Образование Венецианской колониальной империи
Шрифт:
Дворцовый переворот 1195 г. опять поставил перед Венецией вопрос о подтверждении полученных ею ранее привилегий. Новый император Алексей III на первых порах оказался столь же несговорчивым, сколь и его предшественник. Венеция вынуждена была послать одно за другим три посольства, прежде чем удалось добиться удовлетворительных, с точки зрения Венеции, результатов.
В 1195 или 1196 г. были посланы Райнерио Дзено и Марино Малипьери, но они, по-видимому, не смогли договориться с Алексеем. Это побудило Энрико Дандоло, сделавшегося дожем в 1192 г. и великолепно знакомого с византийскими дипломатическими порядками по своей прежней миссии в Константинополе, послать второе посольство в конце 1196 или в начале 1197 г., состав которого мы уже называли. [1275] Из упомянутой выше инструкции этим послам мы видим, в чем заключались основные трудности переговоров, на чем настаивали в Византии и чего добивалась Венеция.
1275
Дата пребывания этого посольства в Константинополе определяется различно: Арменго указывает 1198 г. (цит. соч., стр. 114), Шаубе относит деятельность этого посольства на 1195–1196 гг. (цит. соч., стр. 256). С Арменго нельзя согласиться потому, что император Генрих VI во время написания инструкции был еще жив, а он умер осенью 1197 г.; соображения Шаубе, с другой стороны, не оставляют времени для деятельности первого посольства Венеции к царю Алексею III. Отсюда вытекает с большой
Это был прежде всего вопрос о военных обязанностях Венеции перед Византией. Договор с императором Исааком предусматривал помощь Венеции против Сицилийского королевства только в случае прямого нападения Сицилии на владения императора в течение всего срока действия договора Венеции с сицилийским королевством. Теперь этот срок кончился, — он истек в 1195 г. — император Алексей, естественно, хотел исключить этот пункт и возложить на Венецию помощь Византии против Сицилии и Апулии без всяких ограничений. В Венеции думали иначе: «Если он (т. е. император Алексей) поднимет вопрос о статье, касающейся Сицилии, — инструктировал дож своих послов — и скажет, что срок (действия договора Венеции с королем сицилийским) истек, и пожелает прямо указать, что мы обязаны помогать ему против Сицилии и Апулии, то скажите, что мы (т. е. дож и его советники) об этом еще не думали и не дали вам на этот счет никаких поручений и что вы не можете, поэтому, здесь что-либо сделать. Если же он на этом настаивать не будет (т. е. на вопросе о Сицилии и Апулии), то согласитесь». [1276] Подобный же вопрос возникал и по поводу статьи, содержавшей оговорку относительно Западной империи. «Если он упомянет о статье, касающейся германского императора и захочет удалить эту статью, то скажите, — наставляет дож своих посланцев, — что послали мы вас просто и без обмана, что на эту тему мы еще не размышляли, а потому и не дали вам на этот счет никаких указаний (Dicetis, quod pure vos misimus et sine fraude nec posuinus mentem ad ista, nec inde vobis aliquid diximus). Поэтому вы можете согласиться только на существующую редакцию (Non aliter possetis facere, nisi sicut dicitur), а если он непременно захочет исключить этот пункт, то вы не соглашайтесь». [1277] Понятна позиция обоих государств в этом последнем вопросе. Это было как раз то время, когда Генрих VI шумно готовился к походу на восток, ставя своею задачей сокрушение Византийской империи. В 1197 г. в Италии, подготовлялось войско для отправки в этот поход. Византия прекрасно была осведомлена о всех этих приготовлениях, и ей нужны были союзники. Венецианская оговорка очевидно не могла быть приемлемой для Алексея III. Со своей стороны и Венеция опасалась ринуться в борьбу против императора, могущество которого быстро возрастало, и казалось, что после овладения Генрихом VI Апулией и частью Сицилии Гогенштауфены близки были, наконец, к реализации идеи «всемирной» империи. Такая империя была, конечно, неприемлемой и для Венеции, но не в союзе с Алексеем III можно было сокрушить ее. Отсюда выжидательная политика Венецианской республики. То же самое надо сказать и о сицилийском вопросе. После смерти Танкреда большая часть королевства оказалась в руках того же Генриха VI. Следовательно, в обоих этих вопросах Венеция должна была занять одну и ту же позицию, что она и сделала. Не желая поступиться выгодами дружественных отношений с Византией и не смея втянуться в борьбу с Западной империей, Венеция должна была держаться выжидательной политики и затягивать переговоры. В той же инструкции и в связи с тем же вопросом Энрико Дандоло рекомендует своим послам: «Если император будет стоять на своем, постарайтесь привлечь его посольство в Венецию». [1278]
1276
Kretschmayr, op. cit., В. I, p. 473.
1277
Ibid., p. 473.
1278
Ibid., p. 473.
