Образование Венецианской колониальной империи

Соколов Николай Петрович

При таком выборе и отношении к источникам, трудно было бы ожидать со стороны автора „Венецианской республики“ правильного освещения вопросов о составе и организации венецианских колониальных владений после четвертого крестового похода… и действительно: первый из этих вопросов освещается неправильно [347] , а второму вовсе не отводится надлежащего места.

Все это дает основание сделать следующий общий вывод: сочинение Хэззлита, несмотря на свои внушительные размеры, не дает правильных и достаточно развернутых ответов на вопросы интересующей нас темы и во втором, „улучшенном“, своем издании.

347

Ibid., pp. 301, 308.

Первое издание сочинения Броуна относится к 1892 г. Через три года оно вышло вторым изданием. „Очерк истории Венецианской республики“ [348] значительно серьезнее произведения Хэззлита, но также не отличается необходимой тщательностью исследования, которую мы отмечали в работах Кольшюттера или Гфререра. Книга лишена научного аппарата, и нередко

бывает трудно установить, откуда почерпнул автор то или иное свое сообщение. Список источников и пособий, приведенный автором, сделан по Чиконье и Соранцо. Из произведения Броуна не видно, чтобы он использовал всю приведенную им литературу.

348

H. Brawn. Venice an historical sketch of the Republic. London, 1895.

Интересующие нас проблемы в книге Броуна освещаются очень кратко или совсем остаются незатронутыми, — укажем для примера на вопрос о разделе Византийской империи после четвертого крестового похода [349] , на вопросы организации управления и экономической политики в колониях и т. д. Есть немало сомнительных и прямо неверных утверждений. К числу таких относится, например, возложение ответственности за столкновение венецианского и пизанского флотов у берегов Родоса в период первого крестового похода на императора Алексея I, или сообщение о правах Венеции на Солунь, купленных будто бы у Бонифация Монферратского вместе с Критом [350] . Едва ли следовало также поддерживать старую версию о сговоре венецианцев с Малек-Адилем в период четвертого крестового похода, как это делает Броун. [351]

349

Op. nom., pp. 131 ss.

350

The venetians bought Boniface's rights over Crete and Salonica… Ibid., p. 130.

351

Ibid., p. 119.

В своем более позднем очерке истории Венеции, написанном для „Кембриджской средневековой истории“ [352] , Броун дает очень сжатое изложение основных фактов преимущественно внешней истории Венеции до четвертого крестового похода. Интересующие нас вопросы рассматриваются здесь очень бегло и со значительными пропусками, — это касается, в частности борьбы Венеции с венграми за Адриатическое побережье, отношения истрийских и далматинских городов к венецианской супрематии, сети венецианских фондако в Африке, в Сирии и владениях Византии. Очерк венецианской истории в „Кембриджской средневековой истории“ основан на гораздо более серьезном изучении источников и литературы предмета, чем рассмотренный нами выше труд Броуна, тем не менее и здесь не обошлось без некоторых фактических ошибок, как мелких, так и более значительных: Венеции приписывается война в союзе с королем Сицилии против Византии в 1185 г., тогда как венецианцы такой войны не вели; мотивом этой войны выставляется месть венецианцев за события 1182 г. в Константинополе, тогда как для венецианцев, по крайней мере, такого мотива существовать не могло, так как во время этих событий они не пострадали, а воевать из мести за обиды, причиненные не им, расчетливые политики св. Марка обыкновения не имели.

352

CMH., v. IV, 1936. Venice, pp. 385 ss.

XX столетие принесло с собой торжество империализма и дальнейшее обострение классовой борьбы на фоне всеобщего кризиса капитализма. В буржуазной историографии усилились тенденции „обосновать“ исторически извечность или по крайней мере большую древность капиталистических отношений, усилилось стремление всячески затушевать классовую борьбу. Эти тенденции достаточно отчетливо выступают и в трудах новейших историков Венецианской республики. В работах итальянских историков они, кроме того, усиливаются империалистическими аспиратиями, направленными в сторону славянских земель и Албании.

Среди общих сочинений по истории Венеции в XX в. мы остановимся еще раз на работе итальянца Музатти и новейшей работе Роберта Чесси, на небольшой книге Шарля Диля и Огюста Бальи, на двухтомной работе англичанина Ходгсона и капитальном труде немца Кречмайра.

