Образование Венецианской колониальной империи
Шрифт:
Среди достоинств его работы следует указать, прежде всего, на то, что „Документированная история Венеции“ является таковой не только по названию. Романин много и долго работал в венецианских архивах и не только довольно широко использовал изученные им материалы — дипломы, договоры, надписи, — но и дал значительное их количество в приложениях к своему труду. Он обычно, хотя и не всегда, критически подходит к своим источникам, стремится точно установить факты и посильно правильно истолковать их. Кроме того, размеры его труда позволяли ему трактовать достаточно подробно о всех известных фактах и событиях из истории Венеции. Неудивительно, что для историков последующего времени Романин служил основным пособием при выполнении ими своих работ, — в особенности это относится, конечно, к авторам популярных работ по истории Венеции, как англичанин Окей, например. [282] Без преувеличения можно сказать, что „Документированная история Венеции“ Романина и до сих пор является едва ли не лучшей историей Венеции, написанной на итальянском языке. Ей, по крайней мере, чужды те империалистические устремления, которые свойственны новейшим итальянским работам по интересующим нас вопросам.
282
Th. Okey. The story of Venice. London, 1910.
Для Романина ясна также и важность проблем колониальной истории Венеции. Он ставит своею задачей связать общую историю республики с „историей подчиненных ей провинций и, рассказывая об их приобретении, не умолчать о законах и формах управления ими“. [283]
В
В качестве общего ответа на этот вопрос следует указать, что эта часть его работы удалась ему всего менее. Пренебрежение к славянским источникам не позволило ему правильно оценить обычную венецианскую традицию относительно первого появления венецианцев в Далмации. Поход Пьетро Орсеоло он излагает по установившемуся трафарету [284] , но правильно отмечает, что венецианцы извлекали разнообразные экономические выгоды из факта своего проникновения в города Далматинского побережья. [285] В соответствии с установившейся традицией изображается им борьба Венеции за Далмацию со славянами и венграми. История приобретений Венеции на Сирийском побережье, поскольку они связаны с военными операциями, в основном освещаются правильно, хотя автору, по-видимому, остался неизвестным главный источник по истории первого венецианского крестового похода, т. е. „Перенесение мощей св. Николая“ венецианского анонима. [286] Неправильно освещаются взаимоотношения Венеции с Византией в последние годы правления императора Мануила. [287] Четвертый крестовый поход мотивируется, между прочим, желанием со стороны Венеции отомстить за события 1171 г. [288] , а территориальные приобретения Венеции в результате этого похода преувеличиваются и отчасти изображаются неверно, — таковы, например, указания на Спорады, берега Черного моря и т. д. [289] Надлежащего анализа состава венецианских колониальных владений у Романина нет, равно как недостаточно ясно изложены и методы управления, и колониальная политика Венеции. Романину не чуждо также стремление изобразить иногда поведение венецианцев в несколько более выгодном свете, чем оно того заслуживает; это касается, в частности, его замечаний относительно роли венецианцев в истории разгрома Константинополя в 1204 г. [290]
283
Storia, v. I, p. VI.
284
Lezioni, v. I, pp. 106, 107.
285
Ibid., p. 109.
286
Storia, v. II, pp. 14 ss, 95 ss.
287
Ibid, p. 118.
288
Lezioni, v. I, p. 204.
289
Storia, v. II, p. 182.
290
Lezioni, v. I, p. 209.
После выхода в свет труда Романина некоторое время мы не видим появления в Италии новых обобщающих работ по истории Венеции, если не считать поверхностной компиляции Фонтана, многочисленные ошибки которой указаны в „Венецианском Архиве“ [291] , „Хронологической таблицы Венецианской истории“ Цанотто, не отличающейся ни полнотой, ни точностью. [292] Напротив в это время усиленно разрабатываются разнообразные частные проблемы венецианской истории. Здесь мы имеем в виду, прежде всего, многочисленные труды Чекетте и Мольменти. [293]
291
G. J. Fontana. Storia populare di Venezia dall'sue origini sino ai tempi nostri. Venezia, 1870 (AV, № 8, 1874, pp. 382 ss).
