Обожествление
Шрифт:
Оказавшись позади него, он нанес удар ладонью. Максимус, пораженный тем, что его Святая область не сработала, как надо, все же успел защитить себя. Он отскочил в сторону, исторгая волну энергии. Святая область Клавдия не причинила вред Лею, ибо тот смог трансформировать свою душу, мешая воздействовать на нее. Далеко не каждый практик способен на такое, но Лей был гением, который рождается раз в тысячелетие.
– Понятно… – кивнул Клавдий, – так просто тебя не убить. Придется по старинке.
Белые молнии сорвались с его пальцев и ударили в Лея. Началась битва двух практиков одной эссенции. Битва гениальности
Вступившая в свои права ночь обычно помешала бы сражению, но сейчас она не имела значения. Яркие вспышки молний освещали пространство вокруг. Громовые раскаты эхом разносились по всей округе, заставляя хозяина таверны сжиматься от страха. Небо заволокли тучи, и полил сильный дождь.
Клавдий и Лей были полностью сосредоточены друг на друге и поглощены сражением. Глаза первого светились нарастающей с каждой секундой яростью, тогда как у второго они выражали лишь решимость победить. Воздух вокруг них потрескивал толи от напряжения, толи от их силы.
Багровые молнии, словно живые, извивались на теле Лея, срываясь каждую секунду и ударяя во врага. Постоянно ускоряясь, он двигался с умопомрачительной скоростью. Клавдий преследовал его, продолжая атаковать. Белые молнии разили с небес, каждый их удар вызывал дрожь земли. Они оставляли после себя чёрный дым, который медленно поднимался вверх. Багровые и белые молнии били без перерыва, создавая завораживающее светопреставление.
Наконец Лей начал выдыхаться, сказывалось то, что он, по сути, находился на начальной ступени Патриарха и лишь за счет своего таланта и преимущества императорской молнии мог сражаться против Святого.
Клавдий заметил замедление противника и воспользовался этим. С победоносной улыбкой он выпустил в него сразу несколько молний, вкладывая в них большое количество энергии. Две из них поразили цель. Тело Лея содрогнулось от сильных ударов, он застонал и выпустил из пальцев крохотную молнию, которая с невероятной скоростью вонзилась в грудь Клавдия. Несмотря на малый размер, молния содержала в себе поразительную мощь. Теперь уже тело патриция затрясло от боли. Он закричал от боли и рухнул на землю. Его внутренние органы были сожжены.
– Превосходство императорской молнии не только в ее большей разрушительной силе, – тяжело дыша, сказал Лей, взирая сверху вниз на поверженного врага, – важнее, что она способна поглощать другие молнии.
Клавдий в последний раз вздрогнул и закрыл глаза. Он умер. Лей стоял над телом мёртвого патриция с потускневшим взором. Его одежда была опалена, а лицо выражало сильную усталость. Битва закончилась, но он знал, что теперь его ожидает незавидная участь. Он сделал шаг к телеге, но его тут же скрутила ужасающая боль в груди, а кровь подступила ко рту и он, не в силах сдержаться, начал обильно кровохаркать.
– Вот и расплата… – прошептал Лей, вытирая кровь с подбородка.
***
Коня убил Клавдий, задев своей Святой областью, а Александра нужно было срочно доставить в Гелиополис. Мало того, что их преследовали, и преторианцы могли появиться здесь в любую минуту, так еще и сам Лей теперь не мог ждать. Он снял печать со своего ядра, тем самым высвободив свои силы, но этим запустил процесс собственного умирания. Жизненная энергия стремительно покидала его душу и тело.
Откашлявшись кровью, Лей взвалил на свою спину
Глава 2 Детство Лея
«Нефритовый дворец колоссален и состоит из нескольких тысяч зданий, окруженных озерами и садами. В нем есть библиотеки, музеи, театры, павильоны, пагоды и многое другое. Это место учености и культуры, где императоры и их ученые советники проводят время, занимаясь политикой, наукой, искусством и литературой. Особенно выделяется среди достопримечательностей Нефритового дворца всемирно известная пагода девяти драконов, которая была построена еще до основания империи. Эта пагода имеет девять этажей, каждый из которых символизирует одно из девяти племен драконов. Это наследие того периода нашей истории, когда в Звериную эпоху клану Лонг покровительствовали могучие драконы».
«География» Чжоу Сунь
***
Вы можете задаться вопросом – как наследник могучей империи оказался в столь незавидном положении? И почему все считали его погибшим, даже собственный отец? Как он очутился на каторге? Я расскажу об этом, поскольку ощущаю себя обязанным поведать историю героя.
***
Шел четыре тысячи восемьсот шестьдесят девятый год от Сошествия. Седьмого перуниона империю Лонг охватило ликование. У императора Вейшенга, наконец, родился наследник. Прекрасного мальчика нарекли Леем, что значит «Молния». Провидцы заявили, что он будет сверкать, как молния, и слава его будет жить в веках.
Вся страна ликовала, каждый в народе, от мало до велика знает, что, чем сильнее практик, тем сложнее ему зачать, но одновременно с этим всем известно, что и ребенок от сильного практика будет далеко не простым. Посему все лонгцы давно ожидали появления на свет сына императора, дочь уже была, но она не могла стать правителем. Таковы традиции, лишь юноша может воссесть на престоле в Нефритовом дворце.
По такому случаю Вейшенг организовал грандиозный пир в столице и всех крупных городах, даже рабы получили возможность отдохнуть целую неделю, и господам было запрещено их наказывать. Многие аристократы, давно ожидавшие этого момента, отпустили тысячи невольников на свободу. Другими проводились масштабные игры, а в Нефритовом дворце Вейшенг устроил турнир, на котором лично выступил в финале, продемонстрировав всем подданным свою впечатляющую силу. Багровая молния – самая разрушительная сила на континенте (такие аномалии как способность Аниуса или огонь Уриила уникальны), и малютка Лей унаследовал ее от отца. Благодаря определенной подготовке во время беременности матери, он родился уже практиком, с укрепленным телом, и пройдет совсем немного времени, прежде чем мальчик пробудит эссенцию.
***
– Сюли, я видел дурной сон прошлой ночью, – обратился к своей жене Лонг Вейшенг, в его тоне звучала серьезная обеспокоенность, – он не дает мне покоя.
Когда празднество подошло к концу, правящая чета, наконец, могла отдохнуть в своих покоях от десятков поздравлений и улыбок аристократов. Императрица держала крохотного человечка на своих руках, мерно покачивая его, младенец же сладко посапывал.
Император стоял у окна, его тяжелый взгляд был устремлен в небо. Он ощущал быстро нарастающую тревогу в своем сердце.