Образование Венецианской колониальной империи
Шрифт:
Помощь с Запада приходила медленно и была недостаточной, венецианцы думали больше о торговых операциях и закреплении за собой доставшихся им по разделу территорий и городов, а враждебные действия со стороны болгар продолжались. Они осаждали в 1207 г. самую столицу Солунского королевства. В войне с ними погиб Бонифаций Монферратский. Трудно сказать, какие еще испытания ждали латинян, если бы в этом же 1207 г. не был убит и болгарский царь Иоанн. Гибель этого врага империи дала ей необходимую отсрочку и позволила Генриху и венецианцам вернуть потерянные ими в пользу болгар территории.
Гроза с севера миновала.
Возникшая империя была, однако, не велика — значительно менее владений Византии, которыми она располагала до разбойничьего нападения на нее крестоносцев. Мы уже говорили о том, что в состав ее по разным причинам не вошел целый ряд византийских территорий: в Малой Азии крестоносцам удалось утвердиться только на узкой полосе побережья Пропонтиды, да и то
Незначительная территориально, организованная далеко не по лучшим образцам феодального государства, резко враждебная местному населению, окруженная со всех сторон врагами, Латинская империя в самой себе носила элементы разложения и гибели.
Иногда создателей ее упрекали в том, что они не захотели привлечь на свою сторону греческих феодалов, что крестоносцам не надо было грабить столицы империи, раз они там предполагали остаться. [1610]
Всех этих советов не поняли бы венецианцы и тем более крестоносцы. Они не могли не разграбить Константинополя, так как они за этим сюда и явились. Сначала они думали, что эту операцию проведет за них их протеже Алексей; но этот план провалился. Им ничего тогда не оставалось делать, как произвести эту операцию самим, что они и выполнили. Они не хотели также — по крайней мере во Фракии, Фассалии и Малой Азии воспользоваться услугами греческой знати — соглашение Феодора Враны с венецианцами было исключением, — так как западные феодалы искали для себя на Востоке ленов, крепостных, а не сеньоров… Предложение оставить местных феодалов на своих местах звучало бы для крестоносных баронов такой же нелепостью, как и совет бандам Вильгельма Завоевателя оставить на своих местах англо-саксонскую знать, если бы кто-нибудь подал им такой совет. По этой причине только там, где собственных сил у западных захватчиков для подчинения местного крестьянского населения было недостаточно, они вступали на путь соглашений с местными архонтскими фамилиями, — так было, например, на Пелопоннесе, о чем подробно рассказывает Морейская Хроника.
1610
Manfroni, op. cit., p. 335. Sagredo A. Venezia e le sue lagune, v. I, pp. 39 ss.
Для Венеции устранение болгарской опасности означало возможность возобновления ее усилий по овладению доставшейся ей частью византийского наследства. Республика св. Марка, впрочем, не проявила особенной энергии в деле отражения этой опасности: венецианцы очень поспешно эвакуировали все свои приобретения во Фракии и на фракийском побережье, хотя, опираясь на свой флот, они могли бы успешно оборонять все приморские укрепленные пункты. Расчетливые венецианские купцы и занятые коммерческими делами венецианские феодалы предпочитали возложить эту обязанность на своих товарищей по оружию: в нашем распоряжении нет данных об участии венецианцев в сухопутных операциях нового императора, которые он вел против болгар.
Урок, который Венеция получила во Фракии, пошел ей на пользу: она отказалась от дальнейших попыток территориальной экспансии в областях, слишком удаленных от морского побережья, и с легким сердцем инфеодировала византийскому феодалу Феодору Вране свои Адрианопольские «владения». Объектом ее цепких притязаний отныне будут лишь те части полученного ею по разделу византийского наследства, которые были расположены на морском побережье или на островах, где противник должен был обладать флотом, для того, чтобы иметь возможность оспаривать у республики св. Марка захваченную ею добычу.
Глава двенадцатая
Возникновение венецианской колониальной империи
В ближайшие годы после взятия Константинополя, одновременно с образованием Латинской империи, заканчивался процесс становления империи Венецианской в ее первом великодержавном варианте. Процесс этот заключался не только в реализации договора о разделе империи, но также и в правовом закреплении фактического положения республики на рынках стран Востока. Овладевая с оружием в руках частью доставшегося ей византийского наследства, Венеция одновременно дипломатическими средствами закрепляла свои торговые позиции в странах Средиземного моря и его северных ответвлений — Архипелага, Черного и Азовского морей.