292
Fr. Zanotto. Tavola cronologica della storia Veneta. Venezia, 1859. Например, венецианский поход к берегам Сирии, состоявшийся только в 1099 г., Дзанотто относит к 1089 г. (стр. 13), под 1205 г. выдумывается в действительности никогда не имевшее места предложение Энрико Дандоло о перенесении столицы Венецианской империи с лагун на Босфор и в то же время нет ни слова о важных договорах республики с Михаилом Палеологом (стр. 21) и т. д.
293
J. В. Cecchetti. La repubblica di Venezia e la corte di Roma. P. G. Molmenti. La vie priv'ee `a Venise. 1882.
И основные труды этих авторов и их статьи по отдельным вопросам лежат в общем вне сферы занимающих нас проблем, тем не менее они имеют значение при разрешении отдельных частных вопросов, что, впрочем, относится к трудам только первого из них. Большая работа Мольменти, хотя и затрагивает много важных вопросов из истории Венеции, как социальные проблемы, цеховые организации, вопросы торговли и промышленности, тем не менее не может быть с пользой привлечена для их разрешения, так как представляет собою в большей своей части заимствования у других авторов. Мольменти при этом совершенно беспомощен в разрешении социальных проблем, — достаточно указать на его представление об общественном классе, позволяющее ему делить венецианское общество на „четыре класса“ — магистратов (?), знать, клир и народ (?). [294] Неудивительно после этого, что он в другом своем труде, не заслуженно переведенном на русский язык, явления ожесточенной классовой борьбы в начальном периоде истории Венецианской республики объясняет следующим образом: „Смуты и беспорядки в начале ее исторического существования говорили об избытке силы, о настойчивой потребности в деятельности, о том беспокойстве, которое стремится создать порядок из безурядицы и волнений“. [295]
294
Op. nom., p. 29.
295
Мольменти. Зарождение Венеции. Вестник Всемирной Истории, 1902, III, стр. 95.
Работы Чекетти, касающиеся самых разнообразных вопросов внутренней и внешней истории, представляют для нас интерес во многих отношениях, однако ценность их снижается тем, что они в значительной степени устарели. Укажем для примера на его статьи по вопросам промышленности в Венеции в XIII в. [296] , или две его работы, посвященные „Жизни венецианцев“ этого же времени. [297] Первое из этих сочинений не отражает материалов по истории венецианских цехов, опубликованных Монтиколо, вторые в значительной мере обесценены упоминавшимся выше изданием документов по истории венецианской торговли. [298]
296
Le Industrie in Venezia nel secolo XIII. (AV, N 4).
297
La vita dei Veneziani al 1300 (AV, N 2). La vita dei Veneziani fino al 1200. Venezia, 1870.
298
Главный
В последней четверти XIX в. в Италии капитализм вступает в стадию империализма. В связи с этим появляются в буржуазной итальянской исторической литературе на смену неогибеллинским мотивам предшествующей четверти века [299] , мотивы империалистические. Венеция с ее обширными колониальными владениями оставила своему наследнику, Итальянскому королевству, немало территориальных претензий далеко за пределами Аппенинского полуострова. Ее история является обширным резервуаром, из которого, при некотором неуважении к истине, можно черпать аргументы в пользу самых смелых захватнических планов. Если историки более раннего времени, особенно феодального периода, выдвигали на первый план доблесть венецианского оружия и венецианские захваты оправдывали правом победителей, то теперь мы все чаще встречаем упор на „добровольность“ подчинения, на культуртрегерскую роль венецианских плутократов в их обширных колониальных владениях. Можно оказать, что такое использование венецианской истории делается традиционным и уходит в фашистскую историографию XX в. При этом само собой разумеется, что историки, не согласные с такими взглядами, начиная со стариков Ложье и Дарю, объявляются клеветниками и фальсификаторами венецианской истории.
299
В. Croce. Storia della storiografia italiana nel secolo decimo nono, vv. I–II, Bonon., 1921, v. II, pp. 167 ss.
