Образование Венецианской колониальной империи

Соколов Николай Петрович

Независимо от этого автор недостаточно критически относился к своим источникам и к работам своих предшественников: он верит самым подозрительным сообщениям поздних авторов, вроде назначения дожем Пьетро Орсеоло своих наместников в города Далмации [313] , и покорно следует то за Романином, то за Дарю там, где их соображения нуждаются в серьезной критике. [314] История сношений Венеции с Византией при императорах Мануиле и Андронике Комнинах изображены совершенно произвольно, причем в этом случае Арменго ввели в заблуждение византийцы. [315]

313

Ibid., p. 48.

314

Ibid., pp. 48, 58.

315

Ibid., pp. 107, 108.

На французском же языке еще в семидесятых годах вышло еще одно сочинение с претензией охватить на двух сотнях страниц всю историю Венеции, — это сочинение Стеена, вышедшее в Венеции. [316] Совершенно непонятно для чего понадобилось автору хвастливое утверждение, что сведения, которые он черпал у Романина, Капелетти и других своих предшественников, он „проверял по подлинным грамотам, которые находятся в архивах“. [317]

В действительности — это поверхностная и часто весьма неточная компиляция для надобностей туристов. Интересами этой категории читателей определялся и круг тех вопросов, которыми занимается автор по преимуществу: о походе Пьетро Орсеоло он говорит в двух словах, о договоре Венеции с Алексеем I Комнином вообще ничего не говорит, но посвящает целые страницы „проблеме“ обручения с морем. [318] Книга, быть может, и не заслуживала бы упоминания, но она типична для большого числа подобных сочинений на разных языках. Назовем для примера книгу англичанина Кроуфорда, вышедшую уже в XX в. [319] , или уже упоминавшуюся выше книжку Окея.

316

V. Steen. Un abreg'ee de l'histoire de Venise. Ven., 1875.

317

Op. nom., p. V.

318

Ibid., pp. 32, 33.

319

Fr. Crawford. Gleanings from the Venetien history, vv. I–II. London, 1905.

Во второй половине XIX в. появились после длительного перерыва несколько новых немецких работ, посвященных истории Венеции. Не останавливаясь на небольшом компилятивном сочинении Билитцера [320] , не имеющем для нашей работы никакого значения, укажем на труды Кольшюттера, Гфререра и Цвиденек Зюденхорста, труды далеко неодинаковой ценности: если два первых представляют собою добросовестные самостоятельные исследования, то последний — претензионная компиляция, рассчитанная на широкую публику.

320

G. Bilitzer. Geschichte. Venedigs von seiner Gr"undung bis di neuste Zeit. Leipzig, 1871.

Сочинение Кольшюттера — монография, посвященная истории Венеции при доже Пьетро Орсеоло II. [321] Оно написано на основании серьезного изучения всех первоисточников, которые тогда, в шестидесятых годах прошлого столетия, были известны. Ее недостатки — недостатки позитивистской школы, к которой это произведение принадлежит. Для нашей работы оно не было бесполезным, хотя некоторые выводы автора и не могут быть приняты нами. К числу таких принадлежит, например, явно преувеличенное истолкование того значения, которое имел поход Пьетро Орсеоло II к Истрийским и Далматинским берегам в истории возникновения венецианского колониального могущества. [322]

321

Otto Kohlsch"utter. Venedig unter dem Gerzoge Peter II Orseolo. G"ottingen, 1868.

322

Op. nom, p. 44.

Такое же добросовестное и самостоятельное исследование представляет собою и сочинение Гфререра, посвященное ранней истории Венеции, от ее возникновения до конца большой войны с норманами в восьмидесятых годах XI в. [323] Книга появилась в свет после смерти автора, в 1872 г.