В пределах византийского наследства Венеция создает систему феодальных колоний, на территориях суверенных государей договорами обеспечивает существование возникших здесь торговых колоний венецианских купцов.
В
Если создание Венецианской Средиземноморской империи было логическим завершением венецианской политики XII в., политики «натиска на Восток», то очевидно она должна была следовать избранной ею в то же время политике на Западе. Ведя войну на Востоке, Венеция избегала всяких серьезных и длительных осложнений на Западе, не уступая, однако, и здесь ни пяди из завоеванных ранее позиций. Говоря об этом, мы имеем в виду взаимоотношения Венеции с папством и империей, с Сицилийским королевством, с феодальными государствами, заинтересованными в Истрии и Далмации, с городами-республиками Италии и в особенности с республиками-конкурентами, Генуей и Пизой.
В начале XIII в. одной из крупных политических сил Запада было несомненно папство. Поэтому взаимоотношения с Римом имели в то время для Венеции важнейшее значение.
Мы уже видели, что папа становился все более и более благосклонным по отношению к своим непокорным сынам с лагун, по мере того, как выяснялся успех руководимого ими авантюрного предприятия. Только в начале 1205 г. Дандоло нашел возможным, наконец, обратиться к «св. отцу» с письмом, исполненным показного смирения, лицемерия и политической казуистики, которое должно было оправдать действия венецианцев, предшествовавшие их поразительному успеху на Востоке. «Извещаю святость вашу, — писал Дандоло, — что вследствии трудностей зимнего времени мне с моим флотом и крестоносцами пришлось зимовать в Задаре. Так как этот город, вопреки данным им и его жителями клятвам, изменнически взбунтовался против меня и венецианцев, то я и полагал, что по справедливости могу наказать бунтовщиков, как это обычно и делается с враждебными людьми. Правда, говорят, что город находился под вашим покровительством, но этому я не верил, так как считал, что ни вы, ни ваши предшественники не брали его под свою защиту; а что жители его приняли крест, — так это только для того, чтобы его носить, а не для того, чтобы принять участие в походе… Ваше отлучение мы смиренно и с терпением переносили, пока оно не было снято Петром кардиналом… Да будет известно святости вашей, — заканчивал дож письмо, — что я вместе с народом венецианским что ни делаем, трудимся во славу божию и св. Римской церкви»… [1611] Папа, разумеется, многое мог бы возразить на это запоздалое послание, но если ему дорога была принятая под свое покровительство империя, то он должен был сделать вид, что удовлетворился этим объяснением. Папа подтвердил снятие интердикта [1612] ; но так как дож возбуждал также ходатайство об освобождении его от принятого им на себя обета совершить поход против «неверных» по причине своей «старости и слабости телесной», то папа дипломатически разъяснял, что «святому делу» можно послужить не только личными трудами, но и советом, и материальными средствами. Папа убеждал дожа продолжить поход, дав ему надлежащее направление: со своими врагами дож расправился, теперь надо победить врагов церкви. [1613]
1611
FRA. DA., v. XII, pp. 522, 523.
1612
Ibid., p. 532.
1613
Ibid., p. 531.
Последовать этому совету венецианцы не собирались и, конечно, не одна только смерть помешала Энрико Дандоло выполнить свой обет. Папа это хорошо понимал и в дальнейших своих сношениях с венецианцами постоянно давал им чувствовать, что он ими недоволен.
Уже избрание Томаса Моросини не понравилось папе: в своем письме к епископам и аббатам Романии Иннокентий III назвал это избрание contra formam canonicam attemptam, усматривая это «нарушение канонической формы» в факте сильного влияния во всем этом деле светского элемента. [1614] Не желая, однако, окончательно испортить взаимоотношений с Венецией — папа все еще надеялся направить крестоносцев на Восток, что без содействия венецианцев сделать было очень трудно, — Иннокентий после некоторых колебаний утвердил Томаса на его патриаршем посту.
1614
Ibid., pp. 528, 536.