Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
Шрифт:
Составленная после смерти бездетного князя Петра Дмитриевича докончальная грамота 1428 г. обошла молчанием вопрос о судьбе его выморочного Дмитровского удела. Но на последний претендовали как Василий II, так и Юрий Дмитриевич [2208] . Таким образом, договор 1428 г. не прекратил вражды между Юрием галицким и московским великим князем. Юрий продолжал рассчитывать на занятие великокняжеского стола и на расширение своих владений.
Новое открытое выступление галицкого князя против Василия II произошло в несколько изменившейся международной обстановке. Со второй половины-20-х годов XV в. усилилось наступление литовских феодалов на северо-западные русские земли. В 1428 г. Витовт во главе литовской рати и наемных татар совершил поход на псковские пригороды — Опочку, Воронач, Котелно. Этот поход запечатлелся в памяти псковичей. Не случайно в псковских летописях помещен о нем специальный рассказ. Героически сопротивлялись неприятелю жители Опочки. Литовцы и татары «начаша прилежно к городу лести», а опочане «бьяхоуть их ово каменьем, ово колодьемь, от заборол отсекая, и множество их побиша». Простояв под Опочкой два дня и не будучи в состоянии взять города, воины Витовта отступили. Вокруг Воронача литовцы установили пороки, из которых на город посыпались камни («и исчинивше пороки, шибаху на град камение великое»). Стычки литовских и псковских войск произошли и около Котелно, вблизи Велья, под Вревом. Псковичи обращались к московскому великому князю с просьбой выступить посредником между ними и Витовтом, но Василий II, будучи занят в это время спорами с Юрием Дмитриевичем по вопросу о своих правах на великое княжение и нуждавшийся в поддержке Витовта, не оказал псковичам защиты, хотя и обещал это сделать: «и бяше
2208
Имеются сведения о том, что кроме дошедшего до нас договора Василия И с Юрием Дмитриевичем, в том же 1428 г. было заключено еще несколько соглашений между этими князьями. (См. Л. В. Черепнин, указ. соч., ч. 1, стр. 102).
В 1427 г. Витовт заключил докончание с великим князем тверским Борисом Александровичем, взяв с последнего обязательство подчинить внешнюю политику Тверского княжества интересам Великого княжества Литовского. «Быти ми [Борису Александровичу] с ним [Витовтом] заодин, при его стороне, и пособляти ми емоу на всякого, никого не вымая» [2209] , — читаем в вышеупомянутом литовско-тверском соглашении 1427 г.
В 1428 г. Витовт организовал наступление на Новгородскую землю, обязав Василия II не оказывать военной помощи ни Новгороду, ни Пскову. Не откликнулись на призыв новгородцев о помощи и псковичи. Литовские войска подошли к Порхову, обступили его и сняли с города осаду только после того, как жители Порхова обещали уплатить Витовту 5000 рублей. Явившиеся к Порхову для заключения мира с Витовтом новгородские послы во главе с архиепископом Евфимием со своей стороны согласились на уплату литовскому правительству еще 5000 рублей [2210] . По данным Тверского сборника, вместе с литовской ратью в осаде Порхова участвовали тверские военные силы [2211] .
2209
«Псковские летописи», вып. 2, стр. 40–42; вып. 1, стр. 35–37.
2210
НПЛ, стр. 415; «Псковские летописи», вып. 1, стр. 38; вып. 2, сто. 42.
2211
ПСРЛ, т. XV, стр. 489.
Около 1430 г. «дался в службу» Витовту великий князь рязанский Иван Федорович, взяв на себя обязательство быть «с ним заодин на всякого» и «без князя великого… воли Витовтовы ни с кем не доканчивати, ни пособляти». В случае войны между Витовтом и Василием II или его «дядями» и «братьею» рязанский князь должен был «пособляти великому князю Витовту, своему осподарю, на них без хитрости». На тех же условиях «добил…челом» и «дался… в службу» Витовту около 1430 г. пронский князь Иван Владимирович [2212] .
2212
ДДГ, стр. 67, № 25; стр. 68–69, № 26.
Приведенный выше материал дает право сделать интересные выводы. Во-первых, ясно, что политические взаимоотношения между правителями отдельных русских земель обострялись. Учитывая усиление Литовского княжества, князья тверской, рязанский рассчитывают при помощи последнего добиться ослабления княжества Московского и восстановить в какой то мере свое, к данному времени уже утраченное, политическое положение на Руси. Не менее ясно и другое: все более наглядно обнаруживались отрицательные стороны царившей на Руси феодальной раздробленности, при которой не было, в частности, условий для настоящей организации обороны русских земель от врагов. Достаточно внимательно проанализировать события 1426–1428 гг., чтобы убедиться в этом. Когда войска Витовта громили псковские пригороды, псковичи не могли добиться военной поддержки у Новгорода. А когда литовская рать вступила в новгородские пределы, вместе с ней действовали против новгородцев тверские вооруженные силы, а псковичи держались политики нейтралитета. Наконец, необходимо отметить и еще одно обстоятельство: политика Витовта явно клонилась к тому, чтобы поставить в непосредственную зависимость от себя правителей отдельных русских земель, среди них и великого князя московского. Это означало умаление ведущей политической роли Московского княжества на Руси.
