Образование Венецианской колониальной империи

Соколов Николай Петрович

Если борьба с Анконой преследовала цели вытеснения Византии с западного побережья Адриатики, то мелкая крейсерская война в водах Архипелага и восточного Средиземноморья, заключавшаяся в ограблении греческих купцов и в опустошении греческих приморских городов преследовала те же цели, что и дипломатические интриги на Балканском полуострове, где Византии были противопоставлены сербы. [1233] Цели эти заключались в создании для Восточной империи возможно больших затруднений повсюду, чтобы тем побудить ее к прежним экономическим и политическим уступкам в пользу венецианских купцов. Мы видели, что все эти усилия были напрасными.

1233

Cinnamus, op. cit., pp. 285, 286.

Прекращение чрезвычайно выгодных для Венеции торговых взаимоотношений с Византией толкало венецианскую дипломатию на путь более тесных взаимоотношений с мусульманскими потентатами, владения которых находились на путях движения восточных товаров на запад.

Автор «Истории дожей венецианских» указывает, что вследствие создавшейся для венецианской торговли обстановки, дож, вероятно Себастиано Циани (1172–1178), заключил дружественные соглашения с Египтом и Багдадом. Это дало возможность Венеции «свободно» осуществить свою торговлю. Понимать это известие венецианского источника надо с большим ограничением, так как укрепление старых связей с восточными странами не могло все-таки возместить потерь на византийском рынке.

В 1175 г. Венеция возобновила свой договор с королем Сицилийским. Обычно считается, что это произвело настолько сильное впечатление на императора Мануила, что он поспешил вступить с Венецией в переговоры и восстановить прежние привилегии венецианских купцов. На этой позиции стоят, например, из византинистов — Гопф, Герцберг, Арменго, Шаландон, Успенский, Васильев, Йорга и т. д.; из историков Венеции — Романин, Хэззлит, Браун, Ходгсон, Кречмайр, Баттистелли, Музатти и т. д., из историков средиземноморской торговли в средние века — Гейд, Гейнен, Шаубе, Манфрони. Эта позиция имеет за собой прямое свидетельство хорошего источника. Никита Хониат, рассказав о бесплодных попытках Венеции силой принудить Мануила к восстановлению в империи прежнего положения венецианцев, пишет далее: «Венецианцы, видя, что войной они не могут добиться ничего хорошего, заключили мирный договор с Сицилийским королем, для того, чтобы в случае войны он помогал им против ромеев. Император, узнав об этом по слухам, возобновил прежний союз с венецианцами, так как известно, что и малые причины порождают великие изменения и огромные бедствия. Хотя император и не мог добиться разрыва их с королем Сицилийским, однако по их просьбе пошел им навстречу и вернул им положение, подобное положению ромеев, которое они занимали ранее. Он согласился вернуть им все, что из их достояния поступило в государственное казначейство. Однако, и сами венецианцы, как опытные купцы, нашли более удобным и выгодным возместить свои потери получением 15 кентенариев золота. Эта сумма не сразу, а в несколько приемов и была им выплачена». [1234]

1234

Nicetas, op. cit., v. I, pp. 225, 226.

Наиболее ранние венецианские источники, однако, совершенно единодушно стоят на той позиции, что мирный договор с Мануилом заключен не был и именно по его вине. Они относят восстановление нормальных отношений с Византией только ко времени Андроника Комнина. У автора «Истории дожей венецианских» мы читаем: «Венецианцев же он (Андроник) освободил из тюрем, обещав вместе с тем путем ежегодных взносов выплатить и те деньги, что получил Мануил, и таким образом был восстановлен мир». [1235] У Дандоло соответствующее место читается так: «Император же (Андроник) потом, по просьбе дожа, охотно освободил всех захваченных венецианцев и обещал в скором времени возместить нанесенный им ущерб путем ежегодных взносов». [1236] В этом же роде повествует об этих событиях и Лоренцо де Моначи. [1237]

1235

Historia ducum, p. 92.

1236

Danduli Chr., col. 309.

1237

Laurentius de Monacis, op. cit., pp. 125, 126.

Мы уже говорили, что вся новейшая историография следует в этом вопросе за Никитой, — мы тем не менее считаем, что в данном случае надо отдать предпочтение известию венецианцев.

Содержание договора 1175 г. не оправдывает тех опасений, которые он будто бы вызвал в душе императора Мануила. Прежде всего надо заметить, что договор не был заключен Венецией ad hoc, ввиду безнадежности переговоров с Византией. Это было возобновлением уже упоминавшегося нами договора от 1154 г., заключенного тогда на 20 лет, и срок, которого, следовательно, в 1174 г. истек. В самом договоре нет статей, направленных против Византии, если не считать в качестве таковой статью о том, что можно было бы назвать «размежеванием сфер влияния» [1238] ; но из этой статьи следует только, что если сицилийцы по старому норманскому рецепту нападут на Драч или Валлону, то венецианцев это касаться не будет. Прочие статьи не имели никакого отношения к Византии и представляли собою гарантии свободного плавания по Адриатике и свободной торговли в пределах Сицилийского королевства. Договор был заключен опять на 20 лет, но не помешал Венеции впоследствии, когда Византия пошла с ней на сближение, принять на себя весьма далеко идущие обязательства по защите империи от короля сицилийского. Таким образом, договор не заключал в себе ничего такого, что могло бы испугать императора Мануила.

