Но большей частью мира правит именно Искандер.

– Теперь он направил свой взор на наш континент, – помрачнел Филипп, – час от часу не легче.

– Я читал его «Восхождение», – поглаживая бороду, проговорил Вейж, – если описанное там правда, как говорил Баошенгдади, то его империя превосходит все государства континента, вместе взятые.

– Это не значит, что в случае войны победа будет за ним, – нахмурился Филипп.

– Ты прав, – кивнул Вейж, – все-таки на нашей стороне практики с эссенциями, но мы не имеем представлений об истинном положении дел.

– Не стоит беспокоиться, – слегка посмеялась Ксантиппа, – я уверена, что Искандер никак не навредит вам.

– Откуда такая уверенность? – прищурился Филипп.

– Скажу лишь, что Искандер вовсе не пришелец, – улыбнулась Ксантиппа, – он был рожден и вырос на континенте Благоденствия, это его дом. Можно сказать, Искандер вернулся на Родину.

– Действительно, этому есть подтверждения в «Восхождении», – кивнул Вейж, – если это так, то у меня есть теория относительно начала его завоеваний.

– О? И какая же? – поинтересовалась Ксантиппа.

– Тысячу лет назад Совет организовал экспедицию, которую возглавил Гелиос. Принято считать, что она провалилась, хоть в ней и участвовали великие герои того времени.

– Ты прав, – улыбнулась Ксантиппа, – Искандер, в самом деле, принимал участие в той экспедиции.

– Он знает, что произошло с моим предком? – проговорил взволнованный Филипп.

– Он многое знает, – лукавая улыбка вновь расцвела на лице Ксантиппы.

– Я должен поговорить с ним! – решительно произнес Филипп. – Где он сейчас? Его войска вторглись в Дикие земли. Он с ними?

– Он здесь, – ответила Ксантиппа, – но я не знаю, сможете ли вы его увидеть.

– Здесь? – удивился Филипп. – Идеальная возможность во всем разобраться.

– Мы прибыли.

Они оставили коней, оказавшись у прекрасного дворца, который коммунисты на манер волжан называли Кремль. Кремль был как резиденцией председателя, так и местом, где принимались важнейшие решения, касающиеся всей секты, и отсюда осуществлялось управление государством. Он занимал довольно обширную территорию и включал в себя множество построек: внутри была обширная библиотека, куда мог прийти каждый желающий, бани и даже театр.