В конце княжения Витовта положение Литовского княжества очень укрепилось. По инициативе императора Сигизмунда, заинтересованного в разрыве польско-литовской унии, в 1429 г. был поставлен вопрос о принятии Витовтом королевского титула, что должно было означать превращение Великого княжества Литовского в самостоятельное королевство. Уже подготавливался акт коронации Витовта, для участия в котором в Литву (сначала в Троки, затем в Вильно) съехались князья московский, рязанский, митрополит Фотий, великий и ливонский магистры, послы византийского императора, татарских ханов. Но в 1430 г. Витовт умер. В Литве началась феодальная война между двумя претендентами на литовский великокняжеский стол: Свидригайло Ольгердовичем (поддерживаемым феодалами русских, белорусских и украинских земель Литовского княжества) и Сигизмундом Кейстутовичем (кандидатом, выдвинутым польской шляхтой и принятым значительной частью литовских феодалов) [2213] . В 1432 г. Литовское княжество разделилось на две части: «…Литва…посадиша великого князя Жигимонта Кесьтоутевичь на великое княжение на Вилни и на Троцех… и князи роуськыи и бояре посадиша князя Швитригаила на великое княжение на Роуское…» [2214] Оба князя стремились распространить свою власть на всю Литву.
2213
«Очерки истории СССР. Период феодализма. IX–XV вв.», ч. 2, стр. 545.
2214
ПСРЛ, т. XVII, стр. 61.
Начало феодальной войны в Литве не случайно совпало с активизацией враждебных действий князя Юрия Дмитриевича галицкого против московского великого князя Василия II. До 1430 г. между названными князьями поддерживались мирные отношения. Так, когда в 1429 г. на Галич и Кострому напали татары, Василий II послал против них свои полки под предводительством удельных князей Андрея и Константина Дмитриевичей и боярина Ивана Дмитриевича Всеволожского [2215] . Под 1430 г. в ряде летописей содержится известие о том, что Юрий Дмитриевич порвал мир с Василием II («того же лета князь Юрий Дмитреевичь разверже мир с великим князем Василием Василиевичем») [2216] . Вероятно, толчок к выступлению Юрия дала смерть Витовта и переход власти в Литве к «побратиму» (свояку) галицкого князя — Свидригайло. В 1431 г. умер митрополит Фотий. И в том же году Василий II и Юрий Дмитриевич отправились в Орду разбирать вопрос о том, кому из них быть великим князем. Совпадение всех указанных событий вполне объяснимо. Почти одновременная смерть Витовта, которому была предъявлена духовная Василия I (назначившего великим князем своего сына Василия II), и Фотия (это завещание подписавшего) давала Юрию основание ставить вопрос о пересмотре названной духовной. При решении вопроса о порядке престолонаследия Юрий стремился вернуться к завещанию Дмитрия Донского о переходе великокняжеского стола к Василию I, а после смерти последнего к его брату (в порядке старшинства).
2215
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 170.
2216
ПСРЛ, т. VIII. стр. 95; т. XII, стр. 9; т. XVIII, стр. 171.
Но кому же из князей принадлежит инициатива поездки в Орду? По летописям установить это не так легко. В Новгородской первой летописи и в летописи Авраамки говорится в очень общей форме, что «ходиша князи рустеи въ-Рду Юрьи Дмитриевич, Василии Васильевич» [2217] .
2217
НПЛ, стр. 416; ПСРЛ, т. XVI, стр. 178.
2218
ПСРЛ, т. V, стр. 264; т. XXIV, стр. 182; УЛС, стр. 74.
2219
ПСРЛ, т. XV, стр. 489.
2220
ПСРЛ, т. XX, стр. 238; т. VI, стр. 148; т. XXIII, стр. 147.
2221
ПСРЛ, т. VIII, стр. 95–96; т. XII, стр. 15; т. XVIII, стр. 171; т. XXV, стр. 249.
2222
ДДГ, стр. 67, № 24.