1238

FRA. DA., v. XII, p. 173.

Иногда указывают, что император

мог не знать содержания известного нам договора и мог предполагать в нем большее, чем он в себе заключал. [1239] Это, конечно, вполне возможно, но тут надо вспомнить тогдашнюю международную обстановку. В 1175 г. Мануил был в одном лагере с королем сицилийским, но у Вильгельма II была война с Фридрихом Барбароссой, а Леньяно и Венецианский конгресс были еще впереди. Вильгельму II было пока не до завоеваний на Балканах. Этим же, вероятно, надо объяснить и то обстоятельство, что Венеция пошла на такое размежевание сфер влияния в Адриатике, которое в корне противоречило ее традиционной политике в этом море. Наконец здесь полезно вспомнить, что шестое венецианское посольство в поисках соглашения с Мануилом было отправлено в Византию после 1175 г. и вернулось также ни с чем: Мануил был по-прежнему непреклонен. [1240]

1239

Schmeidler, op. cit., p. 91.

1240

Historia ducum, p. 90.

Мы не имеем в своем распоряжении официальных документов, на основании которых мог бы быть разрешен вопрос о возобновлении прежнего положения Венеции на территории Восточной империи в том или другом смысле; но этой цели, по нашему мнению, идеально служат частные грамоты, в частности уже упоминавшиеся выше «Документы», характеризующие венецианскую торговлю в рассматриваемое время.

Что говорят эти данные? Они показывают совершенно согласно, что деловые взаимоотношения, нормальные связи между Венецией и Византией, будучи разорваны в 1171 г., не были восстановлены в течение более 10 лет, до времени правления Андроника Комнина.

Из этих документов прежде всего видно, что в период времени с 1161 г. по 1171 г. в византийских городах было составлено венецианскими купцами более половины общего количества деловых контрактов, заключенных ими в то время, — разумеется, мы имеем в виду при этом дошедшие до нас и опубликованные контракты. С другой стороны, в десятилетие от 1184 г. по 1194 г. опять около трети всех документов составлено было в византийских городах. Между тем в интересующие нас 13 лет, от 1171 до 1184 г., такие документы составляют только один процент от общего их числа. В абсолютных цифрах это составляет: в десятилетие, предшествующее разрыву, 53 документа были составлены в различных византийских городах и в том числе — в Константинополе 31 документ, в Альмиро — 12, в Фивах — 5, в Спарте — 2, в Коринфе — 2, на Крите — 1; в последующие же 13 лет только один документ был составлен в Фивах и ни одного во всех остальных городах. [1241]

1241

Правда, в интересующее нас время рассматриваемое здесь издание документов помещает три документа, составленных в Фивах и один в Константинополе. Однако, если мы повнимательнее отнесемся к документам, составленным в Фивах, то убедимся, что они представляют собою оригинал и две копии с него, т. е. в сущности один документ; документ же константинопольский отнесен издателями на май месяц 1171 г., таким образом на время после эдикта Мануила о преследовании венецианских купцов и резидентов, изданного им, как известно, 12 марта этого года, по очевидному недоразумению: ситуация, сложившаяся для венецианцев в Константинополе непосредственно после опубликования эдикта исключала всякую возможность функционирования там венецианского нотариального аппарата. Издатели неправильно датировали его маем, прочитав ошибочно madii вместо martii. (DCV, NN 273, 274, 275).

Все это говорит о том, что сеть венецианских факторий на территории Византии была разрушена и не была восстановлена во все время правления императора Мануила. Пронырливый венецианец Сизинуло, к деятельности которого относится фиванский документ, представляет собою исключение, и вполне возможно, что он оперировал в это время в Фивах не под венецианским именем. Торговая венецианская сеть была разрушена настолько основательно, что восстанавливалась лишь очень медленно: число грамот, помеченных греческими городами, в шестидесятых годах равнялось 53, а в восьмидесятых и девяностых — 22.

Несколько фактов из истории торгового дома Майрано делают картину взаимоотношений Венеции и Византии в интересующее нас время еще более ясной. Дом Романо Майрано вел крупные торговые операции в Константинополе. Здесь находилась его главная контора. Помимо торговых операций, Романо Майрано арендовал по специальному контракту, заключенному им в 1169 г., доходные статьи и земли в Константинополе, принадлежавшие патриарху Градо, т. е. патриарху венецианскому.

12 марта 1171 г. разразилась гроза: последовал эдикт императора Мануила. Венецианцы искали спасения в бегстве. Именно Майрано был собственником того большого корабля, который поражал своими размерами современников, как греков, так и латинян. Об этом корабле говорит и Никита, без достаточных оснований считая его кораблем греческим; о нем говорит и Бонкомпанья в своей повести «Об осаде Анконы». [1242] Этим-то кораблем и воспользовался Майрано, равно как и многие другие его соотечественники, для того, чтобы поспешно бежать от ставших столь негостеприимными берегов базилевса. Майрано и его спутники счастливо отделались от преследовавших их греческих кораблей и прибыли к берегам Сирии, где они поведали своим сирийским землякам о постигшем их несчастии.

1242

Boncompagno Florentino. Liber de obsidione Anconae. Muratori, RIS, v. VI, col. 925 ss.