Другим вопросом, волновавшим Венецию, был вопрос об отношении Алексея III к пизанцам. После изгнания венецианцев из пределов Византийской империи пизанские и генуэзские купцы постарались здесь занять место своего конкурента. За этот успех тем и другим пришлось в 1182 г. заплатить очень дорогою ценой: среди «латинян», подвергшихся погрому в этом году, Евстафий Солунский, как мы видели, на первом месте называет пизанцев и генуэзцев. Вероятно уже при Андронике представителям обеих торговых республик удалось вновь утвердиться в Восточной столице. При Исааке они во всяком случае обосновались там довольно прочно. Как мы увидим далее, в 90–х годах Венеция и Пиза находились во враждебных отношениях друг к другу; между тем Алексей III был к пизанцам особенно внимателен, что Венеции не могло быть приятно. Но в отношении своих конкурентов в Константинополе у венецианского правительства, по-видимому, не было тогда определенного плана, вследствие чего в своей инструкции Дандоло рекомендует послам по этому вопросу посоветоваться с «опытными и благоразумными» людьми из местной константинопольской колонии венецианских купцов и действовать в этом вопросе сообразно с их мнением и мнением самих послов (quod apparuerit vobis et illis). [1279]
1279
Ibid., p. 473.
Наконец, Энрико Дандоло дал указания своим послам и относительно той позиции, которую они должны занять в отношении еще не выплаченных Византией сумм по договору с императором Исааком. Эти указания нами уже были рассмотрены.
Легко понять, что при такой позиции договаривающихся сторон переговоры не могли закончиться быстро. Второе посольство также, как и первое, возвратилось, не достигнув определенных результатов. Это побудило Венецию в 1198 г. направить в Константинополь третье посольство в составе двух полномочных представителей Пьетро Микьеле и Октавио Квирини. На этот раз международная обстановка была более благоприятной для успешного хода переговоров. Император Генрих в 1197 г. умер, и вместе с ним рухнули его честолюбивые замыслы в отношении Восточной империи, а в Германии началась борьба за королевский трон. В то же время законные права на трон в сицилийском королевстве перешли к ребенку и женщине, его матери. Теперь ни германский император, ни король Сицилии не могли быть опасными. Но в это время появился новый фактор в международной политике: 1198 был первым годом пантификатора Иннокентия III, который сейчас же начал проповедь нового крестового похода. Опыт предшествующих крестовых походов и в частности третьего крестового похода и тех осложнений, которые он вызвал во взаимоотношениях Византии с Фридрихом Барбароссой, рекомендовал Алексею III осторожность и делал его более сговорчивым. По этим причинам миссия третьего посольства увенчалась полным успехом: Венеция не только добилась прежних уступок и привилегий, но и позаботилась о том, чтобы расширить их по крайней мере, в территориальном смысле. [1280]
1280
Совокупность именно всех этих обстоятельств облегчила Венеции возможность благополучно закончить переговоры в Византии, и нужно считать необоснованным домысел Гейда, объясняющего сговорчивость Алексея III угрозой со стороны Венеции противопоставить ему Алексея, сына эксимператора Исаака (Гейд, цит. соч., стр. 250). Эта угроза не могла в
Новое соглашение было подписано Алексеем III в 1199 г. В этом соглашении Византия на первый план выдвинула договор о союзе с Венецией, заключенный при императоре Исааке. Венеция обязывалась свято соблюдать свои обязательства по этому договору, забыв обиды, нанесенные императором Мануилом, или «вызванные какой-либо иной причиной» [1281] , а император Алексей подтверждал все хрисовулы, выданные его предшественниками от Алексея I до Исаака II. Венецианские представители настояли на том, чтобы самым подробным образом были перечислены все те разнообразные налоги, которые отягощали подданных восточного императора и от которых полностью освобождались венецианские купцы, — очевидно общей формулировки в свободе от всяких налогов было недостаточно. [1282] Обращает на себя внимание также список тех городов и провинций империи, в которых венецианцы пользовались или желали пользоваться гарантированными им льготами. Здесь, кроме портовых городов, которые были преимущественным объектом внимания в прежних договорах, перечислены города и области, расположенные далеко от прибрежных территорий, как Прилеп, Скопле, Струмица, Кастория, Ниш и др. [1283] Возрастание числа территорий и городов, где венецианские купцы пользуются торговыми льготами, которое мы наблюдаем в следовавших один за другим хрисовулах, неопровержимо свидетельствует о том, что венецианцы все глубже и глубже внедрялись в поры империи, что сфера их экономических интересов в ее пределах продолжала возрастать, несмотря на те перерывы, которые мы в этом росте наблюдали. Разумеется, права экстерриториальности, которыми венецианские колонии на территории империи пользовались издавна, в новом договоре были оговорены и особо подчеркнуты в статье, трактующей о вопросе судебных привилегий венецианских купцов и колониальной администрации. [1284]
1281
FRA. DA., v. XII, р. 255.