Автор — либерал и решительный противник неограниченной монархии. Восточная империя пала в результате деспотической формы правления, Рим пал по этой же причине, Венеция никогда бы не достигла своего величия, если бы дожам удалось добиться единовластия [324] — такова основная идея его труда. Несмотря на ограниченность его общеисторической концепции, Гфререр дал в своей книге ряд частных обоснованных выводов, собрал и систематизировал значительное количество материалов для освещения частных проблем. Он правильно, вопреки Капелетти, устанавливает, что выборы дожа никогда не были демократическими [325] , хорошо освещает вопрос о венецианской торговле с Западом в раннее время [326] , критически устанавливает факты войны с норманами и роль в ней Венеции [327] , правильно определяет побудительные причины необычайного упорства, с которым республика вела эту войну в союзе с Византией [328] , основательно анализирует договор с Алексеем Комниным. [329] Все это не значит, конечно, что можно согласиться со всеми частными выводами Гфререра. Несмотря на весь свой критицизм, в некоторых вопросах он идет назад по сравнению со своими предшественниками, воспроизводя уже опровергнутые ими свидетельства поздних источников, — таково, например, его утверждение, что венецианские „ректоры“ появились в далматинских городах со времени Пьетро Орсеоло II, что этот последний получил на „овладение Далмацией“ санкцию восточного императора и т. п. [330] Ошибочным надо признать и его общий вывод относительно характера взаимоотношений, существовавших между Венецией и Византией вплоть до времени Алексея Комнина. Гфререр на протяжении всей своей книги доказывает, что Венеция все это время находилась в зависимости от Восточной империи, составляя ее часть, что дожи нуждались в утверждении базилевсов и т. д. [331] Еще в восьмидесятых годах прошлого столетия этот взгляд был назван „важнейшим дефектом“ труда Гфререра. [332] Можно было бы возражать также против ряда других взглядов: он преувеличивает степень церковной зависимости Истрии от патриарха Градо, без достаточных доказательств говорит о представительстве Венеции в Константинополе, наделенном правами экстерриториальности и т. п.

323

Aug. Gfr"orer. Geschichte Venedigs von seiner Gr"undung bis zum Jahre 1084. Graz, 1872.

324

Op. nom., p. 566.

325

Ibid., p. 45.

326

Ibid., pp. 81–88.

327

Ibid., pp. 508 ss.

328

Ibid., p. 539.

329

Ibid., pp. 560 ss.

330

Ibid., p. 392.

331

Ibid., pp. 137, 138.

332

P. Pinton. «E questo `e per me uno gravissimo difetto del opera gfroriana, il lato pi`u debole e vulnerabilissimo del suo concetto fundamentale»… (AV, v. 29, pp. 310 ss).

Сочинение

Гфререра, конечно, в некоторых своих частях устарело, в основных своих концепциях ошибочно, но оно сохраняет известное значение и в настоящее время.

Этого нельзя сказать о книге Цвиденек Зюденхорста. Сочинение его, озаглавленное „Венеция как мировая держава и мировой город“, представляет собою небольшое хорошо изданное произведение для широкой публики. [333] Интересующие нас вопросы автором затронуты далеко не все, а затронутые изложены очень кратко и не всегда правильно. [334] Цвиденек Зюденхорст не смог обойтись без расистской теории, подчеркивая „неполноценность“ славянской расы: „Если нужны доказательства того, — пишет „ученый“ немецкий профессор, — что не все нации равноценны, что их значение для развития человечества представляет собою различную величину, а поэтому заслуживает и различной оценки, то нужно только бросить непредубежденный взгляд на культурную историю балканских народов, чтобы убедиться в этом с полной ясностью“. [335] Фактическая аргументация этой „философии“ у автора очень незатейлива: славянские народы, жившие гораздо ближе к Византии, чем Венеция, не смогли завоевать этого города, а венецианцы оказались в состоянии сделать это — вот и все. [336]

333

H. Zwiedenek-S"udenhorst. Venedig als Weltmacht und Weltstadt. Bielefeld und Leipzig, 1899.

334

Op. nom., pp. 25, 28, 30.

335

Ibid., p. 32.

336

Ibid., p. 32.

Никакого научного значения книжка Цвиденек Зюденхорста не имеет.

В исторической литературе на английском языке, во второй половине XIX в. могут быть отмечены сочинения американца Шора и англичанки Олифэнт. [337] О работе первого, как впрочем и второй, говорить много не приходится. Шор излагает всю историю Венеции от начала до 1866 г. на 246 стр., причем вопросы колониального господства Венеции, равно как и вопросы промышленности и торговли не затрагиваются вовсе, а другие вопросы трактуются не только поверхностно, но нередко и превратно. Миссис Олифэнт — завзятая туристка и написала свою работу для туристов. Она назвала ее „Творцы Венеции“, каковыми, по мнению миссис Олифэнт, являются „дожи, завоеватели и печатники“. Нечего говорить о том, что она заботится не о точности, а о занимательности изложения. Никакого научного значения ни та, ни другая работы не имеют.

