Образование Венецианской колониальной империи

Соколов Николай Петрович

Все эти разнообразные интересы, особенно значительные в Константинополе, требовали учреждения здесь специального консульского пункта. И действительно, в Константинополе приблизительно около середины XII в. учреждена должность «прокуратора», который поставлен здесь был для охраны венецианских интересов. [1193]

Напряженность взаимоотношений между обоими государствами, вызывавшаяся экономическими причинами, со второй половины XII в. резко обострилась быстро нараставшими политическими противоречиями, корень которых крылся в италийской политике Мануила, все более и более определенно принимавшей характер попыток восстановления Равеннского экзархата. Независимо от последующих успехов в его борьбе против венгров и сербов, борьбе, благодаря которой в его руках оказалась Далмация [1194] , пребывание греков в Анконе, которую Мануилу удалось привлечь на свою сторону [1195] , угрожало Венеции объединением в руках одной державы обоих берегов Адриатического моря, препятствие которому было краеугольным камнем венецианской политики в Адриатике. С другой стороны, активная политика в Италии нового западного императора Фридриха Барбароссы, планы которого, очевидно,

шли здесь очень далеко, создавала для Венеции особенно сложную политическую обстановку, поскольку интересам республики св. Марка не отвечала также и сильная политическая власть в северной Италии.

1193

Дата учреждения этого поста не может быть указана точно, но мы неоднократно встречаемся с этим должностным лицом в конце XII в. (FRA. DA., v. XII, pp. 213, 216). Нельзя, однако, согласиться с Гфререром, который относит учреждение этой должности к гораздо более раннему времени: помимо того, что он не может привести никаких доказательств этому, так как одного слова immunitates у Дандоло недостаточно для такого далеко идущего заключения, как то, что венецианцы уже в X веке пользовались в Константинополе правами экстерриториальности и имели своего «судью» (Гфререр, цит. соч., стр. 363), это сомнительно еще и потому, что совершенно невероятно, чтобы документы полутора столетий ни разу не назвали этого представителя Венеции, если бы он там был в действительности.

1194

Cinnamus, op. cit., p. 249.

1195

Danduli Chr., col. 292.

Отсюда сама собою напрашивалась мысль о необходимости сближения с южно — италийским королевством, одинаково враждебным обеим империям. Участие Венеции в отражении попыток короля Рожера укрепиться на Балканах не могло, разумеется, создать дружественных отношений между Палермо и городом на лагунах. [1196] Поэтому при жизни Рожера Венеция держалась обособленно от Сицилийского королевства, но после его смерти с его племянником, Вильгельмом I, она немедленно вступила в соглашение. В договоре от 1154 г. Вильгельм гарантировал венецианцам свободу плавания по Адриатическому морю и признал за ними в качестве «сферы влияния» побережье этого моря до Дубровника. [1197] Добрые отношения с Палермо Венеция старалась поддерживать и в последующие годы, сближаясь с королевством норманов все более и более, по мере обострения взаимоотношений с Византией.

1196

Historia ducum, p. 75. Rex Venetos valde odiret, cepit eos per se et per quos poterat in personis et in rebus offendere…

1197

Danduli Chr., col. 286. Historia ducum, p. 75.

Восточная империя, со своей стороны, не могла быть довольной новым политическим курсом своего союзника; однако Венеция не давала прямого повода для разрыва, — ей не было смысла терять свое привилегированное положение в империи Мануила. Новый дож, Витале Микьеле (1156–1172), не отказываясь от соглашения с Вильгельмом Сицилийским, поддерживал также дружественные отношения и с греками. Другое дело Византия. Несмотря на некоторое улучшение отношений около 1170 г., здесь все более и более крепла мысль использовать против своего ненадежного союзника конкурентов Венеции, пизанцев и генуэзцев. Ненадежность же свою Венеция ярко демонстрировала во время войны Мануила с Вильгельмом Сицилийским, когда Венеция, верная своему договору с Палермо, сохраняла строгий нейтралитет. Византия после этого твердо взяла новый политический курс на сближение с Генуей и Пизой.

Дипломатические и деловые отношения с обоими этими государствами у Византии начались уже давно. Еще император Алексей в начале второго десятилетия XII в. предоставил пизанцам в Константинополе квартал для их купеческой колонии. Договор 1111 г., который мы здесь имеем в виду, устанавливал также льготное обложение пизанских купцов: со всех привозимых ими товаров они должны были платить только одну двадцать пятую их стоимости, кроме золота и серебра, которые не облагались вовсе. Товары местного происхождения оплачивались пошлинами, установленными для местных греческих купцов. Пизанские купцы одновременно получали место в храме св. Софии и на ипподроме. Причиненные пизанским купцам убытки, например, в результате ограбления, подлежали возмещению; всякие споры с греками или иностранцами, например с венецианцами, подлежали справедливому и скорому суду. [1198] Все это не могло идти ни в какое сравнение с положением, которое занимали венецианские купцы, но это могло быть малым началом большого будущего.

