Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси
Шрифт:
В 1443 г. произошли волнения в Можайске, куда пришло много голодных людей из Твери [2303] .
§ 13. Завершение и итоги феодальной войны второй четверти XV в.
В условиях обострения классовых противоречий на Руси развертывался третий этап феодальной войны. Большое влияние на ее ход оказало поражение, понесенное Василием II от татарского войска под Суздалем. От Суздаля татары отправились через Владимир и Муром к Нижнему Новгороду. Оттуда Орда Улуг-Мухаммеда отошла в августе 1445 г. к Курмышу. Василия II и князя Михаила Андреевича татары захватили с собой. Поражение и пленение великого князя использовал в своих интересах Дмитрий Шемяка, который завел сношения с Улуг-Мухаммедом. Летописи говорят о том, что последний прислал к Дмитрию Шемяке посла Бегича. Речь шла, очевидно, о признании ханом Шемяки в качестве великого князя всея Руси. По словам Симеоновской и некоторых других летописей, Шемяка «рад быв, и многу честь подав ему [ханскому послу], желаше бо великаго княжениа, и отпусти его с всем лихом на великаго князя…».
2303
ПСРЛ, т. XXIII, стр. 151. Подробнее см. стр. 157–158 настоящей книги.
2304
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 195; т. XX, стр. 258.
Бегич несколько задержался в Муроме, а в Орде Улуг-Мухаммеда прошел слух, что он убит. Между тем Василию II удалось договориться с Улуг-Мухаммедом об отпуске его из плена и о разрешении ему вернуться на великокняжеский стол. Великий князь принял на себя тяжелые обязательства в отношении Улуг-Мухаммеда, обещав ему внести за себя большой денежный выкуп («дати ему с себе окуп сколко можеть») и (как видно из дальнейших событий) передать татарским князьям ряд русских городов в кормление. На таких условиях Улуг-Мухаммед в октябре 1445 г. освободил Василия II, князя Михаила Андреевича «и прочих, колико их с ними было». Вместе с освобожденными русскими князьями хан послал «послов своих, многых князей с многыми людьми» [2305] , которые рассчитывали поживиться за счет русского населения.
2305
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 195.
Во время пребывания Василия II в татарском плену Дмитрий Шемяка, помимо переговоров с Улуг-Мухаммедом, делал и другие шаги к занятию великого княжения. Так, им был заключен договор с князьями Василием и Федором Юрьевичами, внуками суздальского князя Василия Кирдяпы. Основная политическая цель договора сводилась к восстановлению под властью двух названных лиц Нижегородско-Суздальского княжества в старых территориальных пределах времени Дмитрия Константиновича, на правах великого княжения. Принимая во внимание, что Нижний Новгород был пунктом, где в 30–40-х годах XV в. укрепился Улуг-Мухаммед со своей Ордой, можно думать, что проект о реставрации великого Нижегородско-Суздальского княжества был с ним согласован. Характерно, что суздальским князьям, по рассматриваемой докончальной грамоте, было предоставлено право самостоятельных сношений с Ордой: «а Орда нам, господине, знати собою» [2306] . Очевидно, в программу Шемяки входило расчленение государственной территории, находившейся под властью московских князей, на самостоятельные княжества.
2306
ДДГ, стр. 119–121, № 40; Л. В. Черепнин, указ. соч., ч. 1, стр. 128–132.
О возвращении Василия II на Русь в ряде летописных сводов содержатся очень краткие известия: «того же лета выиде князь великыи»; «тое же осени выиде из Орды князь великии Василеи Васильевичь и с ним князь Михаило Андреевич». В Тверском сборнике при всей лаконичности сообщения о выходе Василия II из татарского плена правильно схвачено основное: освобождение великого князя дорого обошлось русскому народу, который должен был доставить средства, необходимые для его выкупа («…приихал из Орды на Москву князь великии Василеи Васильевичь, а с ним татарове, дани имати великиа, с себе окуп давати татаром») [2307] .
2307
ПСРЛ, т. XXIV, стр. 183; т. V, стр. 268; т. XV, стр. 492.
В ряде московских летописных сводов приход на Русь Василия II изображается подробно и тенденциозно, как радостное событие для всего русского народа. Такая нарочитая трактовка событий, очевидно, объясняется тем, что авторитет Василия II в различных общественных кругах в это время был сильно подорван и его военными неудачами, и его связями с татарскими князьями. Поднимая престиж незадачливого князя, московские летописцы выполняли в интересах тех феодалов, которые были сторонниками государственной централизации, определенную классовую и политическую задачу: они возвеличивали великокняжескую власть и подчеркивали ее якобы общенародный характер.
По-видимому, сам Василий II не был уверен в том, что ему будет оказан доброжелательный прием в Москве, и поэтому предварительно послал в Москву Андрея Плещеева к своей матери, жене, детям, «такоже и к братьи своей, и к бояром, и к всем людем» с известием, что его «царь пожаловал, отпустил на его отчину, на великое княжение» [2308] . Интересен и еще один факт, свидетельствующий о неуверенности и настороженности Василия II. Один из служивших ему литовских панов — Юрий Драница — хотел «выкрасти князя великаго у татар» и предложил ему переправиться в его «отчину» Окою на судне. Но Василий II отказался и предпочел отправиться посуху, верхом,
2308
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 195.