По-разному описывают летописи и то, что произошло в Орде. Во многих из них говорится коротко, что в 1432 г. ордынский хан передал великое княжение Василию II, а Юрию Дмитриевичу отдал Дмитров [2223] . В некоторых летописях (например, Софийской второй, Львовской) указано, что Василия II «посадил» на великом княжении пришедший на Русь ордынский посол Мансыр-Улан [2224] . По данным Псковской первой и Новгородской первой летописей, вопрос о том, кому быть великим князем, в Орде остался нерешенным. В Псковской первой летописи написано: «…князь великии Василеи Васильевич приеха из Орды от царя, и с ним приеде стрыи его князь великии Георгии Дмитреевичь, и вси боярове их с ними добры и здравы, а княжения не взят ни един» [2225] . Короче то же самое говорят Новгородская первая летопись и летопись Авраамки: «выидоша князи рустии из Орды без великого княжениа» [2226] .
2223
ПСРЛ, т. V, стр. 264; т. VI, стр. 148; т. XXIII, стр. 147; т. XXIV, стр. 182.
2224
ПСРЛ, т. XX, стр. 238; т. VI, стр. 148.
2225
«Псковские летописи», вып. 1, стр. 39.
2226
НПЛ, стр. 416; ПСРЛ, т. XVI, стр. 178.
В Симеоновской, Воскресенской, Никоновской летописях содержится подробный рассказ о разбирательстве в Орде дела Василия II и Юрия Дмитриевича. В другой своей работе я уже подверг этот рассказ анализу [2227] , который не буду сейчас повторять. Остановлюсь лишь на тех моментах, которых в той работе не касался. Каждый из русских князей пытался опереться на те или иные группы ордынских феодалов. Василий II сразу вошел в контакт с московским «дорогой» Минь-Булатом. Князю Юрию покровительствовал «князь великии ординскыи» Тягиня (из фамилии Ширинов), который увел его с собой «в Крым зимовати». Интересы Василия II отстаивал в Орде его боярин Иван Дмитриевич Всеволожский. В отсутствие Тягини он старался уговорить «князей татарских», что если Юрий получит великое княжение на Руси, то он при помощи своего «побратима» — литовского князя Свидригайла поможет возвышению в Орде Тягини и устранению от власти других ордынских князей. Агитация Всеволожского имела успех: ордынские князья настроили хана против Тягини. Поэтому в то время, когда последний явился в Орду из Крыма и когда состоялся ханский суд по делу русских князей, Василий II имел больше сторонников из числа ордынских феодалов, чем Юрий. На суде Василий II мотивировал свои права на великое княжение тем, что оно принадлежало его деду и отцу и должно перейти по прямой линии к нему; Юрий Дмитриевич ссылался на духовное завещание Дмитрия Донского и на летописи, подбирая, по-видимому, исторические примеры о переходе великокняжеского стола к старшему в роде («князь великии по отечеству и по дедству, искаше стола своего, князь же Юрьи летописци, и старыми списки, и духовными отца своего великаго князя Дмитриа»). Боярин И. Д. Всеволожский, отводя на суде аргументы князя Юрия, дипломатично противопоставлял «мертвой грамоте» его отца, как документальному основанию для занятия по праву великокняжеского стола, другую правовую основу — ханское «жалование». Это был ловкий политический ход, рассчитанный на то, чтобы повернуть решение суда в интересах Василия II. И такой ход оказался верным. Хан вынес приговор о передаче великого княжения Василию II. Но затем в Орде началась усобица. Против хана Улуг-Мухаммеда выступил другой претендент на золотоордынский стол, Кичик-Мухаммед, которого поддержал и Тягиня. В такой обстановке хан не захотел ссориться с Тягиней и отпустил русских князей «на свои отчины», передав Юрию Дмитров, а вопрос о великом княжении оставив нерешенным [2228] .
2227
Л. В. Черепнин, указ. соч., ч. 1, стр. 104–106.
2228
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 172; т. VIII, стр. 95–96; т. XII, стр. 15–16.
Таким образом, версия Псковской первой и Новгородской первой летописей о том, что в момент возвращения на Русь из Орды ни Василий II, ни Юрий не считались официально великими князьями, оказывается верной. Лишь через три с лишком месяца после прибытия в Русскую землю указанных князей из Орды и, очевидно, после окончания там смуты, явился на Русь ханский посол Мансыр-Улан, утвердивший на великокняжеском столе Василия II.
Между тем на Руси возобновилась феодальная война. Войска Василия II заняли Дмитров. Галицкие наместники были там частично захвачены, частично изгнаны оттуда московской ратью. Готовясь к продолжению войны с галицким князем, Василий II в начале 1433 г. постарался связать с собой цепью договоров (не полностью до нас дошедших) удельных князей — Василия Ярославича боровского, Ивана Андреевича можайского, Михаила Андреевича верейского. От имени Василия II и названных удельных князей было оформлено докончание с рязанским князем Иваном Федоровичем, в 1430 г. отдавшимся под покровительство Витовта литовского, а теперь перешедшим на сторону великого князя московского [2229] .
2229
ДДГ, стр. 69, № 27; Л. В. Черепнин, указ. соч., ч. 1, стр. 107–109.