Обращаться с осторожностью
Шрифт:
– Вы имеете право пройти похожий тест под наблюдением другого человека на ваш выбор, – предложил я. – Вы также можете потребовать дополнительный тест, если вы пожелаете. Если вы не пройдете тест по распоряжению сотрудника правоохранительных органов, то вас могут лишить водительского удостоверения сроком на сто восемьдесят дней, исключая лишение прав, если вас признают виновным за вождение в нетрезвом виде.
– Нет, Шон, я доверяю тебе, – сказал преподобный Грейди.
Меня не удивило, когда алкотестер показал пятнадцать делений.
Моя смена заканчивалась, и я
– Я был сегодня на поминках, – сказал он, поворачивая ключ в замке.
– Преподобный, – вздохнул я, – не нужно объяснять.
– Парнишке было всего двадцать шесть. В прошлый вторник он попал в аварию на мотоцикле. Возможно, ты слышал об этом. Я знал, что поеду домой. Но у матери паренька разрывалось сердце, братья потрясены потерей. Я хотел почтить его память, а не оставлять их наедине с утратой.
Я не желал это слушать и брать на себя чужие проблемы. Но понял, что киваю.
– Пара тостов, пара стаканов виски, – сказал преподобный Грейди. – Шон, не мучайся из-за этого. Я прекрасно знаю, что поступать правильно для других иногда значит делать то, что неправильно для тебя.
Дверь перед нами распахнулась. Раньше я не был в доме пастыря. Я оказался в тесном, но уютном пространстве; псалтыри в рамках украшали стены, на кухонном столе стояла хрустальная миска с «M&M’s», а над диваном висел плакат «Патриот».
– Я лучше прилягу, – пробормотал преподобный Грейди, вытянувшись на диване.
Я снял с него обувь и накрыл одеялом, которое нашел в гардеробной.
– Спокойной ночи, преподобный.
Его глаза слегка приоткрылись.
– Встретимся завтра на мессе?
– Точно, – сказал я, но преподобный Грейди уже храпел.
Когда я сказал Шарлотте, что хочу следующим утром сходить в церковь, она спросила, хорошо ли я себя чувствую. Обычно ей приходилось затаскивать меня на мессу, но мне хотелось узнать, упомянет ли преподобный Грейди в своей проповеди нашу ночную встречу. «Грехи отцов, так бы он назвал это», – подумал я и подавил смешок. Шарлотта, сидевшая на скамье рядом, ущипнула меня. «Ш-ш-ш», – одними губами показала она.
Я не любил походы в церковь из-за пристальных взглядов окружающих. Сострадание и жалость были слишком близкими понятиями. Я слушал, как старушка распиналась, что молится за тебя, улыбался и благодарил ее, но внутри все бурлило. Кто просил ее молиться за тебя? Она разве не знала, что я достаточно молился сам?
Шарлотта сказала, что предложение о помощи не всегда говорило о твоей слабости и полицейский должен об этом знать. Но знаешь, что я думал, когда спрашивал заблудившегося приезжего, нужно ли подсказать ему путь, или предлагал избитой мужем женщине свою визитку? Соберись уже и реши проблему, в которую ты сам себя загнал! На мой взгляд, была огромная разница между адом, в котором ты оказываешься неожиданно и который создаешь сам.
Преподобный
За нашими спинами закричал ребенок. Я даже порадовался тому, что сейчас все внимание не на нашей семье. Родители яростно зашептались, решая, кто из них унесет ребенка из церкви.
Амелия сидела рядом. Она толкнула меня в бок и изобразила, что ей нужна ручка. Я потянулся в карман и передал ей шариковую ручку. Перевернув ладонь, дочь провела шесть крошечных веточек и петлю висельника. Я улыбнулся и написал на ее коленке букву «А».
Она написала: «_А_А_А».
«М», – вывел я пальцем в воздухе.
Амелия покачала головой.
«Т»?
«_АТА_А».
Я попробовал «Л», «П» и «Р», но безуспешно. «С»?
Амелия просияла и добавила в ребус «САТА_А».
Я громко засмеялся, и Шарлотта недовольно посмотрела на нас; в ее глазах сквозил упрек. Амелия взяла ручку и дописала «Н», потом подняла руку, чтобы я мог увидеть слово. В тот момент ты громко и отчетливо спросила: «Что такое Сатана?», а твоя мать покраснела, схватила тебя на руки и поспешила наружу.
Через несколько секунд за вами последовали и мы с Амелией. Вы с Шарлоттой сидели на ступеньках церкви, держа ребенка, который прокричал всю мессу.
– Что вы здесь делаете? – спросила она.
– Решили, что здесь безопаснее, если ударит молния. – Я улыбнулся, глядя на младенца, который тянул в рот траву. – У нас прибавление в семье?
– Его мать в дамской комнате, – сказала Шарлотта. – Амелия, пригляди за своей сестрой и малышом.
– Мне за это заплатят?
– Не верю, что тебе хватило наглости спросить это после того, что ты только что учинила во время мессы. – Шарлотта поднялась. – Давай прогуляемся.
Я пошел рядом с женой. От Шарлотты всегда пахло сахарным печеньем – позже я узнал, что это ваниль, которую она втирала в запястья и за ушами, идеальный парфюм для кондитера. Отчасти из-за этого я влюбился в нее.
Вот новости для прекрасной половины человечества: если вы считаете, что нам нужна девушка вроде Анжелины Джоли, худая и угловатая, правда в том, что мы скорее удобно устроимся в объятиях женщины вроде Шарлотты – мягкой и уютной, которая может не замечать следы муки на юбке весь день или не переживать об этом, даже когда идет на встречу с родительским комитетом. Ее можно сравнить не с экзотическим отпуском, а скорее с домом, в который хочется вернуться.
– Знаешь что?! – радостно воскликнул я, обнимая ее. – Жизнь чудесна. Сегодня прекрасный день, я вместе с семьей, а не сижу в этой церкви, как в пещере…
– Уверена, преподобному Грейди тоже понравилась маленькая выходка Уиллоу.
– Поверь мне, у преподобного Грейди куда более серьезные проблемы.
Мы пересекли парковку, идя по заросшему клевером полю.
– Шон, – сказала Шарлотта, – мне нужно кое в чем признаться.
– Может, следовало сделать это внутри церкви.
– Я снова ходила к юристу.