Обожженные языки (сборник)

Паланик Чак

– А какую роль играет секретность в ежедневной работе «Якоря»? – спрашиваю я. – Уже случались инциденты или попытки сделать это место достоянием общественности?

– В нашем заведении для вашей безопасности имеются презервативы. Видит бог, девушкам-то нежелательной беременности опасаться не приходится.

Последнее знаменитое журналистское расследование под прикрытием закончилось обвинениями в провокации и скандалом из-за попавшего в интернет видео, на котором подозреваемого в педофилии мужчину регулярно насиловали при помощи бейсбольных бит самопровозглашенные «защитники района»,

вдохновленные на активную защиту своих детей публикацией схожего сюжета в новостях.

– Вы подтверждаете, что вас проинформировали о наличии в красных дозаторах согревающего лубриканта, а в желтых – ароматизированного мыла.

– Чем ароматизированного? – спрашиваю я.

– Запахи у нас меняются. Сейчас, кажется, кленовый сироп.

Уточняю, меняют ли запах мыла по запросу клиента. Спрашиваю, много ли клиентов приходят второй раз.

Доктор сообщает мне, что в голубых дозаторах – испаряющееся дезинфицирующее антибактериальное средство. Рассказывает, что розовое масло используется для смягчения кожи девушек и придания приятного аромата.

Когда редактор дает задание, всегда можно отказаться. Когда редактор начинает предлагать идеи для репортажей другим журналистам, единственный выход – пожаловаться и выбрать другую профессию. Когда ресурсы редактора ограничены, а у журналисток есть возможность получать задания с помощью флирта, лучше всего выбирать те истории, в которых у мужчин-репортеров традиционно есть преимущество. Например, про бактериальное загрязнение на мясоперерабатывающем комбинате. Противозаконный отлов китов. Эксплуатация мигрантов в строительной отрасли. Подпольный секс с зомби.

Доктор отмечает пункты у себя в блокноте галочками.

– Вы подтверждаете, что ознакомлены с последствиями попыток удалить намордник.

– А какие последствия? – спрашиваю я.

– Не снимайте намордники, – повторяет он. – Вы заявляете, что первоначальный физический осмотр не выявил никаких препятствующих обстоятельств, и соглашаетесь, что после того, как закончите развлекаться в нашем заведении, то, прежде чем вас выпустят, пройдете еще один физический осмотр, который может занять до шести часов. Вы указали, что желаете провести тридцать минут в нашем заведении наедине с нашим самым популярным предложением – пакет «Максимум разнообразия, максимум количества».

Я соглашаюсь.

– Все правильно. А максимум – это сколько?

Нелли Блай на десять дней попала в тюрьму из холодного бетона, была вынуждена умываться из ведра с ледяной водой, питаться тухлым мясом и черствым хлебом, ее то и дело выталкивали из палаты на бесконечные унизительные медосмотры, и все это время над ней постоянно измывались орущие санитары. Ее откровения вызвали волну общественного гнева, которая привела к улучшению жизни тысяч душевнобольных пациентов и способствовала более пристальному вниманию к тем ужасным случаям, когда женщин объявляли сумасшедшими всего лишь за то, что они женщины.

– Когда время истечет, раздастся три звонка. У вас будет пять минут, чтобы освободиться от девушек и выйти через золотую дверь. К этой двери можно попасть несколькими способами, – выбирайте, как вам будет проще. Помните: зомби глупы и двигаются медленно.

Однако, если вы не сможете освободиться или не захотите выйти в назначенное время, наши сотрудники войдут в комнату и вам помогут. Подпишите, пожалуйста, бумаги о снятии с нас ответственности.

Пишу своим почерком. Но подписываюсь чужим именем. Лоб у меня вспотел.

– А многим клиентам требуется помощь?

– Не волнуйтесь, – отвечает врач. – Будучи старейшим и крупнейшим работающим борделем зомби, мы поддерживаем такие стандарты, к которым другие только стремятся.

Спрашиваю, сколько существует других подобных заведений.

Он уверяет, что мне понравится.

Доктор выходит, а за мной приходят двое в белых халатах. Мы идем по длинному коридору в пастельных тонах. Санитары игнорируют мои расспросы о часах работы и оплате. Вместо этого интересуются, какой пакет я выбрал.

– «Максимум разнообразия, максимум количества», – говорю я.

Тот, что справа, предлагает в следующий раз заказывать что-нибудь особенное, скажем, «Тысяча и одно объятие» или «Выше радуги». Объясняет:

– Девушек так раскрасили, что похоже на интерактивный художественный музей.

Вопросы для статьи: «Персонализация извращения. Оправдывает ли она отклонение от нормы? Способствует ли его распространению? Привлекает больше последователей?»

Мы подходим к розовой двери. Санитар по левую руку от меня признается, что больше не получает удовольствия от секса с живыми женщинами. Его напарник согласно кивает. Провожающие останавливаются, дверь передо мной распахивается, и другой врач приглашает меня пройти в комнату с запертыми шкафчиками вдоль стен. Этот доктор крупнее, чем первый, волосы у него темнее. Похож на продавца из продуктовой лавки возле дома.

– Здравствуйте, здравствуйте, – говорит он. – Личные вещи оставьте в этой комнате, а когда будете готовы, идите в игровую – вон в ту дальнюю дверь.

– Можно часы оставить? Чтобы за временем следить?

– Мы этого не рекомендуем, – отвечает он. – Девушки любят все хватать. Наблюдающие за вашим состоянием врачи сообщат вам, сколько остается времени.

– Это подарок жены, – говорю я. Руки у меня вспотели. – Никогда их не снимаю.

Доктор пожимает плечами.

– Решайте сами. Но мы не несем ответственности за поломки. А если вы повредите кого-то из девушек, лишитесь залога.

Спрашиваю, часто ли девушки получают повреждения.

Слышу в ответ, что у заведения есть запас на замену.

Убираю свою одежду в сверкающий чистотой шкафчик.

– Для начала выпустим одну девушку. В течение пяти минут можете развлекаться с ней, как хотите. Затем через каждые несколько минут будем выпускать еще по две. Они будут входить по звонку. За тридцать минут у вас в комнате появится от десяти до двенадцати девушек, но не забывайте, что можете попросить сколько угодно. В потолке, у наблюдательного окошка, встроен микрофон, работающий в обе стороны. Но говорите громче. В компании с пятью девушками уже плохо слышно – стонут. Лучше всего показать, сколько вам еще нужно, на пальцах. – И, хмыкнув, добавляет: – На мой вкус, пятеро – самое то, если не хотите потерять контроль.