Обратный отсчет
Шрифт:
— Это никому не нравится, — буркнул кардинал. — Даже нам. Хотя, казалось бы…
Император скривился.
Да, действительно, «казалось бы»… некроманты мертвы, равнины Каз, источник постоянной головной боли и нашествий нежити, очищены от Смерти — хоть государственный праздник устраивай.
Да, даже в спокойные периоды границы Империи постоянно тревожили неупокоенные, заставляя содержать несколько мощных крепостей и несколько десятков фортов и целых три легиона. Да, временами откуда-то из глубины равнин забредал залетный Рыцарь Смерти или Костяной Дракон… даже в одиночку каждое из этих созданий приравнивалось к стихийному бедствию, оборачиваясь тысячами, порой — десятками тысяч смертей.
Все это было, но было злом привычным. С Рыцарями Смерти неплохо научились справляться Парадин с учениками; Костяных Драконов, неуязвимых к магии, вполне могли упокоить четверка Имперских Рыцарей при поддержке Гвардии и приключенцев класса «Мифрил» и «Адамант»; легионы, прошедшие службу на границе, не боялись уже ничего и никого — разве что если их тела после смерти не успеют уничтожить товарищи.
Империя жила по соседству с равнинами Каз, Смертью и ее Поводырями уже не одну сотню лет… и прожила бы еще столько же.
Те, кто оказались сильнее непобедимых некромантов, против которых оказалась бессильна даже мощь Шести Священных Писаний — будут ли они лучше тех, кого победили? Если Зуранон слабее этой Лестницы, значит Империя, Королевство и все окружающие страны вместе взятые не смогут ничего противопоставить пришельцам.
— Мы выдвигаемся с утра, — повторил Зиркниф и тронул поводья, отправляя коня вниз по склону, навстречу гостеприимно разожженным кострам временного лагеря.
Чтобы не ждало его и Империю в будущем, есть только один способ это узнать — дожить и увидеть.
Император благодарно кивнул Ноббу, одному из Гвардейцев личной охраны, перешагнул порог выделенных ему покоев, дождался хлопка закрывшейся двери… и, привалившись к ней, обессилено сполз по деревянной поверхности. Подтянув колени к груди, он со вздохом опустил лицо на скрещенные на коленях руки, обессилено прикрыв глаза.
Этот бесконечный день начался для него четырнадцать часов назад, на рассвете. Временный лагерь неторопливо сворачивался, Зиркниф доедал легкий завтрак и с неприязнью размышлял о предстоящем пути к центру равнин Каз. Сюда-то он добрался по мощенным имперским дорогам, гордости его страны, в уютной карете с мягкими подушками и рессорами, коротая дни за чтением книг и горы разнообразных отчетов, на которые в обычном для Императора ритме жизни просто не оставалось времени. К сожалению, путешествовать таким образом можно было только по дорогам Империи — в бывшей вотчине некромантов дорог не было как класса, одни направления. Карету еще вчера пришлось оставить в Дир-Солейне, одной из пограничных крепостей и теперь весь путь предстояло преодолеть верхом. Помимо невозможности нормального чтения, для непривычного к таким условиям Зиркнифа к этому способу путешествия прилагались натруженные мышцы, натертые мозоли и отбитая задница.
Гален, посмеиваясь в седые усы, вполголоса называл своего Императора неженкой… а Зиркниф и не спорил: он привык вкусно есть, мягко спать и путешествовать с комфортом и не видел в этом ей ничего ужасного — это само собой разумелось. Император он или хрен собачий?
Сопровождающие появились, как и предсказывал накануне Зиркниф, когда колонна имперских войск уже построилась для марша. Две женские фигуры, ни от кого не скрываясь и не опасаясь ничего, спустились откуда-то с неба и приземлились прямо перед ровным строем ощетинившейся оружием Гвардии.
Одну из них Император узнал сразу же — по яркому синему платью и волосам, лишь на полтона светлее, уложенных в высокую прическу. Вторую особу Зиркниф видел впервые:
Домина представила свою спутницу так: «Виндикта, семьдесят восьмой уровень, архетип Штормовая Валькирия. Волею Лорда получила титул Стража замка Симабара, отбитого у некромантов, и прилегающих земель, что вы называете равнинами Каз».
После обмена обычными в таких случаях пустыми фразами его уведомили, что на территории Лестницы в Небо запрещено рабство и что любой разумный, оказавшийся на равнинах Каз будет считаться их хозяевами свободным, «со всеми правами и ответственностью, что подразумевает этот статус» и тонко намекнули, что «рабство это плохо и мы, мол, осуждаем».
На его резонное замечание, что рабство в Империи скорее исключение, чем правило и накладывать Печать на человека запрещено законом, Виндикта, опережая дипломатичную Домину, ответила: «Не имеет значения, кого именно вы порабощаете, своих соотечественников, эльфов или зверолюдей — рабство отвратительно само по себе».
Развивать тему Зиркниф не стал. В конце концов, рабов в Империи набиралось едва с десяток тысяч, и пользы от них государству не было никакой — и это автоматически означало, что Императору было наплевать на рабство, пока сохраняется такое положение дел. Если понадобится, можно и отменить — смотря, что предложат взамен…
На протяжении всего этого, не такого уж и длинного, кстати, разговора, Император не забывал посматривать на Парадина… и то, что он там видел, ему категорически не нравилось. Флюдер Парадин был уникальным человеком, с какой стороны не посмотри: один только возраст, — две сотни лет, — выносил его за рамки всего остального человечества. Кроме того, престарелый волшебник родился даже не с одним — двумя врожденными способностями: талантом к магии без привязки к какой-либо конкретной заклинательной школе и со способностью определять чужую силу с одного только взгляда. И когда Парадин, самый могущественный маг, когда либо рожденный человеческой женщиной, бледнеет при одном только виде пусть даже сто раз самой прекрасной женщины мира, отражая на обычно спокойном и невозмутимом лице странную смесь восторга и ужаса… это страшно и ОЧЕНЬ мешает сосредоточиться на переговорах.
Тогда он жалел, что не может поговорить с Парадином с глазу на глаз и выяснить, что именно он там увидел, у него сегодня так и не получилось… Впрочем, скоро ему все наглядно продемонстрировали и без мистических суперспособностей Флюдера.
Если честно, он полагал, что Домина и Виндикта будут просто сопровождать его, указывать дорогу и отвечать на вопросы — за неделю пути он многое мог бы узнать о своих новых соседях и потенциальном противнике. Увы, оказалось, что тратить столько времени пришельцы не намерены: «мы откроем грузовой портал», сказали они.
Когда ошарашенный Император, прекрасно знавший от Флюдера о сложности даже одиночной телепортации на небольшие расстояния, ошарашено кивнул, Домина, бросив несколько слов в пустоту (Зиркниф узнал характерный жест использования магии «Сообщение» — коснуться пальцами мочки уха), сделала три шага вперед и…
Сначала за ее спиной треснуло пространство, змеясь тонкой ослепительно сиявшей изнутри линией, длиной превышавшей рост высокой синевласки раза в два. Затем, за какое-то неуловимое, ускользающее от разума мгновение стало понятно, что это не трещина: щель медленно открывающихся золотых ворот и свет, потоком льющийся из них, осветил и без того солнечное утро.