2309
ПСРЛ, т. XXIII, стр. 152.
В то время как Василий II ехал в Москву, посол Шемяки дьяк Федор Дубенский вместе с ханским послом Бегичем плыли по Оке, направляясь к Улуг-Мухаммеду. В пути Бегич был захвачен и арестован муромским наместником князем В. И. Оболенским. Летописи по-разному рассказывают, как это произошло. Судя по Ермолинской летописи, о местонахождении Бегича, остановившегося на ночлег, сообщил в Муром Василий II. Посланцы муромского наместника задержали ханского посла сонным «и отведоша его во град, а после утопиша его» [2310] . По Львовской и другим летописям, Бегичу и Федору Дубенскому, когда они находились за Муромом в направлении Нижнего Новгорода, стало известно, что Василий II, освобожденный ханом, идет в Москву, чтобы занять великое княжение. Тогда они повернули обратно к Мурому, где князь В. И. Оболенский велел заковать Бегича [2311] . Ясно одно, что жители Мурома были недовольны действиями Орды Улуг-Мухаммеда, и жертвой этого недовольства стал ханский посол.
2310
Там же.
2311
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 195.
Через Муром и Владимир Василий II прибыл в Переяславль, где его, по данным ряда летописей, торжественно встретили мать, жена, сыновья «и вси князи и бояре его, и дети боярские, и множество двора его от всех градов». Летописи подчеркивают, что в связи с возвращением из плена великого князя «бысть радость велика всем градом русскым» [2312] . Я уже указывал, что приведенная летописная версия является тенденциозной и верить ей нельзя. Напротив, все говорит за то, что Василий II был встречен населением настороженно, а скоро он утратил точку опоры во всех общественных кругах. Его блок с татарскими феодалами и основанная на этом блоке политика вызывали всеобщее осуждение. Поддерживать великого князя скоро стало некому.
2312
ПСРЛ, т. V, стр. 268; т. VI, стр. 171–172; т. VIII, стр. 113–114; т. XII, стр. 65–66; т. XX, стр. 258–259.
17 ноября 1445 г. Василий II прибыл в Москву, и вскоре уже Дмитрий Шемяка организовал против него новый заговор. Он использовал при этом широкое недовольство населения и тем, что Василий II обещал уплатить в Орду большую денежную сумму (доходившую до 200 тысяч рублей серебром), а теперь этот долг надо было покрыть, и тем, что великий князь привел с собой на Русь много ордынских князей, которых нужно было содержать. Летописи сохранили те призывы, которыми Шемяка привлекал на свою сторону лиц, враждебно настроенных к великому князю. Шемяка, по сообщению Ермолинской летописи, «почя крамолу воздвизати, и всеми людми мясти, глаголюще, яко князь велики всю землю свою царю (хану) процеловал и нас, свою братью» [2313] . Предлагая своим сообщникам свергнуть Василия II с великокняжеского стола, Дмитрий Шемяка указывал, что после этого можно будет не платить за него денег в Орду. «…Мысль князя Дмитрея Юрьевичя Шемяки» была якобы такова: «…что примати великаго князя, а царю не дати денег…» [2314] . Как рассказывают Симеоновская и некоторые другие летописи, захватив в свои руки Василия II, заговорщики заявили ему: «…се сътворихом христианства деля и твоего окупа; видевше бо се татари, пришедшии с тобою, облегчат окуп, что ти царю давати» [2315] . По сведениям Новгородской четвертой летописи, сообщники Дмитрия Шемяки, арестовав Василия II, предъявили ему следующие обвинения: «Чему еси татар привел на Рускую землю, и городы дал еси им, и волости подавал еси в кормление? А татар любишь и речь их паче меры, а крестьян томишь паче меры без милости, а злато и сребро и имение даешь татаром» [2316] .
2313
ПСРЛ, т. XXIII, стр. 152.
2314
Там же.
2315
ПСРЛ, т. XVIII, стр. 198.
2316
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2, стр. 443.
Во всех приведенных летописных текстах представляют интерес три момента. Во-первых, отчетливо выступают основания, руководствуясь которыми народ осуждал поведение Василия II. Это — его близость к ордынским феодалам, обязательство удовлетворить запросы большой денежной суммой, пожалования им «в кормление» городов и волостей Северо-Восточной Руси. Во-вторых, ясно, что Дмитрий Шемяка и его сообщники, действуя в своих своекорыстных целях, старались изобразить себя борцами за общенародное дело, за интересы «всех людей», всего «христианства». И, в-третьих, надо отметить, что эта тактика заговорщиков, по-видимому, обеспечила им на какое-то время сочувствие не только узких групп феодалов, но и более широких кругов населения.