1198

J. Buchon. Recherches historiques sur le principaut'e de Mor'ee, v. II. Nouvelles recherches. Paris, 1845, pp. 5, 6.

Пизанские анналы под 1137 г. сообщают о богатых подарках, доставленных в Пизу императорскими послами. [1199] Тогда же, вероятно, был возобновлен и договор от 1111 г., — по крайней мере в 1141 г. пизанского посла Дуоди мы видим в Константинополе, и там же существует в это время пизанская колония. В шестидесятых годах пизанская колония была в Константинополе настолько многочисленной, что во время столкновения пизанцев с генуэзцами на улицах столицы со стороны первых действовало будто бы свыше тысячи человек [1200] ; но в этих же шестидесятых годах положение пизанцев в Константинополе было сильно скомпрометировано их упорным нежеланием порвать с Фридрихом Барбароссой, которого Мануил считал в это время своим главным противником в Италии. Во второй половине десятилетия их постигла настоящая опала, — они были изгнаны из Константинополя в предместья столицы. [1201]

1199

Annales Pisani, ed cit., p 240.

1200

Annales Januenses, ed. cit., p. 33.

1201

Buchon, Recherches, v. II, pp. 7–9. Annales Pisani, p. 262.

Также

рано начались сношения и с Генуей. Византия и Генуэзская республика обменялись посольствами по поводу столкновения их флотов в восточных водах в 1101 г. [1202] Однако, только в сороковых годах мы видим настойчивое стремление Генуи прочнее обосноваться в византийских владениях, — она ведет переговоры с Калоиоанном, когда тот находился в Антиохии. Преждевременная смерть императора помешала тогда генуэзцам добиться поставленной цели. [1203]

1202

Cafari. De liberatione civitatum orientis. MGH SS, v. XVIII, p. 46.

1203

Annales Januenses, ed. cit., p. 20.

Новые переговоры начались в пятидесятых годах при императоре Мануиле. В 1155 г. генуэзцам удалось было добиться от византийских послов, направленных Мануилом в Геную, очень выгодных для республики условий, среди которых особенно важное значение имели ежегодные денежные субсидии, снижение обложения генуэзских купцов с 10 до 4 %, предоставление причала и торгового квартала в Константинополе. [1204] Реализация этого соглашения, однако, серьезно задержалась. Сближение Генуи с королем Сицилийским, состоявшееся около этого времени, заставило Мануила повременить с утверждением уступок, сделанных его послами. [1205] Гибеллинская политика Генуи в начале шестидесятых годов мало благоприятствовала ее дальнейшим домогательствам в Константинополе [1206] и в это время усилия генуэзского посла Амико де Мурта добиться реализации соглашения от 1155 г. пока не давали результата. Тем не менее количество генуэзцев в Восточной столице быстро возрастало и в упомянутом выше столкновении с пизанцами они насчитывались сотнями. Во второй половине шестидесятых годов мы снова видим Амико де Мурта в Константинополе: генуэзцы хотят добиться равного положения с венецианцами, а император стремится оторвать их от союза с Фридрихом. Ни та, ни другая сторона сначала не хотят полууступок: Генуя отказывается от денег, которыми Мануил хотел купить ее союз против Барбароссы [1207] ; Мануил, все еще увлеченный своей италийской политикой, ищет в Италии надежных союзников.

1204

Текст напечатан у Бюшона в только что названном сочинении, т. II, стр. 6.

1205

Annales Januenses, р. 25.

1206

Ibid., p. 30.

1207

Ibid., p. 86.

Около 1170 г. Мануил несомненно уже решил пойти на разрыв с Венецией. Изгнание в конце шестидесятых годов пизанцев из Константинополя, мало подвигавшиеся вперед переговоры с Генуей заставили Мануила, однако, медлить с выполнением этого решения, так ведь можно было противопоставить себе все три могущественные морские республики Италии, как ни мало они склонны были действовать в согласии друг с другом. Задумав разрыв с одной из них, по-видимому самой могущественной, Мануил должен был добиться тесной дружбы с другой и по меньшей мере благожелательного нейтралитета третьей. При данных условиях легче всего было договориться с Пизой: она домогалась всего лишь восстановления своего прежнего положения в столице ромеев; но, сделав необходимые уступки Генуе, можно было добиться дружественного расположения и этой последней.

Этим и объясняется, что Мануил резко изменил свое отношение к Пизе и стал более сговорчивым в переговорах с Генуей. Детали переговоров с Пизой нам известны, но Пизанские анналы под 1172 г., т. е. уже после разрыва Мануила с Венецией, сообщают только о возвращении им императором прежних позиций на территории империи и в Константинополе. [1208] Это видно и из договора, заключенного может быть несколько ранее этого императором с Пизой. [1209] Миссия Амико де Мурта в свою очередь в конце концов также увенчалась если не полным успехом, то все же привела к значительному улучшению позиций Генуи в Византии. К 1170 г. генуэзцы получили твердую базу в Константинополе, добились еще раз снижения обложения их купцов до 4 %, ежегодных незначительных денежных дотаций и гарантий свободной и безопасной торговли. [1210]

1208

Annales Pisani, p. 262.

1209

Buchon, Recherches, v. II. p. 7, 8, 9.

1210

ADMM, v. II, p. 35.

Таким образом, задумав порвать с венецианцами, император Мануил сблизился с пизанцами и постарался одновременно избежать всяких осложнений с генуэзцами. Об этом последнем обстоятельстве свидетельствует тот факт, что в Генуе об императоре Мануиле остались добрые воспоминания и, когда в 1180 г. он умер, генуэзский анналист, один из продолжателей Кафаро, нашел необходимым отметить этот факт следующими словами: «В 1180 г. скончался Мануил, дивной памяти всеблаженнейший император Константинопольский». [1211] Венецианцы после 1171 г. отзывались о своем бывшем союзнике иначе.

1211

Annales Januenses, p. 99.