Обращенные
Шрифт:
— Вы имеете в виду, случайно станет псом-вампиром? Как вы себе это представляете, Марти?
— Нет, обращение тут ни при чем, — я мысленно заменяю Исузу Иудой, стараясь не перепутать местоимения. Стараясь, чтобы даже намека не проскользнуло. — Что, если он вдруг вас возненавидит? Ну, знаете, начнет кусаться или гадить вам в ботинки, когда вы спите…
Иуда заканчивает свои дела и проезжает несколько футов на заднице, вытирая ее о чью-то лужайку.
— Хорошо. Думаю, я бы посмотрел, не идет ли у него изо рта пена, — говорит отец Джек, пристально глядя на Иуду так, словно я, возможно, знаю нечто такое, чего не знает он сам. — Еще, думаю,
— А с ним вы что сделаете? — спрашиваю я. — Вы…
Я прикладываю к своим клыкам изогнутые пальцы и изображаю укус. Не то что я думаю убить Исузу или обратить ее. Просто дела идут скверно, и я не представляю, как далеко это может зайти. В конце концов, она все та же маленькая девочка с хлебным ножом. Маленькая девочка, которая была готова посадить собственную собаку на цепь и оставить на солнце.
Отец Джек останавливается и смотрит на поводок, намотанный на руку. Он выглядит слегка опечаленным, словно не стал бы в ближайшее время затрагивать эту тему.
— Почему я должен убивать свою собственную собаку, если она доставляет мне неприятности?
Я пожимаю плечами.
— Возможно, если бы он испытывал сильную боль… — продолжает отец Джек. — Возможно, если бы он страдал, и у меня не было другого выхода…
Он сжимает мускулистое плечо Иуды, сгребая в пригоршню складки мохнатой шкуры.
— Эта собака спасала мне жизнь столько ночей, что я не могу сосчитать, — говорит он. — Я не могу упрекнуть его, если он делает все, что может, чтобы сказать, что нуждается во мне.
— Кусая вас, он говорит, что в вас нуждается?!
— Если я хорошо его кормлю — конечно.
— И как вы бы помогли ему? — спрашиваю я. — При условии, что у него не бешенство или что-нибудь в этом роде.
— Думаю, я бы постарался найти ему друга, — говорит отец Джек после небольшой паузы.
При слове «друг» в его лице что-то меняется — это заметно, хотя он стоит ко мне в профиль. Оно становится более серьезным. Более грустным. Лицом человека, который нуждается в дружеской шутке. Я так думаю.
— Не щенка, надеюсь, — говорю я, намекая на крест, который он носит — не на шее, как вы понимаете. — Вы же знаете, что говорят о владельцах и их питомцах, — добавляю я, полагая, что это справедливо; он же дразнит меня за мое пристрастие к азартным играм.
Но все, что отвечает отец Джек — «Право, не стоит», он явно не расположен шутить. Потом некоторое время молчит.
— Не щенка, — повторяет он и несколько нетерпеливо дергает Иуду за поводок.
Глава 15. Цена всего
Каникулы. Вот в чем мы нуждаемся. Отдохнуть от этой жизни. От этого места. От этой рутины. Где-нибудь в совершенно другом месте, где нас никто не знает, где мне не надо будет беспокоиться из-за микробов. Где-нибудь, где Исузу сможет гулять.
Где-нибудь… например, в Фэрбенксе, штат Аляска.
Я пролистал буклеты. Фэрбенкс — Майами вампиров. В течение всей зимы солнце лишь высовывается из-за горизонта — на три, от силы на четыре часа в день. Остальное время — великолепная ночь, все небо в звездах и северное сияние, похожее на призрак радуги. Всю зиму ночной воздух оглашают возгласы и смех вампиров, проживающих, прожигающих это восхитительное время — навязанный астрономией подарок.
«Скажите Фэрбенксу «да»! — призывают буклеты. — Скажите «да» Лунному свету, Полночи и…»
Одно
«Держите меня за руку. Следуйте за мной».
Ф-фу!
Другое «и» — теплая одежда. На Аляске даже вампиры нуждаются в чем-то, что позволяет им сберечь тепло. Не потому, что иначе мы будем мерзнуть. Наоборот. Мы не чувствуем. Мы не заметим, как кровь в наших венах медленно превращается в слякоть. Мы ведем себя как лягушка, которую бросили в кипяток. Объясняю: если бросить лягушку в кипяток, она будет метаться, пытаясь спастись, но если бросить ее в холодную воду и медленно повышать температуру, она будет просто сидеть, пока у нее в буквальном смысле не закипят мозги.
Они оборудованы подогревом — куртки, которые мы носим на Аляске. Потому что наши тела не излучают тепла, которое можно удержать с помощью обычных курток, пальто и шуб. Пытаться согреть нас без помощи маленького электрического обогревателя — это все равно, что согревать кусок камня, завернув его в одеяло.
В этом есть свой плюс. Искусственно поднятая температура тела позволяет нам снова видеть наше дыхание. Какая мелочь — пар, вырывающийся изо рта. Но он символизирует, что мы живые существа, а не просто не-мертвые. Вид этого легкого облачка вызывает у вампира примерно те же чувства, что и результат действия виагры на какого-нибудь дедулю.
А теперь сложим все вместе. Плохая видимость? Теплая одежда и пар изо рта больше не вызывает подозрений? Плюс среднесуточная температура, которая убивает микробов лучше, чем старый добрый листерин, [67] даже если ваше дыхание благоуханно, как старый ржавый помойный бачок?
Да, думаю я. Каникулы. То, в чем нуждаемся мы с Исузу. Отдохнуть от всего.
Я покупаю ей парку в «JCPenney», [68] в отделе для скороспелок — это под секцией «Гроб, Склеп и Преисподняя». Все, что требуется, чтобы выдернуть провода — это хороший рывок, но как быть с пером? Это уже другая история — особенно после того, как Исузу шлепается на распоротую подушку, и в комнате с минуту кружится маленькая метель.
67
Товарный знак антисептического средства для полоскания рта и горла, антисептических пастилок и зубной пасты производства компании «Пфайзер».
68
Сеть магазинов, принадлежащая компании «JCPenney». Компания была основана в 1902 году Джеймсом Кэшем Пенни (1875–1971). Лозунг фирмы: «Качество всегда на высоте».