337

J. Schor. History of Venice from the beginning down to the present time. Colombo, 1871. M. Oliphant. The makers of Venice doges, conquerors, printers. London, 1893.

Далее мы должны назвать сочинения Хэззлита и Броуна.

Так как Хэззлит „с улыбкой вспоминал“ потом о своем труде в первом его издании — так он казался ему несовершенным, то мы остановимся на втором его исправленном и улучшенном варианте.

Сочинение Хэззлита „Венецианская республика, ее возникновение, рост и падение“ прекрасно издано в двух томах в 1900–1902 гг. [338]

Автор не особенно разборчив в выборе источников для своего труда: он использует для его написания такие вещи, как трагедия Франческо Контарини „Исаччо“, написанная в начале XVII в., трагедия Личьо Антонио Бальди под заглавием „Алексей Комнин или венецианцы в Константинополе“, относящиеся к концу XVIII в. [339] , и пренебрегает основным документальным материалом по истории венецианской экспансии, подобранным, например, Тафелем и Томасом. Едва ли можно признать правильным также широкое использование весьма почтенных, но несомненно устаревших трудов Гиббона и Лебо. [340]

338

W. C. Hazlitt. The Venetien republic, its rise, its grouth and its fall, vv. I–II. London, 1900–1902.

339

Op. nom., p. 294, v. I.

340

Ibid., pp. 284, 285, 286, 288, 293.

Такая организация работы привела автора к грубейшим фактическим ошибкам и искажениям. Чего стоят, например, такие вещи, как заявление, что дож Пьетро Орсеоло, догат которого приходится на 991—1009 гг., заключил договор с крымским ханом [341] , что „в 1185 г. узурпатор (Андроник Комнин) был поражен кинжалом своим родственником Исааком Ангелом“ [342] , или утверждение, что царевич Алексей, уговаривавший крестоносцев постоять за попранные права его и его отца, обещал венецианцам 200 тыс. марок серебра и погашение долга по убыткам, нанесенным Венеции императором Мануилом [343] , причем эти 200 тыс. представляют будто бы разницу между 1,5 милл. марок, обещанных Мануилом, и 1,3 милл. марок им будто бы выплаченных и т. д. [344] Все это — чудовищные измышления, которые можно было позаимствовать только из драм и трагедий XVII и XVIII вв. Необходимо указать, что автор недостаточно тщательно оформлял имевшиеся в его руках материалы, впадал в противоречия с самим собой: на стр. 288 раздел империи осуществляет комиссия из 12 членов, по шесть от обоих сторон, участвовавших в разделе, а на стр. 300 та же комиссия фигурирует в составе, как это и было в действительности, уже 24 членов, — очевидно, что комиссия по выборам императора спутана с комиссией по разделу империи и т. п.

341

With the Kahn of Crimea… Ibid., p. 105.

342

Ibid., p. 257.

343

Ibid., p. 254.

344

Ibid., p. 256.

Автор находится в плену у венецианцев анналистов. Он совершенно не в состоянии возвыситься над сугубо венецианской точкой зрения на излагаемые им события: разбойничий налет венецианцев вместе с авантюристами четвертого крестового похода на несчастный Задар в 1202 г., в пятый раз попытавшийся вырваться из когтей крылатого льва св. Марка, дает Хэззлиту случай высказать такие „мысли“: „Это было пятое восстание Задара в течение полутора веков. Каждое из них отмечалось благородством со стороны республики и изменнической неблагодарностью ленного города“. [345] Ужасающий разгром Константинополя, произведенный крестоносной бандой в 1204 г., о котором „скромно“ умалчивают венецианские повествователи о событиях вроде автора „Истории дожей венецианских“, или говорят мимоходом, как „Хроника Дандоло“, приводит английского историка к такому заключению: „Вожди… использовали все средства, какие были в их власти, для того, чтобы… смягчить ужасы долгой (?) осады и тяжело добытой победы“… [346]

345

Ibid., p. 247.

346

Ibid., p. 294.