Музатти не внес существенных изменений в свое вышедшее в начале восьмидесятых годов и уже рассмотренное нами произведение. Судя по четвертому изданию его „Истории Венеции“, вышедшему в Милане в 1936 г. [353] , он только усилил те империалистические мотивы, которые мы уже отмечали выше. Он теперь считает возможным усмотреть в действиях Венеции во время борьбы Ломбардской лиги против Фридриха Барбароссы, о которых он в первом своем труде умалчивал, действия патриотические и национальные, — оказывается, „только Венеция… поддерживала в живых священный огонь любви к отечеству и национальное чувство“. [354] Как известно, члены Ломбардской лиги и умиравшая от голода осажденная венецианцами и Христианом Майнцским, канцлером Барбароссы, Анкона смотрели на „патриотическую“ деятельность республики св. Марка иначе. Музатти по прежнему маскирует эгоистическую и эксплуататорскую политику Венеции в Истрии и Далмации нарочито придуманным им термином „морской юрисдикции“ [355] , не давая себе труда заглянуть во многочисленные „договоры“ Венеции с Задаром и Дубровником, не желая также и познакомить с ними читателя. Музатти повторяет свои прежние фактические ошибки и совершенно напрасно уверяет, что он пишет по источникам. Он пишет, например, что в договоре о разделе империи между участниками четвертого крестового похода была выделена часть маркиза Монферратского [356] , что было бы совершенно невозможно, если бы автор

действительно видел и читал этот договор. В новом издании усилен также элемент занимательности рассказа, в угоду чему важные исторические проблемы оставлены без внимания, а романической истории Бьянки Капелло отведено несколько страниц. [357] Труд Музатти от этого в научном отношении выиграл мало.

353

Eug. Musatti. Storia di Venezia. Milano, vv. I–II, 1936.

354

Op. nom., v. I, p. 92.

355

Ibid., p. 98.

356

Ibid., p. 109.

357

Ibid., v. II, pp. I ss.

Двухтомная „История Венецианской республики“ Роберто Чесси, второй том которой вышел после второй мировой войны [358] , в некоторых отношениях может быть признана типичным образцом буржуазной историографии эпохи всеобщего кризиса капитализма. Путем препарирования одних фактов, намеренного умолчания о других Роберто Чесси пытается изобразить процесс исторического развития Венецианской республики как процесс эволюционный, которому чужды серьезные социальные конфликты [359] и вместе с тем он всячески стремится „обосновать“ старые претензии Италии в отношении приадриатических земель на Балканах. [360]

358

R. Cessi. Storia della repubblica di Venezia, vv. I–II. Milano, Messina, 1944–1946.

359

Op. nom., v. I, pp. 18, 27, 100, 144; v. II, pp. 24, 320.

360

Ibid., v. I, pp. 84, 89.

Чесси большой знаток того дела, за которое он взялся, об этом говорят его многочисленные статьи по различным вопросам истории Венеции и некоторые его издания первоисточников по этой истории; однако его политические симпатии лишили его возможности трактовать проблемы венецианской колониальной экспансии и венецианской колониальной политики действительно объективно. По этой причине венецианские захваты на Далматинском побережьи Чесси трактует как „освобождение“ городов от славянского варварства [361] ; взаимоотношения Венеции с подчиненными ей городскими республиками на восточном берегу Адриатики он изображает как отношение добровольного подчинения к их собственной выгоде [362] ; многократные попытки населения захваченного Венецией Крита и далматинских городов, и особенно Задара освободиться от венецианского господства объясняются исключительно посторонними влияниями, — в Задаре — венгров, на Крите — сначала генуэзцев, потом Никеи, еще позже Константинополя. [363] Склонный всемерно обелять политическую деятельность республики на лагунах, Чесси участие Венеции в первом крестовом походе изображает как дело благочестия и повторяет ранее его высказанную несообразность, будто единственным результатом венецианского похода к берегам Сирии в 1100 г. было приобретение „мощей“ св. Николая и некоторых других „святых“. [364]

361

Ibid., p. 90.

362

Ibid., p. 318.

363

Ibid., pp. 255, 320.

364

Ibid., pp. 134, 142.

При всем этом справедливость требует признать, что там, где не затрагиваются социальные или политические симпатии автора, он правдив и точен, — у него нельзя встретить в таких случаях тех ошибок, которые мы отмечали у ряда его предшественников. Работа Чесси лишена научного аппарата, но в тех строках, где он действительно хочет быть правдивым, чувствуется или непосредственное знакомство с источниками, или критическое освоение специальной литературы по отдельным вопросам. Для примера можно указать на данное им описание государственного устройства Венецианской республики, в особенности венецианской магистратуры. [365] Это описание в существующей исторической литературе, несомненно, является наилучшим.

365

Ibid., pp. 270 ss.

Французские работы Шарля Диля и Огюста Бальи — первая вышла в 1916 г., последняя 14–м изданием в 1946 [366] — представляют собою популярные сочинения, сравнительно незначительные по количеству имеющихся в них страниц. Оба автора стремились дать историю Венеции в ее полном объеме, вследствие чего „второстепенные“ проблемы, как проблема создания Венецианской колониальной империи и вопросы венецианской колониальной политики, освещаются в них лишь очень бегло или игнорируются вовсе.

366

Ch. Diehl. Une republique patricienne. Ven., 1916. Aug. Bailly. La republique de Venise. Paris, 1946.