Уже первый вариант „Венецианской истории“ Музатти, вышедший в 1881 г. под заголовком: „Венеция и ее завоевания в средние века“, дает возможность проследить основные линии этого нового направления в венецианской историографии. [300] Перед экспедицией Пьетро Орсеоло II города Далмации и Истрии „умоляют“ дожа о помощи и после экспедиции „добровольно“ становятся под протекторат Венецианской республики. Клеветник тот, кто думает объяснить эту акцию Венеции как продиктованную своекорыстными мотивами, вроде желания избавиться от беспокойных конкурентов; абсурдом является мнение, по которому помощь против нарентянских пиратов была только благовидным предлогом для достижения этой эгоистической цели. [301] „Никакого завоевания не было, — заявляет Музатти, — дань была скорее символом федерации и дружбы, чем знаком вассальной зависимости“. [302] Правда, такой концепции противоречат восстания Задара, но тут виновата не Венеция, а или славяне, или венгры, или сами задратинцы. [303] Даже поход 1202 г. был вызван венгерским королем, и если взятием Задара ему был причинен ущерб, то и поделом ему… Это последнее соображение Музатти сопровождает замечанием: „что бы ни говорили об этом французские историки и их плагиаторы“. [304] В рассказе об участии венецианцев в крестовых походах автор приписывает им подвиги, которых они не совершали, — такова, например, их помощь при взятии Тивериады в 1100 г. [305] Некрасивое поведение республики св. Марка во время борьбы Ломбардской лиги с Гогенштауфенами просто замалчивается, очевидно за невозможностью оправдать его какими-нибудь благовидными мотивами. При всем этом Музатти повторяет старые фактические ошибки венецианской историографии, дает очень бледное и поверхностное изображение восточной политики Венеции, и из его книги невозможно получить представления об организации управления Венецией ее колониальными владениями и об ее колониальной экономической политике, может быть потому, что ничего лестного для республики св. Марка в этом отношении сказать невозможно.
300
Eug. Mussatti. Venezia e le sue conquisti nel medio evo. Ver. — Padova, 1881.
301
Op. nom., pp. 94, 95.
302
Ibid., p. 97.
303
Ibid., pp. III, 132, 180.
304
Ibid., p. 186.
305
Ibid., p. 132.
В этом же стиле написана и небольшая книжка Баттистелли, — „Венецианская республика“, вышедшая в 1897 г. [306] О глубине понимания исторических проблем автора этой книги можно судить по его рассуждению о причинах, почему в истории Венеции „феодализм не оставил заметного следа“. Оказывается, Венеция не были завоеванной страной и потому здесь не было победителей и побежденных, вследствие чего не могло быть „феодальной знати и класса вассалов и рабов“. [307] Таким образом, автор конца XIX в. отбрасывает нас ко временам Буленвилье, к одной из „теорий“ генезиса феодализма начала XVIII в. Книжка лишена научного аппарата и всякого научного значения, в частности, в разрешении интересующих нас проблем.
306
A. Battistelli. La repubblica di Venezia. Venezia-Bologna, 1897.
307
Op. nom., p. 61.
Во второй половине XIX в. французская историческая литература дала по истории Венеции сочинения Арменго, Ириарта, Валентена, Сержана. [308] Из них для нас представляет интерес только книга первого, поскольку книга Ириарта трактует преимущественно проблемы искусства, а оба последних автора дают краткие популярные очерки венецианской истории. Книга Арменго посвящена истории взаимоотношений Венеции с Восточной империей со времени образования республики до взятия Константинополя в начале XIII в. Французская академия надписей и изящной литературы удостоила автора похвального отзыва. Для своего времени книга, быть может, и заслуживала этого; но в ней немало таких положений, с которыми современный автор согласиться никоим образом не может.
308
J. Armingaud. Venise et le Bas-Empire. Paris, 1868. Ch. Yriarte. Venise. Histoire. Art. Industrie. La vie. Paris, 1878. F. Valintin. Histoire abreg'ee de Venise. Tours, 1884. E. Sergent. Histoire de Venise depuis son origine… Venise, 1889.
Прежде всего, совершенно неприемлема основная концепция автора, по которой Венеция была неизменно благодетельницей Византии, за что та платила ей столь же неизменно черной неблагодарностью. [309] Еще большие сомнения вызывает другой тезис автора, в котором крестовые походы трактуются как дело благочестия [310] , хотя и сам он видит, что „в св. земле каждая венецианская экспедиция отмечается приобретением то гарантий, то привилегий“. [311] В этом же роде звучит еще одно положение: „Венецианцы дошли до понимания выгодности братства человеческого, предчувствовали солидарность народов“… [312]
309
Armingaud, op. nom., pp. 85 ss.
310
Ibid., pp. 66.
311
Ibid., p. 76.
312
Ibid., p. 76.