1282
Nec commercium aut pedagium, aut samariaticum, vel pottuaticum, aut sauraticum (i. e. subuviaticum), aut causa onerandi, aut scalaticum… (FRA. DA., v. XII, p. 257).
1283
Ibid., pp. 258–272.
1284
Ibid., pp. 274–277.
В договоре 1199 г., как и в предыдущих договорах, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в них совершенно замалчивается вопрос о черноморских портовых городах и портах Крыма. Разумеется, это не может быть объяснено забывчивостью венецианских дипломатов. Правильнее будет заключить отсюда, что до XIII в. у Венеции не существовало здесь серьезных экономических интересов, вопреки неоднократно высказывавшемуся в исторической литературе мнению. [1285] Это не значит, конечно, что отдельные торговые корабли и отдельные венецианские купцы до XIII в. не бывали в портах Черного моря; но наверное можно утверждать, что эта группа заинтересованных лиц не была настолько влиятельной, чтобы воздействовать на правительство в благоприятном для их интересов смысле. Проблема венецианской торговой экспансии в районах Черноморья — проблема не XII, а XIII в.
1285
Из многочисленных примеров назовем: М. М. Ковалевский, К ранней истории Азова (ТАС, т. II, стр. 115, Романин, Документированная история Венеции (т. I, стр. 334).
Таким образом, в 1199 г. Венеция уладила свои взаимоотношения с Восточной империей и единственно чем она могла быть недовольной, так это отношением Алексея III к пизанцам. Оно оставалось для них по-прежнему благоприятным. Пизанская колония была в Константинополе многочисленной и богатой. Пизанцы во второй половине 90–х годов владели здесь четырьмя причалами, двумя церквами, многочисленными лавками; налоги с пизанских купцов в 1198 г. были еще раз снижены. [1286] Алексей видел в пизанских купцах противников Венеции, которые при благоприятных условиях могли быть использованы против Адриатической республики. Со своей стороны пизанцы старались заслужить доверие императора, рассчитывая на венецианское наследство. Не случайным, поэтому, будет то обстоятельство, что в критические для Алексея III дни 1203 г., когда венецианцы вместе с крестоносцами будут осаждать Константинополь, пизанцы будут сражаться на его стороне, но это обстоятельство не было настолько существенным, чтобы венецианцы испытывали чувство вражды к Алексею III и считали необходимым вооруженный конфликт с империей. Отношения между Византией и Венецией накануне четвертого крестового похода, с венецианской точки зрения, могли почитаться нормальными.
1286
Schaube, op. cit., pp. 251 ss.
В самом деле, политика «натиска на Восток» на территории империи базилевсов принесла в течение XII в. такие обильные результаты, что венецианские политики могли быть вполне удовлетворены ими. При сохранении независимости империи большего добиться было невозможно. Венецианская плутократия вела бы себя, вероятно, иначе в период четвертого крестового похода, если бы она была уверена в двух вещах: во-первых в том, что империя сумеет сохранить свою независимость и во-вторых в том, что политика императоров в отношении Венеции останется неизменной. Ни в том, ни в другом у республики св. Марка уверенности не было, и здесь кроются предпосылки ее поведения в период четвертого крестового похода.
Глава девятая
Фланговые и тыловые позиции республики св. Марка в период ее «натиска на восток»
Успешное наступление Венеции на Востоке, нашедшее свое выражение во все возраставшем привилегированном положении ее на обширном пространстве византийских владений, на Сирийском побережье и во многих пунктах Малой Азии, диктовало ей строго оборонительную политику на Западе, в ее тылу и на флангах. Венецианские политики хорошо понимали, что все их успехи в Сирии, в Африке, в Малой Азии, исключительные привилегии в Византии имеют полноценное значение лишь в том случае, если на берегах Адриатики, в непосредственной близости от лагун, не будет сильного государства, если оба берега этого моря не будут сосредоточены в одних руках, если «большая дорога на Восток» будет свободной. Чем настойчивее государственными людьми республики св. Марка проводилась политика «натиска на Восток», тем менее забывали они о слабости своего тыла и своих коммуникаций с восточным Средиземноморьем. Этим определялась и политика Венеции по отношению к Венгрии, и политика на материке Италии, и ее отношения с Западной Империей, и даже в известной степени ее отношение к торговым республикам — конкурентам, Генуе и Пизе.
В начале XII в., как мы видели, Венеция потеряла все свои владения в Далмации. Венгрия, усиленная присоединением Хорватии, вышла на берега Адриатического моря. Столетняя борьба за обладание далматинским побережьем должна была начаться снова: венецианские политики редко отказывались от того, что однажды попало им в руки. Разнообразие политических задач, которые Венеция должна была почти одновременно разрешать, в самых различных местах, заставило ее временно помириться с этой чрезвычайно чувствительной и неприятной потерей; но Венгрия должна была ждать реванша.