Обратная сторона вечности
Шрифт:
— Ты обнаружил пропажу? — ахнул маг.
— Догадался, когда увидел, во что превращены твои покои.
— Да. Я сделал страшную глупость. Едва я вышел от вас, как услышал голос. Кто-то кричал и звал на помощь так отчаянно, так яростно, что я пришел в изумление. Около покоев императора кому-то плохо, а никто не обращает внимания. Кричали, как в пыточной бывало при твоем отце, о император. Я пошел на крик. И уперся носом в статую.
— Ах ты! Такой тайник пропал, — вздохнул визирь.
— Не пропал, Агатияр. Клянусь,
— Хотелось бы верить…
Маг заметался по постели, комкая в судорожно сжатах руках шелковые простыни. Ему было больно, но он старался перетерпеть острый приступ. Через некоторое время он стал дышать глубже, облизал пересохшие губы.
— Позвать лекаря? — наклонился к нему Зу-Л-Карнайн.
— Нет, мой добрый император. Я сам справлюсь. Слушай… Я достал талисман из тайника и решил поставить над ним несколько опытов. Я подумал, что смогу проследить, где скрывается наш враг, и указать тебе это место. Я думал, что в Сонандане будут знать, что делать с этими сведениями.
— И что же случилось? — спросил Агатияр.
— Едва я положил талисман на треножник перед зеркалом и стал произносить первые слова заклинания, как из глубины отражения появилась чудовищная, кошмарная тень. Я никогда не слышал ни о чем подобном. Тварь разбила стекло, ворвалась в наш мир и напала на меня…
Маг замолчал, поднес руку к забинтованной голове.
— Никак не могу привыкнуть к мысли о том, что больше никогда и ничего не увижу. Я сам виноват, сам и расплатился, но больнее всего то, что это только начало жутких событий. Скажи, аита, он ведь пытался искушать тебя?
— Было дело, — ответил император.
— Он вернулся к своему повелителю. Насколько же тот силен, что может присылать своих слуг в наш мир, хоть и на короткое время. Я бы неминуемо погиб, но тварь не собиралась ничего со мной делать, она только схватила украшение и исчезла…
Гар Шарга бессильно откинулся на подушки, голова его завалилась набок.
— Что с ним? — встревожился император.
Агатияр потрогал руку мага, пощупал пульс:
— Ослабел очень, впал в забытье.
Он дернул шелковый шнур и шепотом приказал вошедшему слуге позвать лекаря.
— Казнить его мало, Зу, за такое любопытство, но он и так наказан достаточно. Я у тебя страшный человек…
— Почему, Агатияр?
— Я, видишь ли, радуюсь, что это жуткое украшение не причинило вреда тебе. Как подумаю, что собирался отдать его тебе, чтобы ты сам отвез эту мерзость нашей девочке… Какое счастье, что я этого не допустил. Хоть и жаль мне Гар Шаргу.
Спустя несколько часов в комнате императора царит совсем другая атмосфера.
— Кому можно теперь довериться? Как узнать, что этот человек не служит врагу? Кого послать в Сонандан?
— Агатияр! Остановись! Иначе мы запросто спятим…
— Надо же было так ошибиться, — бормочет Агатияр, дергая себя за
Сангасои даже не заметили отсутствия своей госпожи. Только слегка удивились тому, что только что видели ее сидящей верхом на Вороне, и Барнаба трясся рядом в седле, а вот они уже стоят рядом со своими конями — грязные, запыленные и смертельно уставшие. И никто не видел, как они спрыгнули…
— Какие будут приказания? — спросил командир отряда.
— Едем домой, в храм.'
Воины, ни слова не говоря, поворачивают коней и двигаются в обратном направлении.
— И все-таки странно, — шепчет один из них своему приятелю, — стоило ли ехать к самому хребту Онодонги, чтобы тут же повернуть назад, едва мы его достигли?
— Это же Интагейя Сангасойя, — отвечает тот. — Она знает, что делает.
Татхагатху и верховного жреца Интагейя Сангасойя нашла такими растерянными и взъерошенными, что сразу поняла: случилось нечто непредвиденное, хотя и не опасное.
— Что у нас новенького? — спросила она сразу после приветствия.
— Гость, — ответил жрец.
— А кто к нам пожаловал на этот раз?
Нингишзида замялся, потупился:
— Не знаю, как правильно определить и выразить… У нас уже третий день гостит такая особа, что в Салмакиде распространяются слухи… по-моему, скоро начнется паника.
Каэ внимательно посмотрела на своего жреца:
— Если я не ошибаюсь, паника уже началась. Так кого к нам принесло?
— Наш гость — весьма высокопоставленная и высокочтимая особа…
— Жнец, — буркнул Тхагаледжа. — Великая Кахатанна, я глубоко уважаю Повелителя Ада Хорэ, но народ Сонандана не понимает, почему он живет тут, и предполагает всякие глупости. Поговаривают о море, эпидемиях, повальном голоде, засухе и катастрофах.
— А чего-нибудь одного моему народу не хватит, чтобы утешиться? Или нужно всего сразу — и вдосталь. Что случилось с сангасоями? Или это не они воевали с Новыми богами на Шангайской равнине?
— Не знаю, что случилось, — сказал татхагатха. — Но что-то определенно произошло. Все сами на себя не похожи. А с тех пор как стало известно, что Декла переметнулся на сторону Врага, дела и вовсе пошли наперекосяк.
— Да сколько же мы отсутствовали? — ахнула Каэ и гневно обернулась к Барнабе.
Тот стал красным, как маков цвет, и пробормотал, потупясь:
— Ну, ошибся, с кем не бывает. Я отряд с собой прихватил в наш поток времени, а ориентировался с самого начала только на него. Думал, у них такое же время, как в Сонандане.
— Ничего не понял, — сказал жрец.
— Все очень просто, — пояснила Каэ. — Мы обещали отсутствовать несколько часов, а провели в горах реальное время.
— Именно так, — радостно закивал Барнаба.
— Чему ты радуешься? — рявкнула Каэ. — Я тебя сейчас развоплощу, и оттачивай свою рассеянность на ком-нибудь другом.